Гобелен с пастушкой Катей. Книга 3. Критский бык - Наталия Новохатская

Потом меня достала кузина Ирочка и рыдала в телефон. Это она прикатилась с дачи и не одобрила мой вклад в её дежурство, бедняжку сняли с эфира на неопределённое время, хотя резать и клеить новости пока доверяли. Ее счастье, что портфель с динамитом прошёл мимо. Майра с Пенелопой хранили тайну, так что у меня не было никакой возможности изъять и перепрятать опасный секрет. Ирочка такого не пережила бы, и племянник мог стать сиротой.

Посему Владка Ким и владелица взрывчатки приставали ко мне зря, только нервы мотали, не могла я вернуть эту смертоносную гадость, даже если бы захотела. Скажу по секрету, я не очень-то собиралась. Валька объяснил достаточно популярно, что если Татьяне удастся хоть что-то взорвать, то ответственность упадёт и на меня, как на передаточное звено, а нары меня не влекли. По совету шефа Вали я думала выскочить из дела вместе со зловещим портфелем, а содержимое перепрятать либо уничтожить, опять же по согласованию с ним.

Тем временем девки меня преследовали, особенно Татьяна, она нагло врала, что в портфеле хранится рукопись недзаконченной пьесы её сочинения, следственно потеря грозит бедствиями мировому литературному процессу. Нашла, чем испугать! Даже если девушкин литературный бред и обладал хоть какой-то взрывной силой, видит Бог, мне было совсем не до её творчества.

Поэтому я отпихивалась от домогательниц всеми возможными способами, как по телефону, так и лично, на пороге своего жилища. У Татьяны хватило наглости заявиться однажды без приглашения. А Владка, чёртова кукла, нежно шантажировала меня намеками на состояшиеся в её доме приключения, обещала дать умопомрачительную информацию, если я заеду лично, подберу носильные вещи и избавлю её от забот о пропавшем Танькином имуществе.

При ином раскладе я бы поспешила с визитом, но вновь смешивать головокружение с опасным бредом безумной Татьяны мне отнюдь не желалось. Вымогательницам я регулярно сообщала чистую правду. Мол, после краткого выступления Татьяны в прямом эфире, радио «Навигатор» для меня закрыто надолго. Поиски в редакции исключены, пускай Татьяна припомнит лучше, может статься, чёртов портфель обронился по дороге, я его не помню. Никто мне не верил, но это были их трудности. Владка хранила молчание о содержимом проклятого мешка, и я не врубилась, знает ли она о динамите. Зато об издательстве "ВРАН" было говорено много, в частности мои прибыли от посредничества с каждым днем возрастали, по словам Владлены.

С Людмилой Мизинцевой у нас состоялся долгий телефонный диалог, она в принципе осталась довольна нашими трудами, даже Валькино грубое вмешательство не испортило дела, скорее наоборот. Супруг Мизинцев переварил внушение и стал менее рассеян дома, обрёл интерес к дочери и заново оценил семейную атмосферу. Мерзкие анонимные звонки прервались, будто их отрезало. Касательно наблюдения за Веерной улицей у Людмилы не оказалось ничего нового, всё там оставалось по-прежнему.

Сосед Утюг баловался громкой музыкой и иногда подпевал в состоянии подпития. К нему кто-то приходил тёмной ночью и скандально требовал должок под балконом. Бабушки во дворе обсуждали его трудную жизнь и жалели бедалагу. Дед с курицей исправно паслись у погоревшей горки, траву для кроликов старик носил теперь из оврага. Поставщик кормов у него загулял и перестал носить ворованную пищу с какого-то комбината, но это к лучшему, а то бывало, чёрт вёл его к деду ни свет ни заря, старик игнорировал звонки, и Людмиле приходилось выслушивать разные слова сквозь дверь. Да, события на Веерной протекали своим чередом, но, боюсь, никаким боком не касались загадки жизни и смерти Кости Рыбалова. Разве что напрячь фантазию до предела и вообразить покойного филантропа в странной роли добытчика кроличьих кормов, иссякших после его кончины. Но это врял ли…

Насчёт посещения галереи тоже никак не сходилось. Сначала там случилась авария с водой, затем дочка Света неудобно менялась с напарницей, и я не могла её подловить, всё оказывалось не слава Богу вплоть до последнего дня перед моим отбытием на остров Крит.

