Горячая поклонница - Эмили Маккей

К его облегчению, ресторан был почти пуст. Было слышно, как на кухне готовят и моют посуду, но в зале сидела только Ана. Уорд подождал, пока она посмотрит на него, и спросил:

— Что думаешь?

Ана опустила глаза и заправила волосы за уши:

— Я думаю, что ты… — Она тихонько засмеялась. — Я думаю, ты пишешь хорошие песни, но ты и сам это прекрасно знаешь.

— Ана…

Он шагнул к ней, но она продолжала говорить, отгораживаясь от него словами:

— Очень щедро с твоей стороны отдать нам все доходы с песни. Мы сможем столько сделать с их помощью, я позабочусь об этом… — Она наконец подняла на него глаза. — Но это ничего не меняет. Хочу, чтобы ты это знал.

Он едва не выругался.

— Но я рада… — Ее голос сорвался, и она сглотнула, прежде чем продолжить. — Я рада, что ты снова играешь. Давно пора.

Уорд вдруг разъярился:

— Ана, ты ведь знаешь, что все твои теории про гитару и дом — полная чушь, верно? — Она удивленно моргнула, но он не замолчал. — И честно говоря, я уже устал от твоих идиотских выводов про мою жизнь, душевное состояние и наши отношения, которые ты делаешь, даже не поговорив со мной.

Она подняла бровь:

— О чем ты?

— О том, что ты, может, не всегда права, может, то, что я не играл на гитаре и не продал дом, не имеет никакого отношения к смерти Кары и моим чувствам по этому поводу.

Она вздернула подбородок:

— Ладно, как тебе такое предложение: почему бы тебе самому для начала не рассказать мне все? В противном случае я не смогу правильно судить о тебе.

Он усмехнулся:

— Ты разве не слышала песню? Я — мужчина, а мужчины не говорят о своих чувствах.

Она уперла руки в бока:

— И это твое оправдание?

— Нет, — неожиданно серьезно ответил Уорд. — Просто сказать это песней было легче.

Ана закатила глаза:

— Представляешь, миллионы мужчин по всему миру как-то справляются, притом что они далеко не оглушительно популярные певцы. Давай, попробуй еще раз.

Проклятье! Он провел рукой по волосам. Он знал, что должен сказать это, но легче не становилось.

— Никто никогда не спрашивал меня, почему я не продал дом.

Она выпрямилась, удивленно глядя на него:

— Почему ты не продал дом?

— Честно? Я не знаю, как это сделать.

— Что?

— Ты хотела правду? Вот она. Я не знаю, как мне избавиться от него. Ты говоришь, что я не смирился с ее смертью. Может, ты и права. Я не знаю, как можно смириться со смертью в принципе, не понимаю, как люди могут просто двигаться дальше. — Он поднял ее голову за подбородок и посмотрел ей в глаза, потому что он скажет это только один раз, если уж так надо. — Я любил Кару, очень, но она не любила меня. То есть сначала она, конечно, любила, но не меня, а рок-звезду. А когда она вышла замуж, оказалось, что я простой человек со своими недостатками. Мы справились с этим, у нас все было хорошо, пока она не заболела. Она отдалилась от меня, и ничего так и не восстановилось. Почему, по-твоему, она так много внимания под конец жизни уделяла благотворительности? Брака со мной ей было недостаточно.

Ана встала:

— Уорд, я…

— Я просто не хочу повторять эту ошибку, не хочу, чтобы еще одной женщине пришлось пытаться ужиться со мной и не знать, как оборвать отношения.

— Это не…

— Меня трудно любить, Ана. Я не хочу связывать тебя, пока ты не будешь знать точно, во что впрягаешься. Ты влюбилась в рок-звезду…

Она прижала пальцы к его губам:

— Это неправда. Может быть, с Карой все так и было, но со мной все по-другому. До сегодняшнего дня я не встречала Уорда-музыканта. Я влюбилась в Уорда-человека с большим сердцем, который вот уже три года старается сделать мир лучше, который делает все, чтобы другие люди могли добиться того, чего добился он, и все равно находит время, чтобы поучаствовать в судьбе несчастного ребенка. Может быть, где-то под всеми этими слоями есть и Уорд-музыкант. Я не знаю, но хочу выяснить. К тому же, думаю, я влипла, раз уж из-за меня он снова показался на свет.

Он улыбнулся, медленно повторяя ее слова про себя.

— Правда? Думаешь, влипла?

— Я бы хотела. Но я хочу всего тебя. Я не хочу делить тебя с ней.

— Тебе не придется.

Первый раз за три года Уорд почувствовал, что это правда. Кара всегда будет частью его, но это часть его прошлого. Он наклонился к Ане, нежно коснулся губами ее губ, желая донести до нее всю свою любовь, но она потянула его на себя, жадно, отчаянно целуя. Когда она отпустила его, он почувствовал, что должен дать ей последний шанс уйти — или хотя бы обговорить условия.

— Тебе тяжело придется, если я вернусь на сцену. Мне надо будет работать в студии, разъезжать по всему миру, и я хочу, чтобы ты ездила со мной.

Она подняла брови, размышляя, но наконец кивнула:

— Ладно.

— А некоторые песни будут про тебя, про нас, про наши отношения, и их будут слышать миллионы людей. Я должен знать, что тебя это не смущает.

— Не смущает. Мужчинам легче выражать свои чувства в песне, к тому же мне нравится, как ты играешь. И эта новая песня не так уж плоха.

Он прижался лбом к ее лбу:

— Я люблю тебя. Безумно люблю. Одна мысль о том, что я могу потерять тебя, пугает меня больше, чем если бы мне сказали, что я никогда не запишу больше ни одного альбома или должен отдать свою гитару. Если я встану перед выбором — музыка или ты, я выберу тебя.

— Тебе не придется выбирать.

— Это хорошо, потому что я рад, что вернулся. Спасибо, что подтолкнула меня. Это нужно мне. Ты нужна мне.

И это было хорошо, потому он тоже был нужен ей.