Проект «Дом с привидениями» - Триша Клесен

Однако несколько происшествий изменили мои планы. Мне уже начинает казаться, что я живу в снежном шаре. Только все вокруг уляжется, как мой мир снова встряхивают и на меня начинает падать тяжелый снег.

В четверг я вернулась домой позже обычного, потому что мы с Исайей зашли в библиотеку после уроков, чтобы поработать над проектом по естествознанию. О моей семье и об эксперименте не заходило и речи. Научную работу уже скоро надо сдавать, и, хотите – верьте, хотите – нет, мы были сосредоточены на том, чтобы ее доделать.

Подходя к дому, я заметила, что дверь гаража открыта, и мне пришлось быстро отпрыгнуть в траву, потому что по дорожке багажником вперед на полной скорости пронеслась машина с Пейдж за рулем; сестра резко развернулась и покатила по асфальту, даже не подумав мне помахать.

– Пап? – позвала я, заходя в дом.

Он ответил еле слышно:

– Я здесь. – Папа сидел на диване, на мамином любимом месте. Глаза у него были красные, но он мне улыбнулся. – Привет, конфетка. Как прошел день?

– Хорошо. У тебя все в порядке?

Папа глубоко вздохнул, и на лице у него отразилось по меньшей мере три эмоции, но разобрать, о чем он думает, было невозможно.

Папа похлопал по дивану, и я села рядом:

– Пейдж рассержена.

– Почему? – И папа вскинул бровь.

Я хмыкнула:

– Я имею в виду, что ее именно сегодня разозлило?

– Ну, во-первых, я. Она еще не готова поговорить со мной по душам, и я ее понимаю. Поверь мне, прекрасно понимаю. Я вел себя отвратительно, и твоя сестра мне не доверяет…

Папа впервые признал свою вину. Я не знала, что ему ответить.

– Я не жду от вас, что вы начнете мне доверять. Я и сам себе не доверяю. Но мне тяжело сладить с девочками-подростками. Хотел бы я, чтобы мне это лучше удавалось.

– Знаешь, мама тоже не особенно ладила с Пейдж…

Папа сощурился и поджал губы.

– Я имею в виду, что дело тут не в мамином влиянии, а скорее в нашем возрасте.

Папа медленно вдохнул и резко выдохнул.

– Тебе иногда не кажется, что мама пытается с тобой поговорить? – тихо спросил он.

Я приподняла бровь.

– Долгое время я не хотел сюда возвращаться, потому что не ощущал ее присутствия, понимаешь?

Я понимала. И с готовностью кивнула.

– Но в последнее время все иначе. Не проще, а иначе.

– Мне нравится ее запах. Даже когда я понимаю, что мамы нет рядом, у меня такое чувство, будто она меня обнимает. Надеюсь, я никогда не забуду, каково это.

– Я тоже, конфетка. Я тоже.

Около минуты папа отрешенно смотрел сквозь меня, а затем взглянул мне в глаза и спросил:

– Как Пейдж справляется со своим горем? Ты не знаешь? У тебя есть какие-то психологические занятия в школе, а про нее я ничего не слышал.

– Мне кажется, она ничего и не делает.

– Этого я и боялся.

– Но Пейдж сказала, что сегодня пойдет бегать. Я думала, это хороший знак.

Папа кивнул, взяв меня за руку:

– Я все думал, говорить тебе об этом или нет, но… Мм… Твоя мать вела дневники. Пейдж они не заинтересовали, но, может, ты захочешь их почитать…

Я разинула рот, и сердце у меня екнуло. Вот из-за чего они поругались!

Я пробормотала что-то вроде «спасибо» и «наверное, чуть позже». «По крайней мере не раньше, чем я верну их на место», – добавила я про себя. Надеюсь, папа не подумал, что со мной творится что-то странное, когда я попятилась к лестнице, сославшись на то, что страшно устала.

Надо как можно скорее положить блокноты обратно в коробку. Зря я забрала все сразу. Надо было таскать потихоньку, по одному за раз.

Странно, что Пейдж отказалась их читать. Не понимаю. Почему нет? Она хотя бы просмотрела дневник, который я ей оставила? Прочитала хоть одну запись?

Перед сном я поставила будильник на три часа ночи и еще до рассвета проскользнула в подвал, чтобы вернуть на место дневники. Сердце у меня билось как сумасшедшее, а руки дрожали. К счастью, никто меня не застукал.

Когда я проснулась во второй раз и постучала к папе и Пейдж, чтобы их разбудить, стало ясно, что переживать было не о чем. Я опять всю ночь оставалась дома одна.

Папа буквально накануне признался, что сам себе не доверяет. Этого следовало ожидать. Не знаю, зачем я вообще на него понадеялась. Теперь сержусь сильнее обычного. Но в этот раз – не только на папу. Честно говоря, на него даже меньше, чем на Пейдж. По крайней мере, он не в первый раз сорвался. В отличие от Пейдж. Крепкой, как скала. Она всю ночь провела вне дома и не вернулась даже к завтраку. В школу мне пришлось идти пешком.

Я задумалась, стоит ли кому-нибудь об этом рассказать. Я очень переживала за них обоих, но не хотела провоцировать лишние вопросы и нарываться на проблемы. По дороге я составила в уме список всего, что могло произойти с Пейдж. Ничего хорошего мне в голову не приходило.

К счастью, когда я подходила к школе, мне пришла от нее эсэмэска: «Извини, Энди. Осталась у подруги и все проспала».

Извинения я не приняла, но успокоилась, что никаких глупостей Пейдж не наделала. Ответила ей коротким «Ладно». Достаточно кратко и размыто, чтобы продемонстрировать свою обиду.

Вдруг кто-то хлопнул меня по спине:

– Я тут подумала… – Резкий голос застал меня врасплох, а от удара я закашлялась. – Почему бы не сходить сегодня на вечеринку? И возьми с собой своего друга-гика.

Надо мной возвышалась Аманда. Руки у нее были скрещены на груди, выглядела она уверенно, но в ее тоне проскальзывало сомнение.

– Зачем?

– Разве на вечеринках не весело?

«Весело, – мысленно ответила я. – Мне на них нравится. Вот только не одной, а с друзьями».

Я пожала плечами.

– Ну, в этом году она последняя, а я ни на одной не была, – ухмыльнулась Аманда. – Подозреваю, что и Исайя тоже.

– Как ты…

– Я не слепая. И заметила, что теперь ты редко проводишь время со своими подружками и подолгу сидишь с ним в библиотеке. Это не мое дело, но, как по мне, выбор правильный. Эта твоя блондинка из группы поддержки больно много о себе воображает. К тому же я слышала, что она о тебе говорила, и…

– Что она говорила?

Конечно, мы с Бекки поругались, но мне все равно было больно при мысли о том, что она на меня наговаривает.

– Что ты чокнутая.

– Что?

– Она смеется над тем, что ты ходишь на терапию.

– А ты откуда это знаешь? Вы с Бекки почти не общаетесь.