Откровения Екатерины Медичи - К. У. Гортнер

— Да, но никто из этих людей не послужил вам так верно, как я. — Диана с намеком глянула на мою изрядно округлившуюся талию.

Мне до смерти захотелось отвесить ей пощечину. Все было решено, и вскоре мы отправились в долину Луары.

Даже в нынешнем запущенном состоянии Шенонсо был очень красив. Лесная живность разорила сады, виноградники остались без должного ухода, но сам замок с его острыми башенками и балконами все так же сиял над излучиной Шер — чертог, сотворенный из тумана и жемчужной дымки, воплощенная женская мечта.

Я влюбилась в него с первого взгляда. Диана тоже. Она с царственным видом шествовала по пустым комнатам, и этот кретин Л'Орме (прекрасно знавший, которая из нас лучше послужит укреплению его репутации) семенил за ней, прилежно записывая в книжечку все ее замечания. Брошенная ими, я сидела в кресле посреди зала и мрачно разглядывала очаровательно перекошенные своды.

Вечером, через пару дней после нашего возвращения, ко мне явился Генрих. Когда он сообщил, что Диана желает получить мой замок, я воззрилась на него так, точно он потребовал ради ее потехи пробежаться по дворцу голой.

— Но ведь Шенонсо принадлежит мне. Мне подарил его твой отец.

Генрих топнул ногой. В черном парчовом наряде с вышитыми серебром полумесяцами на рукавах (эмблемой Дианы) он смотрелся настоящим королем. Борода его была ухожена и тщательно расчесана — именно так, подумалось мне, он должен был позаботиться о своей внешности в нашу первую брачную ночь. Мы более не нуждались в понуканиях Дианы, чтобы исполнять свой супружеский долг, и я, сидя сейчас перед Генрихом, без труда могла вообразить, как его руки ласкают мое тело. Я отбросила эту мысль, презирая себя за слабость и подспудное стремление к тому, чем мы занимались единственно ради зачатия детей.

— Она отдаст тебе Шомон, — сказал Генрих. — Это справедливый обмен.

— С тем же успехом ты мог бы сравнить крестьянскую лачугу с пирамидами! Разве ей не достаточно дворца в Ане?

Напрасно я это сказала. Ане служил Диане и Генриху убежищем; там они прятались от двора, в том числе от меня.

— Ане — ее собственность. — Голос Генриха отвердел. — Она вольна поступать с ним так, как сочтет нужным.

— Разумеется. При условии, что позволит мне делать то же самое. — Я в упор взглянула на мужа, давая понять, что готова, если понадобится, принять и выдержать бой. — Скажи ей, что я не расстанусь с Шенонсо даже ради самого Лувра.

Генрих стиснул зубы.

— Есть сомнения в том, законно ли мой отец получил во владение этот замок.

— Что из того? Конфискация имущества в уплату долга — это королевский обычай, освященный временем.

— И тем не менее, — сказал он, к моему безмерному потрясению, — я назначу суд, который рассмотрит это дело.

С этими словами он вышел, взбешенный моим упорством, но выдал свои чувства лишь тем, что оглушительно хлопнул дверью.

Вердикт гласил, что Франциск действовал противозаконно. Шенонсо был выставлен на торги, что исключало мое участие в них. Покупатель нашелся лишь один: за смехотворную сумму в пятьдесят тысяч ливров Диана купила мой замок со всем содержимым.

В качестве возмещения она «подарила» мне Шомон. Оскорбленная тем, что меня втянули в эту историю, я настояла на том, чтобы заплатить за него: пускай никто не посмеет сказать, что я приняла от Дианы хоть что-то в подарок. А затем в расстроенных чувствах отправилась осмотреть свое приобретение.

Замок оказался лишен каких бы то ни было современных удобств и вдобавок окружен густым хвойным лесом, отчего каменные стены вечно лоснились от сырости. Единственным достоинством Шомона можно было счесть обширный вид на долину Луары. Поглядев на это все, я разрыдалась, велела тотчас везти меня обратно, а там заперлась в своих покоях и принялась швырять о стену все, что попадалось под руку.

Я дала себе клятву никогда больше не возвращаться в Шомон. И все же вернулась — уже после рождения моего третьего ребенка, дочери Клод. На сей раз я взяла с собой Козимо Руджиери. Он бродил по замку как во сне и был так воодушевлен мыслями о том, какую чудную обсерваторию можно было бы здесь устроить, что я вручила ему ключи от замка. Козимо закрыл свой дом в Париже и переехал в Шомон. Что до меня, я не желала больше иметь ничего общего с этим местом.

Гордость была единственной роскошью, которую я пока еще могла себе позволить.

Приняв на себя заботу о моем сыне, Диана добилась также и другого назначения — попечительницы детской, где по сути единолично следила за воспитанием моих детей. Однако же мне удалось ослабить ее влияние, назначив официальными гувернерами супругов д'Юмери — высокородную и весьма опытную в таких делах пару. Благодаря этому и у меня была возможность хотя бы отчасти внести свою лепту в воспитание собственных детей.

С присущим ей лицемерием Диана настояла на том, чтобы в этой области мы с ней трудились, так сказать, сообща, и завела обычай по утрам встречаться со мной, дабы обсуждать проблемы и потребности детской. Месяца два спустя после истории с Шенонсо она явилась осведомить меня о деле чрезвычайной важности.

— Мы с монсеньором кардиналом обсуждали брак его высочества. — Она рассеянно провела ладонью по столам в моей комнате, точно проверяла, хорошо ли вытерта пыль.

— Вот как? — Я подняла глаза от вышивки, всем сердцем мечтая о том, чтобы пол под ногами Дианы вдруг разверзся и поглотил ее целиком. — Не рановато ли? Франциску еще не исполнилось и шести.

— Он — наш дофин, наследник трона. Никогда не будет слишком рано задуматься о том, кто родит ему сыновей. Кардинал считает, и я полагаю, ваше величество с ним согласится, что для его высочества принца не может быть лучшей пары, нежели Мария Стюарт, королева Шотландии.

У меня вырвался смешок.

— Да ведь она сама еще ребенок и правит под опекой своей матери-вдовы…

Я осеклась. После смерти Иакова V регентом Шотландии стала Мария де Гиз; сама Мария Стюарт наполовину принадлежит к клану Гизов. Эти стервятники уже строят далеко идущие планы, стремясь сделать будущей королевой одну из своих. Я была бы польщена, что Гизы считают меня настолько опасной, если бы не возмущало то, как они используют моего сына ради утоления своих амбиций.

— Это будет помолвка, — добавила Диана, — и соглашение будет подписано, когда оба достигнут надлежащего возраста.

— Понимаю, — сказала я, ничуть не покривив душой. — Позвольте мне это обдумать. — И, дождавшись, когда она направится к двери, заметила: — Полагаю, его величество, мой супруг, уже ознакомлен с этим замыслом.

Диана на миг замерла, а затем, тщательно подбирая слова, ответила:

— Его величество занят подготовкой предстоящего посольства монсеньора в Рим. Однако, — голос ее отвердел, — я не сомневаюсь, что он одобрит эту помолвку. Союз с Шотландией весьма важен для безопасности Франции.