Равноденствие - Даха Тараторина

А вот когда тебя ведут в замковые подземелья, сохраняя при этом необычайно доброжелательный вид и рассказывая, как чудесно живётся при славном короле Вальдинге и его досточтимым советнике Рикмасе, начинаешь подозревать подвох.

Нет, стражники искренне верили, что важному гостю никто не причинит вреда. Несмотря на то, что в подземельях находятся пыточные, камеры с теми, кто не видел свет уже многие десятилетия, но слишком важен для отправления в тюрьму, и самое страшное – Круг, в существование которого не верили даже некоторые придворные, что уж говорить о простых горожанах. Оба – подтянутый высокий и отпустивший солидное пузико – охранника всего лишь выполняли приказ. Не пинали, не поторапливали, сохраняли равнодушный вид и лишь один раз пнули в спину: не удержались; когда ещё удастся почувствовать превосходство над лордом?

Но с каждым шагом я всё больше убеждался, что Бри советовала правильно: лучше бы сбежал. Стены давили, цепляли широкие плечи, напоминая, что лучше не идти по узенькой скользкой лесенке, что поднимается по ней куда меньше народу, чем спускается, что дух безысходности, которым дышит сам камень, взялся здесь не просто так.

И в этих жутких подземельях обитали ведьмы. В крохотных каморках, под замками или без (не все пытаются бежать: многие уже потеряли надежду), в чистых покоях с мебелью или настоящих землянках с ворохом сена вместо кровати – всё зависело от того, насколько послушной оказывалась ведьма, насколько готовой служить. Здесь обитали десятки женщин, не сумевших утаить свои способности и недостаточно покорных и полезных, чтобы ужиться в верхней части замка. Сюда бы отправили Вирке.

– Друг мой, а мы уже заждались! – Рикмас посторонился, пропуская вынужденного гостя в комнату, казавшуюся куда меньше из-за набившейся внутрь толпы.

Сначала я подумал, что это безмолвные статуи, но у стен стояли живые люди. Закутанные в плащи, прячущие лица под огромными капюшонами, опасающиеся вздохнуть или переступить с ноги на ногу без приказа: любое неповиновение – и отберут, вырвут из истощённых пальцев иллюзию свободы, не оставят ни стареньких браслетов, ни любимой книги, ни зеркальца. Только облизывающий холодом пол и тряпку вместо одеяла.

Одна, две, три, семь, двенадцать… Десятки пленённых женщин. Ведьм! Невероятных, гордых, владеющих Силой. И один Рикмас. Худой, по-птичьи резко ворочающий головой, высматривая, из кого бы выклевать ещё кроху надежды. Один, бессильный, слабый, но сумевший воспитать звериный страх в десятках, нет, в сотнях людей. Да что уж! Будем честны: в целой стране.

– Присаживайтесь, лорд Белен. Мы уже приготовили для вас удобное кресло!

Он указал на резной стул, который и правда заслужил бы звание кресла, даже трона, не будь так тверд и неудобен; и если бы с подлокотников не свисали, приглашая, верёвки.

Брианна, мой спаситель, мой палач, ухватила конец одной из пут, приготовившись связать пленника. Дёрнула уголками губ, не позволяя улыбке оформиться, но напоминая, что я единственный из присутствующих, кто ей симпатичен.

Я глубоко вздохнул и доверился.

После пытки меня обещали не трогать несколько дней. Я вполне мог ходить, говорить и, что самое странное, соображать, но никому, кроме Брианны об этом знать не следовало, поэтому упрямо притворялся впавшим в детство сумасшедшим, как только в комнату заглядывал кто-то из слуг.

– Ну ты и извращенец! – восхищённо присвистнула ведьма. – Орехи будешь? Нет? Ну как хочешь. Нет, ну правда! Я много всякого повидала, но желать собственную сестру… Ты, парень, конечно, дал…

– Она мне не сестра, – я недовольно располовинил предложенное угощение, чтобы хоть этим наказать мерзавку. – Теперь-то ты знаешь.

– О да! – с готовностью подтвердила девушка, которая только что нечищеными сапогами прошлась по самым светлым и самым постыдным моим воспоминаниям. – Скажи спасибо, что твоего секретика оказалось достаточно, чтобы убедить Рикмаса. Теперь он всего лишь считает, что ты стыдящийся самого себя извращенец, но никак не враг короны. Но силён! Признаю – силён! Меньше суток прошло, а ты уже на ногах. Иной бы на твоём месте слёг, в лучшем случае, на неделю, а то и навсегда.

Я покатал в пальцах сморщенный орех, глядя как его собратья один за другим исчезают во рту нечаянной спасительницы:

– Бри, почему ты мне помогаешь?

Ведьма скосила взгляд, сложила губы трубочкой и смешно повела ими по кругу:

– Ну надо же хоть кому-то, – выдала она наконец. – Тем более, как оказалось, ты у нас не только из благородных, но ещё и из волшебных. Сказать кому из ведьм, что я спасла рождённого под Равноденствием, так на руках носить станут!

– Но ты же не скажешь? – осторожно уточнил я. – Или мне придётся тебя убить.

Я не шутил. Мог бы, хоть и не хотелось. Побродив по моим воспоминаниям, ведьма узнала слишком много. Благо, на поверхности хрустального шара она, как и обещала, отразила совсем не то, что ожидал увидеть советник.

– Сказала бы. Я ж трепло, – Бри легкомысленно поджала под себя ноги, осыпая ореховую крошку на пол. – Только у меня подруг нету. И родни тоже. Вообще никого. Придётся вот тобой довольствоваться. Хоть интересно, что из этого выйдет. Что нахмурился? Не боись, предать я тебя всегда успею! Сейчас точно рано.

– Развлекаешься, значит?

– Есть маленько. Иначе зачем жить?

– В таком случае, я подкину тебе ещё одну потрясающую игру. Как ты смотришь на то, чтобы ограбить советника?

– Что сделать?!

Кайлен критически осмотрел поданный ему сладкий пирог с яблоками, перевернул, проверил, не подгорелый ли, сдул выдуманную соринку и, прежде чем позволить себе закинуть в рот отломленный край, терпеливо повторил:

– Охранять сад камней Лоанога. Это не так далеко от города, а вы наверняка и так собирались осмотреть нашу достопримечательность, раз уж проезжаете мимо.

– Да плевать я хотела на ваши достопримечательности, – честно ответила я, наблюдая, как кусочек за кусочком исчезает за тонкими губами угощение. Мне, между прочим, пирога не предлагали, хоть и чествовали будь здоров. – Всяческих красот мне в последние дни за глаза, а работы не встречалось никакой.

Вообще-то Гверн из «Двух мечей» очень советовал заглянуть в знаменитое место. Убеждал, что оно таит некие магические секреты и ещё просто красивое. Но за время долгой дороги и натирания места, исправно притягивающего к себе неприятности, седлом, я успела основательно пересмотреть приоритеты. Жирная еда успешно заменила полезную, удобная одежда – красивую, а вместо вина, от которого на солнце лишь клонит в сон, я всё больше предпочитала плебейское молоко или обычную воду, оказавшуюся куда более вкусной, чем думалось раньше. И несравненная достопримечательность, в свою очередь, померкла перед возможностью немного подзаработать.

– А что, госпожа ведьма, хорошо ли вы пополнили кошелёк, пока принимали истосковавшихся по волшебному решению проблем горожан? – «первый человек в Лоаноге» с показным равнодушием ткнул ложкой в не так сильно, как ожидалось, но всё-таки потяжелевший мешочек у моего ремня.