1922: Эпизоды бурного года - Ник Реннисон

Мужчины из Футбольной ассоциации не могли дольше этого сносить. В декабре 1921 года они запретили женщинам играть на площадках членов Ассоциации. Официальная сладкоречивая отговорка – женщин хотели «защитить» от физических травм, которыми чреват футбол. Но, разумеется, истинная причина заключалась в том, что под угрозой была их собственная прибыль: Ассоциация испугалась успеха футболисток. В один миг женщины лишились доступа к достойным площадкам в хорошем состоянии. Осенью 1922 года команда Dick, Kerr Ladies нашла решение. Что, если отправится в тур? Увы, тот первый матч против Paterson они проиграли со счетом 6:3, но оправдания у них были убедительные. «Нам, чемпионам, было чертовски трудно победить девчонок», – так сказал один игрок противника. Всего женщины сыграли восемь матчей против американцев, и на выходе получилось три победы, три ничьи и три проигрыша. Один из самых захватывающих матчей состоялся 8 октября в Вашингтоне против местного мужского клуба. На восьмидесятой минуте Вашингтон вел в счете, но на последних десяти минутах женщины забили два гола, и финальный счет составил 4:4. Звездой женской команды была семнадцатилетняя Лили Парр, которая станет одной из величайших футболисток в истории. В 2002 году она стала первой женщиной, чье имя появилось в Зале славы английского футбола в Национальном музее футбола: сейчас там находится памятник в ее честь.

Dick, Kerr Ladies увезли из Вашингтона футбольный мяч, который им на память подписал президент Уоррен Гардинг. 9 ноября, сыграв еще несколько матчей, они отправились домой. Вернувшись в Англию, они выяснили, что запрет Ассоциации до сих пор действует (его не отменят до 1971 года.) Через четыре года команда сменила имя на Preston Ladies FC и до 1965 года продолжала устраивать благотворительные матчи на небольших площадках. Несмотря на все препятствия, в 1930-х годах Dick, Kerr Ladies по-прежнему собирали многотысячные толпы зрителей.

Весьма странные беспорядки – одни из самых странных в американской истории – начались 13 сентября и продолжались восемь дней. Пострадали как люди, так и… шляпы. К 1920-м годам в Америке сложилось неписаное правило, что после определенного дня в сентябре нельзя носить соломенные шляпы. Если на улице замечали мужчину, надевшего соломенную шляпу позже установленного срока, считалось, что он сам напросился. Шляпу вполне могли сорвать и растоптать ногами. Беспорядки начались в Нью-Йорке в районе Пяти Углов, пользовавшемся дурной славой. Молодые люди, собравшись в группу, решили отправиться в «шляпный рейд». Их первыми жертвами стали рабочие, которые отнеслись к атаке на свои головные уборы с юмором. Дело приняло дурной оборот, когда банда напала с тем же намерением на работников доков. Те были недовольны, и вскоре завязалась большая драка. Движение по Манхэттенскому мосту застопорилось, вмешалась полиция, некоторых арестовали.

Следующим вечером беспорядки возобновились. Толпы молодежи, многие – с палками и другим оружием в руках, шатались по улицам в поисках носящих соломенные шляпы. Когда таких людей находили, шляпы уничтожали, а их владельцев избивали. Как выражался заголовок в New York Times, «Молодые хулиганы с суковатыми палками наводят ужас на целые кварталы». Улицы были усыпаны растоптанными шляпами. Два офицера полиции шли по Третьей авеню, когда увидели, как «десять или двенадцать мальчишек с палками в руках высыпали на мостовую неподалеку от 109-й улицы». Восьмерых отвели в местный участок, но, поскольку ни одному из них не было пятнадцати, никого формально не арестовали. Вместо этого некий лейтенант Ленихан «прочел им нотацию и, вызвав их родителей, рекомендовал хорошую порку». В газете не указано, последовали родители совету или нет.

События следующих дней оказались серьезнее. Некто по имени Гарри Гербер совершил ошибку, решив не дать свою шляпу в обиду. Его жестоко избили, и Гербер угодил в Гарлемскую больницу. Некоторые охотники на шляпы сами пострадали. Джон Суинни, которому было всего десять лет, вместе с другими мальчишками срывал шляпы на Седьмой авеню. Он выскочил на проезжую часть, и его сбила машина: мальчик сломал ногу.

