Люцифер и семеро козлов - Андрей Лупахин

сказал он, запихивая деньги в куртку Сени, пока тот пролистывал бумаги в зловещей черной папке. — Пригодятся! Кстати, ты водку-то на что собрался покупать?

— На пятерик, который всегда есть в моём кошельке… Блин, жалко «Наследие» ещё закрыто!

Злополучная «наливайка» действительно пока не работала — храм Бахуса откроется через два с лишним часа, а ждать этого момента в компании алкоголиков, стягивающихся к магазину со всей округи, было совершенно не с руки и некогда. Спустившись вниз, Сеня увидел машину, ожидавшую пассажира, решившего отправиться в церковь ни свет, ни заря. По пути таксисту пришлось остановиться у круглосуточного супермаркета. Видимый пассажир ушёл, оставив невидимого пассажира в машине, и вернулся с двумя литровыми пузырями легендарной водки «Палёнушка», от которой русских «богатырей» передохло больше, чем во Вторую мировую, правда, самые крепкие бойцы алкофронта, чьи организмы адаптировались к булькающей заразе, пили и нахваливали один из самых известных брендов Энского водочного завода.

Таксист воздержался от ненужных вопросов, ограничившись лёгкой ухмылкой, и преспокойно довёз Сеню до Никольской церкви. Водитель, получив вместо звонкой монеты хрустящие бумажки, укатил восвояси, а бес предложил всё хорошенько обдумать, перед тем как заходить внутрь столь неприятного для него здания.

— Честно говоря, — произнёс Стикс, недовольно покосившись на храм, — мне совершенно не нравится твоя затея! Я не хочу идти внутрь, там, извини за выражение, хреново, понимаешь?!

— А кому сейчас легко? — философски заметил Сеня, дымивший «Пимстоном».

— Не знаю! Да мне и наплевать, если честно, — пробурчал бес. — Может быть, ты напоишь нашего батюшку где-нибудь в другом месте, а?

— Даже не знаю, — задумчиво проговорил Сеня. — Честно говоря, мне и самому не хочется распивать водку в храме… Ладно, побудь здесь. Только пузыри возьми и спрячь вон в тех кустах, — он показал на подстриженные заросли кустарника высотой около метра, которые уже пожелтели. — Я скоро вернусь. А там — посмотрим, как фишка ляжет…

Если бы в столь ранний час рядом были другие люди, то они бы с большой вероятностью облысели от удивления, глядя на две литровые водки, «проплывшие» по воздуху и исчезнувшие в листве желтеющего кустарника. Войдя в храм, который к тому времени уже открыл свои двери ранним пташкам, Сеня вдохнул запах ладана и воска горящих свечей. Женщина, работавшая в церковной лавке, узнала странного захожанина, осмелившегося говорить о батюшке страшные вещи, но ничего не сказала в ответ на приветственный кивок, ответив лишь суровым взглядом исподлобья.

Панас шепотом что-то объяснял певчим на клиросе, сопровождая каждое слово жестикуляцией. Под глазами у батюшки появились огромные синяки, а живость и энергия исчезли, словно их вовсе не было — вместо бодренького коммерсанта в рясе, Сеня увидел обыкновенного священника, задерганного жизнью и обремененного приходскими заботами.

«Кажется, кое-кто упорно пытается не спать — подумал он, глядя на измученное лицо господина Копеечкина. — Видать, батюшка уже познакомился с Люцифером и теперь готов на что угодно, лишь бы не уснуть! Знаем, знаем, проходили на собственной многострадальной шкуре…»

Оглядев зал, священник остановил взгляд на Сене, который осторожно помахал рукой, приветствуя божьего слугу. Батюшка, отмахнувшись от певчих, торопливо подошёл к человеку, выкупившему его душу за чемодан, набитый пятитысячными купюрами, и злобно зашептал:

— Ты что наделал, гад?! — в голосе Панаса слышался страх. — Ты… ты кто такой?.. Колдун? Демон… слуга этого, Люцифера, а?!

— Я не колдун и не демон, не боись, — успокоил его Сеня. — Ты сам виноват, Панас. Ты сам продал свою душу, верно? А ведь я тебя предупреждал. Все это от твоего атеизма, Панас. Как бы был ты хоть чуть-чуть священником, а не алчным барыгой, то и душа бы твоя принадлежала тебе.

— Это… ладно, — священник махнул рукой, — я… я хочу душу обратно, понял?! А деньги свои можешь забрать!

— Какие ко мне-то вопросы? — Сеня пожал плечами. — Ты разве мне свою душу продал? Нет. Мне, Панас, твоя душа нужна как козе баян. Это теперь собственность дьявола — все вопросы к нему. Хотя, буду честен, — он вздохнул. — Твои шансы уговорить его расторгнуть договор крайне малы.

— Так что же мне теперь делать, а?! — щеки Панаса затряслись. — Неужели каждую ночь это терпеть?!

— Не каждую. Со временем Люциферу надоест твоя персона, и вы будете видеться с ним время от времени. А может он предложит тебе… — Сеня замялся, решив умолчать о своём договоре с владыкой ада. — Я попробую тебе помочь — поговорю с ним. Ничего не обещаю, но поговорить — поговорю. Возможно, мои слова будут иметь для него чуть больший вес, чем твои мольбы. Но учти, коллаборация со мной возможна по принципу «услуга за услугу». Ты готов принять концепцию взаимопомощи?

— Готов, готов! — залепетал утопающий Панас, обрадовавшийся протянутой соломинке. — Готов! Что нужно делать? Ты только скажи!

— Для начала тебе придется выпить водки… пошли!

Священник ожидал чего угодно, но только не предложения бухнуть перед утренней службой. Удивлённый батюшка поспешил следом за потенциальным спасителем его души, который тем временем уже вышел из храма на улицу и направился к кустам. Достав один пузырь «Палёнушки», Сеня обратился к пустому месту, по-крайней мере, так думал Панас:

— Вот клиент!

— Ты это с кем разговариваешь? — спросил господин Копеечкин.

— С бесом, — ответил Сеня. — Он позаимствует тебя на пару часиков. Ты ведь не против?

— Верну в целости и сохранности, — пообещал Стикс, неожиданно задекларировав своё присутствие.

Священник испуганно подпрыгнул, услышав насмешливый голос, раздавшийся из кустов, и побледнел, когда из желтеющих листьев «выплыла» ещё одна бутылка водки, которую на самом деле сжимал в руке бес, оставленный сторожить огненную воду. Не на шутку встревоженный батюшка перекрестился. Стикса передернуло, да так сильно, что он едва не выронил «литрушку».

— Слушай, как там тебя, Панас, да? — недовольно процедил бес, остававшийся невидимым для растерянного попа. — Так вот, Панас, давай-ка без глупостей! Без упоминаний сам знаешь, кого, без крестов, без молитв, короче без этих вот ваших штучек!

— К-к-то тут, а? — пробормотал господин Копеечкин.

— Я же говорю, бес, — сказал Сеня и тут же успокоил батюшку: — Не бойся, всё нормально. Теперь тебе надо выпить!

— Да, — подтвердил Стикс, — давай прямо из горла! Или в церквушку к себе сгоняй за стаканчиком, ежели так глушить не комильфо…

Панас выбрал второй вариант. Вернувшись с тремя стаканами из чистого серебра, по всей вероятности освященными, батюшка предложил отойти за церковь, смущаясь заниматься алкоголизмом на глазах у прихожан, которые тем временем потихоньку подтягивались на службу. Панасу пришлось глушить «Палёнушку» в одну персону, как заправскому алкоголику — Сеня