Зверь - Евдокия Гуляева

— Ясно! Значит не понимаешь… Тогда сделаем по моему — ни слова больше!!! — зашипел он мне в лицо.

Его грудь от бешенного дыхания ходила ходуном в диком темпе, ясно давая понять, что он не остыл там, под холодным дождем. Его ярость разгоралась все сильнее…

— Теперь молчи! Поняла меня? Я дал тебе возможность оправдаться, но ты предпочла сделать вид, что не понимаешь меня! Одно твое слово и я убью тебя прямо здесь, в этой машине!

Я быстро кивнула ему в ответ…

Он убрал руку и посмотрел на меня с такой одержимостью, что меня сковало льдом ужаса. Даже, если бы я захотела, то не смогла бы ничего ему сказать, горло парализовало от страха!

«Это какой-то бред — абсолютное недоразумение. Он поймет, остынет.» — убеждала я себя не веря в происходящее.

Он больше не смотрел на меня, обратив взгляд только на дорогу, нажав на кнопку «старт», и просто вдавив педаль газа в пол. По инерции меня откинуло, отшвырнуло назад с такой силой, что дыхание выбило их легких. Сжимая руль так, что побелели костяшки его пальцев, он сосредоточенно гнал машину по улицам города. Нет, не гнал, а, казалось, что летел над городом на бешенной скорости! Это страшно нервировало. Даже не страшно, а до жути. Особенно, если учесть, что стрелка спидометра упорно наклонялась вправо. Пейзаж за окном машины слился в одну сплошную черно — серую полосу, разбавленную желтыми бликами проезжающих, горящих фонарей. Я больше не разбирала дороги.

Я сжалась на своем сидении, вцепившись в него пальцами, лихорадочно пытаясь молить высшие силы уберечь меня от сумасшедшего, что сейчас несся по улицам, не обращая внимание на дикую скорость.

Спорткар взревел на очередном повороте и вылетел на проспект. Я зажмурила глаза.

«Сейчас он остынет…»

Но время летело вперед, а ситуация не менялась. Заехав в уже знакомый гараж, мы резко остановились.

— Выходи, — жестко бросил он и вылез из машины, громко хлопнув дверью.

Я решила не оттягивать неизбежное и вышла. Схватив за предплечье, он потянул меня к лифтам. Пока мы летели вверх, в его пентхаус, отсчитывая этажи, я, украдкой, бросала на него взгляды, но не узнавала. Застывший, холодный профиль, бледный, без эмоции — пугал меня сейчас гораздо сильнее, чем бешенство, ранее горевшее в его глазах. Его внутреннее состояние выдавали только движущиеся желваки и то, как он брезгливо отбросил мою руку в лифте, как будто ему было не приятно меня касаться.

Остановившись, лифт издал привычный звук разъезжающихся в стороны дверей. Мы оказались в уже знакомом мне холле, но я не решалась сделать шаг внутрь квартиры. Он, схватив меня за то же предплечье, наверняка, оставляя на нем синяки, выволок за собой.

На кухне за барной стойкой сидел Олег, рядом, протирая посуду, суетилась баба Маша и они, оба, как по команде, уставились на нас.

— Что за собрание?! — гневно рявкнул на них Саша. — Чтоб через минуту никого не было! — прикрикнул и поволок меня на верх…

Я не успевала за ним, спотыкаясь на нескончаемых ступеньках, придерживаясь за края перил, пытаясь держать равновесие и не упасть. Потому, как четко понимала, что руку мою он не отпустит, шаг не сбавит, и если я упаду — поволочет так, не церемонясь.

Открыв дверь своей спальни, швырнул меня с силой, прямо на пол. Я, отлетев от него на несколько метров, приземлилась на четвереньки, врезавшись боком в огромную кровать.

Отвернувшись от меня, он медленно закрыл дверь на ключ и прижался к ней лбом…

— Соври! Соври мне, бл. дь!!! Попытайся оправдаться! — рычит он не поворачиваясь.

Я отползла в самый дальний угол спальни, и забилась, свернувшись, поджав ноги и обхватив их руками.

Молчу. От страха не могу разомкнуть пересохшие губы.

— Трахаешься с ним… а меня режешь на ленты, лоскуты живьем сдирая, своим враньем!

Молчу. Я не понимаю о чем он, но боюсь открыть рот и еще больше его спровоцировать.

— Изображала из себя невинность весь грёбанный месяц!!! Нужно было выеб. ть тебя еще тогда, в тот первый день, и разорвать на куски шлюху! Но нет, ты подумала, что сможешь пролезть глубже, прямо в душу… — сказал и резко развернулся, сверкая черными провалами глаз.

Рванул на себе полы мокрой рубашки в стороны, разорвав ее. Пуговицы разлетелись по мраморному полу звонко подпрыгивая.

— Молчишь! Не думала, что я так быстро обо всем узнаю? Поверь мне, все это было дело времени! Он ведь подослал тебя ко мне, как мясо, зная, что я не оставлю в живых. Ты это понимаешь?! Сука! Почему ты молчишь? — говоря, резко дергает молнию на брюках вниз, стаскивая их вместе с боксерами и бросая мокрой кучей, лужей растекающейся у ног.

«Он не в себе! Это не он!» — твержу я, как мантру, пытаясь убедить себя, находя ему оправдания.

Открыв глаза, посмотрела на него. Абсолютно голый, с яростно поджатыми губами и пугающим, до пупа стоящим членом.

«Не может же он хотеть меня в таком состоянии!»

Видя мою реакцию и расширившиеся от ужаса глаза, он только громко, зло засмеялся. Как безумный…

— Даже сейчас у меня на тебя стоит, маленькая!

Подошел прямо ко мне, наклонился и, схватив меня за волосы, грубо подтащил к кровати, бросив меня на нее, сразу, не церемонясь, придавил своим телом сверху, лишая возможности двигаться.

— Саша, дай мне возможность объяснить все! — закричала я, понимая, что нужно привести его в чувство. Как глупо было считать, что он даст мне возможность оправдаться! Он безумен! Его черные провалы, вместо голубых глаз, полыхали от ненависти ко мне. Он даже не услышит меня в таком состоянии!

Я сделала попытку вырваться, скинуть его с себя, но он пресек ее, с силой сжав мое горло, вдавив голову в матрац так, что выбил весь воздух из моих легких. Поднял за шею и еще раз, с силой, ударил о кровать.

— Саша, послушай меня, не надо, — прохрипела я ему на последнем дыхании.

Он не давал мне сделать вдох, сжимая шею все сильнее. Казалось, что он может вот так, одной рукой переломить ее пополам. От страха за свою жизнь все мышцы свело судорогой ужаса. Чувствуя, что я прекратила сопротивление, он коленом раздвинул мои ноги шире, втискиваясь и устраиваясь между ними. Я почувствовала прижимающийся ко мне каменный, совершенно огромный член, и от панического страха перед маячившим насилием, сделала еще одну попытку вырваться, едва он отпустил мою шею. Резко выдохнув от моего движения, он резче двинул бедрами, прижимая меня к кровати лишь сильнее. Грубо задрав мое платье, пальцами, подцепив края трусиков, сдернул их так, что от боли у меня на глазах выступили слезы.

— Нет!!! — заорала я, чувствуя, как его пальцы грубо проникают в меня без предварительной подготовки, больно растягивая. — Саша, пожалуйста… не надо.

— Бл. дь! Сука! Какая же ты сука! Рвать тебя надо, а я не могу… — стонет он мне.