«Шляпные бунты» закончились через неделю с небольшим. И хотя вспышки насилия были нешуточные, традиция срывать с прохожих соломенные шляпы и топтать их ногами прожила еще несколько лет. (В 1924 году одного человека даже убили.) К началу 1930-х годов традиция почти отмерла: не в последнюю очередь потому, что канотье выходили из моды. Когда люди перестали каждую осень менять соломенные шляпы на фетровые, стало трудно представить, чтобы улицы Нью-Йорка охватывали беспорядки, вызванные неправильным головным убором.

Джек Демпси, чемпион мира в супертяжелом весе, не особенно часто мелькал в газетах в этом году. Между тем в Европе один из самых необыкновенных бойцов в истории бокса достиг пика славы. Баттлинг Сики родился в Сенегале. В Первую мировую войну он служил во французской армии, получил медали за мужество – в том числе Военный крест и Воинскую медаль. После войны Сики вернулся к карьере боксера, которую начал еще в 1912 году, и одержал череду побед. В конце концов он выступил на ринге против Жоржа Карпантье, того самого, которого Демпси победил в 1921 году. 24 сентября 1922 года Сики и Карпантье встретились на ринге в Париже во время мирового и европейского чемпионата в супертяжелом весе. Их встреча вызвала споры. В шестом раунде Сики повалил своего оппонента на ковер – и хотя Карпантье был без сознания в финале, рефери присудил ему победу, заявив, что сенегалец дрался нечестно. Но судьи считали иначе и объявили чемпионом Сики. Уже через полгода, впрочем, он уступит свой титул ирландцу Майку Мактигу. Но пока он наслаждался славой. Сики закатывал роскошные вечеринки в парижских ночных клубах, его окружали красивые женщины, он разгуливал по Елисейским Полям, водя за собой на поводке львенка, и швырял деньги в толпу. Увы, жизнь Сики вскоре закончилась трагически: повинны в этом и излишества, и расизм. После победы Мактига Сики переехал в Соединенные Штаты. Он надеялся, быть может, сразиться с Демпси… Но это было не суждено. Тяга к алкоголю приводила его в незаконные питейные заведения, где он завязывал драки. Неизбежно приезжала полиция, и Сики всякий раз оказывался за решеткой. В декабре 1925 года его нашли мертвым в нью-йоркском районе под названием Адская Кухня: боксер лежал лицом вниз. Его убили двойным выстрелом в спину – возможно, из-за неоплаченного долга. Сиги было двадцать восемь лет.

Радио из маргинального хобби быстро превращается в новую медиаотрасль. – В Великобритании начинает работать Би-би-си. – Американский летчик совершает еще одно новаторство. – Главный поэт английской литературы XX века впервые публикует свою работу в небольшом журнале. – Умирает легендарная звезда мюзик-холла Мари Ллойд. – В Италии устанавливается первое фашистское государство: король Виктор-Эммануил назначает на пост премьер-министра Муссолини.

До 1920-х годов радио интересовались разве что немногие любители-энтузиасты: сегодня бы их назвали нердами. Однако с началом нового десятилетия люди начали видеть потенциал данной технологии. В 1922 году радио сделало первые значительные шаги к будущему национальному и международному СМИ. Всего десять лет миновало с тех пор, как слово «вещать» обрело новое значение: его, как утверждается, придумал американец по имени Чарльз Херрольд. Херрольд располагал самодельной радиостанцией, и оттуда он вещал разговорные и музыкальные передачи. Он же создал коммерческое радио как явление, когда передал рекламу магазина грампластинок, а взамен получил записи для эфира. В Америке было немного станций радиовещания, и они следовали примеру Херрольда: передавали новости, развлекательные программы и спортивные репортажи. Но в 1922 году их количество резко увеличилось. 9 января в Питтсбурге вышла в эфир KQV-AM, одна из первых американских станций AM‑диапазона. Вслед за ней последовали и другие, и к концу года по всей Америке насчитывалось более пятисот радиостанций, обслуживающих быстро растущую аудиторию. Радовались этому не все. Как и всякое новшество, некоторые косные люди встретили радио критикой и недооценивали его. Один такой человек пренебрежительно писал, что радиовещание – «беспорядочная мешанина из граммофонной музыки, скучных лекций и скрытой рекламы, из которой многие программы и состоят». Впрочем, большинство слушателей были довольны, и число их росло.