Лишь в четыре пополудни, заранее собрав чемодан, я наконец отправилась на Веерную улицу смотреть живопись в стиле ретро, вернее, попробовать сообразить, чем мог прельститься покойный меценат Костя Рыбалов в модном собрании шедевров социалистического реализма.

1

К тому времени, как я добралась до галереи «Утро века», послеполуденное солнце прокалило Веерную улицу, как сковородку, даже растительность отказалась навевать прохладу, а безнадежно издавала жестяной кухонный шелест.

Практически все летние вещи я упаковала в дорогу, так что пришлось снять с вешалки платьице в мелкую черно-белую клетку, бывшее невольным свидетелем предыдущей серии приключений. Естественно, что злоумышленная чёрная торба осталась дома, и я строила себе иллюзии, что её отсутствие позволит провести визит в галерею на приличном уровне, без накладок и недоразумений.

Очень зря надеялась, неожиданности обрушились на меня с порога и обступили вплотную. Вместо ожидаемой Светланы Мизинцевой железную сейфовую дверь отворила Альбина, едва знакомая мне по предыдущему полуслепому визиту. Она нисколько не удивилась, напротив, с места в карьер пустилась в объяснения, что Света опять поменялась по её просьбе, но успела оставить весточку, что придёт корреспондентка. Сама Альбина мне безумно рада, поскольку у неё вышла семейная неувязка, и она ждала меня, как манны небесной.

Тут же из соседней комнаты явилась высокая тоненькая девочка, её роскошные темные кудри овевали застенчивую улыбку и ряд блестящих металлических точек на беленьких зубах. Дочка Зиночка вышла из комнаты наготове, с сумкой через плечо, и Альбина пояснила, что они обе жутко опаздывают к дантисту Николаю Павловичу. Он внезапно назначил процедуру, Альбина должна заплатить за два раза, Зиночка не растерялась, прибежала к маме в галерею, и обе стали с нетерпением ждать меня. Потому что Артур, это владелец, убьёт всех поголовно, если картины останутся безнадзорными и не включёнными в безопасность. Но включить может только он, там есть сложности, во всяком случае, Артур строго запретил отлучаться, если безопасность не подключена.

Альбина ловко заморочила мне голову безопасностью, гневом Артура и немилостью дантиста, я даже не вспомнила, что ни одна из перечисленных напастей не имеет ко мне ни малейшего отношения. Кстати сказать, Альбина обладала внушительной внешностью, превосходила меня ростом на целую голову и более напоминала ожившую статую времен конструктивизма, чем земную женщину, супругу режиссера и мать троих детей. Естественно, наши силы были неравны, я сдалась без сопротивления, осталась ждать Артура и выслушала кучу инструкций, как следует беречь ценный художественный фонд. В принципе такой визит в «Утро Века» меня устраивал, я могла осматриваться в полное удовольствие, потом задать Артуру любой вопрос, какой вздумается – в счёт оплаты за временный надзор.

Альбину беспокоило лишь одно, она даже помедлила лишние полминуты в дверях, соображая, как быть с посетителями, впускать их или нет. В принципе не пускать никого было бы самым разумным, заметила Альбина, а также не смотреть в глазок и не спрашивать в переговорное устройство. Однако в этом случае за дверями остался бы Артур, и самый соблазнительный путь отпадал. Открывать двери всем желающим Альбина отнюдь не советовала, поскольку в этой трущобе водились бомжи и имелась вероятность ограбления – некоторые картины тянули на приличный куш. Оставалось положиться на мой здравый смысл, однако Альбина признала в сокрушении, что иные из заслуженных художников, порой захаживающих в галерею, по виду ничем не отличаются от бомжей, те же патлы, живописные лохмотья и пропитые лица. А рэкетиры и грабители могут иметь любой облик, поэтому она отпирает только тем, кого лично знает, или по рекомендации Артура. Сам Артур небольшого роста, живой и раздражительный, если посетитель сходу начнёт браниться, то можно спокойно открывать – это он. Остальных лучше слать подальше, если я не знаю их в лицо.