Полная история рыцарских орденов в одной книге - Екатерина Монусова

Командор Розан, искусный артиллерийский офицер, управлявший последнею осадою Магона, подавал разные представления о способах защиты острова, но его и слушать не хотели.

Если Великий магистр не имел головы начальничьей, то, по крайней мере, долженствовал иметь сердце воина и поручить должность военачальничью тем, которых степень в Ордене к тому призывала, или кого он по праву мог назначить. Сим способом, которого славнейшие Предшественники его не отвергали, корабль правления, в минуту восставшей временной бури, имел бы кормчего, но ничто не могло известь его из его усыпления.

Изнутри чертогов своих, откуда со времени избрания до самого своего отъезда он не выходил никогда, как только на деревенские праздники, принимать рукоплескания народа, Великий магистр поражал всех не деятельностью своею, или, если и давал действовать, то одним предателям Ордена. Башни и крепости остались без провианта, малое количество пороха, розданное войскам, было смешано с землею и толченым углем, лафеты у пушек при первом выстреле рассыпались, и у большой части недоставало зарядов. Не было дано ни одной полевой пушки для защищения ретраншементов, где горсть людей, с двумя или тремя пушками, могли бы задержать дней восемь целую армию. За минуту перед решением о сдаче Маршал Орденский предложил верные способы продлить осаду, представляя о скором прибытии английской эскадры, но Великий магистр отвергнул и сие предложение, коим мог спасти Орден, внимая только крикам мятежников, ускоривших гибель оного…

Надлежит приметить, что в бесчестном договоре о сдаче Мальты французам говорится только об одних выгодах Великого магистра, а ничего не определено на пользу Ордена. Сие ясно доказывает, что Фердинанд Гомпеш и сообщники его продали Мальту, и одни они получили за то награду. В Совет, определивший сдачу острова, не были приглашены шестнадцать старейших членов полного Совета, такие как бальи Тинье, Томази, Гуржо, Клюньи, Тильет, Бельмонте, Порас, ла Тур Ст. Кентень, ла Тур дю Пень и другие, коих число составит более половины Совета и без коих нельзя было ни на что решиться. Зная, что сии честные Кавалеры с презрением отвергли бы бесчестный сей договор, которым так спешили, за лучшее почли предать их самих, нежели советоваться с ними.

Быв, равно чужды как слепого предубеждения, так и непростительного потворства, терпящего оные, Мы руководствовались в наших исследованиях сего происшествия единственно правилами чести и правоты, на что бы не имели ясных доказательств. Сама истина повсюду открывает нам Фердинанда Гомпеша виновным и уличенным в нерадивости, трусости и неверности…»

…В Санкт-Петербурге на Садовой улице за изящной решеткой стоит роскошный особняк. Великий Федерико Растрелли разместил свое детище в глубине двора – дабы городской шум не тревожил ушей сиятельных обитателей. Первым из них был канцлер Михаил Илларионович Воронцов, дальний родственник императрицы.

В центре дворца располагалась огромная въездная арка, позднее превращенная в крыльцо. По сторонам – колонны, поддерживающие балкон. На замковых камнях – львиные маски, а над всем этим великолепием – фронтон, украшенный гербом владельца.

Когда над городом светит скупое северное солнце, на фасаде сгущаются тени, и фасад с его колоннами, решетками, скульптурой кажется объемным. Увы, богатое внутреннее убранство не сохранилось – лишь в свидетельствах современников мы читаем о пышной лепке, изящной резьбе, плафонах работы Тьеполо. Говорят, строительство дворца едва не разорило графа. И в 1763 году он продал в казну свой дворец, получив за него от Екатерины II немалую сумму.

1798 год стал годом второго рождения Воронцовского дворца. Павел I подарил его российской ветви Мальтийского ордена – и с той поры желтый особняк близ Невского проспекта стали называть «замком мальтийских рыцарей». Над решетчатыми воротами укрепили орденский герб: на красном фоне белый восьмиконечный мальтийский крест. По велению императора на территории усадьбы соорудили два храма: православную церковь и католическую капеллу. Специалисты в один голос утверждают, что капелла – одна из лучших работ Джакомо Кваренги. Кажется, будто архитектор испытывал к этому своему творению какую-то особенную нежность. Мягкие линии, округлые профили, тонкая лепнина, игра желто-синего мрамора – капелла и сейчас прекрасна. Увы, осененное бархатом и золотым шитьем место Великого магистра не сохранилось… Но сейчас здесь по особенным дням играет орган… К слову сказать, знатоки не зря называют Петербург «органной Атлантидой» – еще в начале ХХ века только в городе было пятьдесят органов, и еще столько же – в его царственных пригородах. Этот «католический» вид музыкального искусства прижился в России благодаря мальтийским рыцарям…

В самом же дворце в правление Александра I расположился Пажеский корпус. Его воспитанниками были Евгений Баратынский и Павел Пестель. Окончили его Александр и Григорий Пушкины – сыновья поэта. Как и все прочие, поступая в корпус, они получили Евангелие и Заветы Мальтийских рыцарей:

Но воротимся, однако, к Павлу. Выпустив манифест, император погрузился в раздумья. Две недели потребовались ему, чтобы принять окончательное решение. Как русский Император, он прекрасно понимал, что, взяв Орден под свое крыло, он бросает вызов набирающему силу Наполеону. Но, как истинный рыцарь, он просто не мог оставаться в стороне от творящейся несправедливости – тем более что за ним следили все европейские Дворы, коим одно только имя дерзкого корсиканца внушало страх. Вскоре после того, как Бонапарт бескровно овладел островом, в одном из залов «замка мальтийских рыцарей» прошло высокое собрание. Декларация, подписанная императором: «…Мы приглашаем все языки и великие приорства священного Ордена святого Иоанна Иерусалимского и каждого его отдельного члена присоединиться к нашему решению с целью сохранения этого достойного похвалы братства и восстановления его во всем прежнем блеске…» – вызвала у присутствующих бурю восторга. А граф Литта потребовал, чтобы главою ордена взамен предателя Гомпеша был избран российский государь. Предложение направить к Его Величеству депутацию было принято единогласно.

Постановили: «Мы, бальи, рыцари Большого креста, командоры, рыцари великого приорства российского и другие члены Иерусалимского Ордена Святого Иоанна, собравшись в Санкт-Петербурге, столице и резиденции нашего Ордена, как от нашего имени, так и от имени других языков и великих приорств в общем и от каждого из его членов, в частности, тех, кто присоединится к ним в крепкой приверженности к Ордену, провозглашаем Его Императорское Величество императора и самодержца Всероссийского Павла I великим магистром Иерусалимского Ордена Святого Иоанна…» Прямо из Воронцовского дворца Литта отправился в Гатчину, где Павел, не раздумывая ни минуты, подписал акт «О поступлении острова Мальты под защиту России». Тут же он потребовал к себе президента Академии наук барона Николаи – и повелел в издаваемом Академией календаре обозначить остров Мальту как «Губернию Российской Империи». Дойди эта карта до наших дней, нам не нужно было бы, отправляясь в почти сказочное путешествие по следам мальтийских рыцарей, собирать несчетное количество документов для открытия визы. Впрочем, куда бы тогда наши дети ездили учить английский?..