Стальная дуга - Александр Авраменко

Потом появились бронебойщики с противотанковым ружьём. На пару они сожгли тупоносый немецкий «251-ый» с миномётом в кузове. Прорвавшийся к траншее танк спалили артиллеристы приданного ПТОПА. А потом как-то внезапно наступила темнота, и всё затихло. Только кто-то долго звал мать на нейтральной полосе, заваленной вражескими и нашими телами…

— Откуда ты, танкист? Из пятьдесят первого?

— Да нет… Нас вчера сожгли. Кстати, где это мы находимся?

— Прохоровка, «чумазый». Станция Прохоровка. Мы. Тут. Почитай. Уже второй день рубимся. Вчера вот, штрафники нас выручили. Сегодня ребята из окружения подошли… Не пустим гада дальше…

Старшина хлопнул майора по плечу.

— А ты — молоток! Умеешь драться! Не хуже, чем в Сталинграде!

— Значит, одна у нас школа, старшина…

Они отбивались ещё двое суток. Было всякое. И тучи бомб, летевших с неба прямо на них, словно свинцовый дождь. И рукопашная среди развалин станции, когда Александра спасло только чудо — перекосившийся в патроннике «МП» патрон. И пылающий, подожжённый выстрелом «восемь-восемь» наш «Т-70», из которого неслись нечеловеческие крики горящих заживо людей, поскольку люки заклинило, и вылезти они не могли, а попытки пехоты сбить пламя землёй, поскольку воды давно не было, гасились немцами из пулемётов. И долгожданный ливень, обрушившийся на них одиннадцатого июля вечером, упавший на опалённую людской злобой и ненавистью землю… Было всё. Жуткое, нелюдское, страшное. Столяров никогда не сталкивался с таким прежде, даже во время самых страшных боёв в Сталинграде, когда казалось, что уже наступил предел невозможного… Бросались под гусеницы раненые, обвязавшись гранатами, подрывал себя красноармеец, окружённый врагами. Последний уцелевший артиллерист стрелял из пушки в упор, прежде чем погибнуть вместе с орудием под гусеницами уже подбитого им танка… Они забылись в последнем сне, накрывшись одной шинелью на четверых. Измотанные, смертельно уставшие от непрерывной схватки с врагом. Майор-танкист. Два пулемётчика. Измотанный до черноты боец с ПТР. Наступало двенадцатое июля…

Новыми машины были не только по названию. Полк Столярова получил десять «Ил-2» последней модификации, вооружённых 37-мм пушками «НС-37», вместо стандартных «ВЯ». Механики на аэродроме с ног сбились, пытаясь привести в порядок полученные машины. Слава Богу, хоть обшивка клочьями не отваливалась, как зимой… Похоже, что навели порядок в этом деле.[44]Но нужно было переплести многочисленные тросы системы управления, довести до нормального состояния воздушные системы, да и освоить новое оружие штурмовика. Фактически полк был небоеспособен ещё минимум неделю, о чём Александр и доложил руководству. Посопев в трубку, Сидоров неожиданно усмехнулся (Столяров явственно услышал короткий смешок), затем рявкнул:

— Словом, так комполка. Бери своих орлов и дуй сюда. Даём тебе направление в дом отдыха. На десять дней. Жду через два часа.

Подполковник не поверил своим ушам — сейчас, когда идёт такая мясорубка, отправлять лётчиков на отдых?! Когда каждый самолёт, каждый вылет стоит десятки, если не сотни жизней пехоты, дерущейся из последних сил на земле?! Хотя… Как раз самолётов то и не было. На чём летать? Закурив, Александр вышел из блиндажа и отдал команду дежурному по полку на сбор лётного состава. С вещами. Через пятнадцать минут перед ним стояла короткая шеренга.

— А личное имущество?

Лёгкий шум пронёсся по строю, затем откликнулся Закаридзе:

— А у вас, товарищ командир, много вещей?

— Хм… ладно. Слушай приказ комдива — личному составу полка отбыть в дом отдыха. Немедленно. Вопросы? Нет вопросов…

С шутками и смехом загрузившись в видавший виды потрёпанный «ЗиС-5», лётчики поехали в дом отдыха. Неслыханную доселе на войне вещь. Десять дней без войны. Без горения перенапряжённых нервов. Без изматывающих тело перегрузок. Без тревог и налётов…

Организованный при дивизии санаторий находился недалеко. На берегу колхозного пруда. Там стояло чудом уцелевшее здание, где раньше находился полевой стан, теперь срочно переоборудованное для проживания. Густые яблони давали достаточно тени для желающих вздремнуть на холодке в августовскую жару. Вечером — кино, затем для желающих танцы. Женского пола хватало: подавальщицы столовой, поварихи, прачки, да мало ли найдётся должностей для девушек, желавших служить в Красной Армии? Поэтому вечерами по всему саду шептались горячие слова, слышались поцелуи, а иногда, впрочем, достаточно редко, и пощёчины излишне резвым ухажёрам. Столяров спал. В прямом смысле этого слова. Просыпался только на приём пищи, и, извините, оправиться. Почти пять суток подполковник отсыпался. На шестые — открыл ещё затуманенные глаза и сладко потянулся. Тишина. Только попискивает за окном неведомая ему пичужка. Тело сладко ныло, и он с хрустом потянулся. Эх! Хорошо! Солнышко светит, небо чистое-чистое! Редкие белые облака в вышине… Лёгкие брезентовые сапоги оделись на удивление легко. Щегольская портупея ладно обтянула широченные плечи. Скосил взгляд на погоны. Непривычно, всё же. Теперь не командир, а офицер! Как отец когда-то… В кобуре трофейный «парабеллум». Подарок пехотинцев. Пусть солдатская машинка, но бой — исключительный! Штатный наган в части остался. У оружейников. Так… теперь можно награды одеть. Весь комплект. Ух, сколько накопилось, даже груди не хватает… Это — Севастополь. Это — Москва… Сталинград. Ещё Сталинград… Белоруссия… Суоми — красавица… Берн… Да… С таким набором не стыдно домой возвращаться. Интересно, у Вовки столько же, или больше? Где он теперь? Хорошо, хоть жив… Широкий коридор был на удивление пуст. Только кружились в ярких струях солнечного света крошечные пылинки. Шаги гулко отдавались в тишине. А где народ то? А — вот и люди! Навстречу ему из-за угла вынырнуло что-то непонятное.

— Стой! Раз-два!

Заваленная с головой солдатскими гимнастёрками фигура замерла на месте, затем попыталась стать по стойке «смирно», но тяжесть одежды была слишком велика. Послышался тяжёлый вздох, затем кипа свалилась на пол и взору Столярова предстала маленькая, можно даже сказать — крошечная девушка ростом едва ему до груди, тем не менее, с погонами ефрейтора.

— Ефрейтор Егорова, товарищ подполковник. Вам что-то нужно?

От удивления Александр даже растерялся — они что там, совсем детей стали в армию брать? Потом присмотрелся: внешность обманчива. Не такая уж юная девица, и конечно, не подросток. Двадцать два — двадцать три точно стукнуло. Просто ростом не вышла.

— Да, ефрейтор. Извините, что отвлёк вас. Просто проснулся — а никого нет. Где личный состав?

— Так лекция же, товарищ подполковник! О международном положении и перспективах открытия «Второго фронта». Там все.