Токийский Зодиак - Содзи Симада

Делом Умэдзава занималось управление криминальных расследований в Сакурадамон[37]. Я в то время возглавлял следственный отдел в управлении Таканава. Тогда в каждом управлении следователям выплачивали премии по количеству раскрытых дел. Семь, восемь и девять иен[38] в зависимости от звания. Конкуренция была острой, но у меня дела шли хорошо. Недаром в тридцать лет меня назначили начальником отдела.

Мы с женой купили дом в Каминогэ, у нас родился сын. Я был полон энергии и надежд, пока не случилось то, чего я никогда не забуду. 23 марта 1936 года, вечер. Рука не поднимается об этом писать, но это надо сделать…

Мое несчастье началось с происшедшего в Каминогэ убийства Кадзуэ Канэмото. Она стала первой жертвой в серии убийств женщин семьи Умэдзава. После войны об этом деле стало широко известно. Распространено мнение, что смерть Кадзуэ не имеет связи с последовавшими за ним убийствами, но я считаю эту точку зрения ошибочной, о чем будет сказано дальше.

В начале карьеры я поднимался по утрам подчас раньше супруги и бежал на службу, а возвращался, когда она уже спала. Когда меня поставили во главе отдела, я каждое утро уезжал в управление в шесть и приходил домой после семи вечера. Жил строго по часам, так что подстроить мне ловушку, наверное, было несложно.

В тот вечер, сойдя на станции с электрички, я направился к дому. Через пять минут нагнал шедшую впереди женщину в черном кимоно. Кроме нас, на улице больше не было никого. Вдруг женщина скорчилась, схватилась за живот и присела на корточки. Со стоном попыталась выпрямиться, но не смогла.

Помню, женщина извинилась и пожаловалась на острую боль. Я спросил, где она живет. Оказалось, недалеко. Я же полицейский, подумал я, подставил плечо и довел ее до дома. Обняв за плечи, провел в комнату, помог лечь на бок и собрался уходить, но она попросила, чтобы я побыл еще немного, а то ей одиноко. Как выяснилось, она жила в этом доме одна.

Скажу честно: до этого случая, кроме жены, у меня не было женщин. И я не стыжусь в этом признаться. В тот момент у меня не возникло нечистых мыслей. Клянусь. Но когда видишь, что женщине тяжело, да еще подол кимоно у нее задрался, поневоле, к стыду своему, потеряешь контроль.

До сих пор не могу понять, что она тогда думала, зачем ей это понадобилось. Она сказала, что была замужем и овдовела. Вот я ее и пожалел. Она прижалась ко мне, стала шептать на ухо, что чувствует себя страшно одинокой, брошенной, попросила погасить лампу… Когда все произошло, принялась извиняться и сказала, чтобы я не включал свет, а шел домой. «Жена будет волноваться, если поздно придешь. Мне просто стало жутко одиноко. Забудь обо мне, пожалуйста. Я никому не скажу, что между нами было».

Я оделся на ощупь в темноте и, пряча, как вор, глаза, выскользнул за дверь. Шел по улице и думал о том, что случилось. Чувство было такое, будто меня околдовали. Может, она нарочно разыграла этот спектакль с приступом? Очень похоже. Воровки-карманницы нередко прибегают к таким приемам: прикидываются на улице, что им стало плохо, а сами незаметно обшаривают карманы у мужчин, подошедших помочь. Но у меня из карманов ничего не пропало. Так что если это спектакль, цель другая: просто ей захотелось мужика.

Тогда я не чувствовал за собой вины – скорее, даже был доволен, что смог поддержать женщину. Рассказывать о том, что было между нами, она никому не станет. Я, само собой, тоже буду помалкивать, и все обойдется. Но даже если жена узнает, большой трагедии не будет.

Сколько было на часах, когда я вернулся домой, точно не помню. Примерно половина десятого, на пару часов позже обычного. Эта два часа я провел с той женщиной.

На следующий день все было тихо, а 25 февраля, утром, стало известно, что моя случайная знакомая убита. Тогда же из газет я узнал, как ее звали. Кадзуэ Канэмото. Я был в шоке. На фотографии в газете, порядком подретушированной, она казалась другим человеком, гораздо моложе. И все-таки это была она.

Почти бегом выскочив из дома, я приехал в управление и сделал вид, что ничего не знаю об этом происшествии. Признайся я, что мне уже все известно, у сослуживцев возник бы вопрос, почему я по дороге на службу не побывал сначала на месте преступления. Ведь от моего дома до дома Кадзуэ можно было дойти пешком, пусть это и заняло бы какое-то время.

Труп обнаружили накануне в восемь часов вечера. Я как раз только вернулся домой со службы. Но куда больше меня поразило предполагаемое время смерти Кадзуэ. 23 февраля, между семью и девятью часами вечера. Практически в то же самое время я находился в ее доме. Я наткнулся на нее в переулке недалеко от станции Каминогэ. Во сколько точно – не скажу. Мне в голову не могло прийти, что это важно. Около половины восьмого. Может, немного позже, но в любом случае раньше восьми. Тогда Кадзуэ еще была жива, поэтому полчаса не имеют значения. Значит, домой к ней мы пришли около восьми, а ушел я где-то без десяти, без пятнадцати девять.

Кадзуэ ограбили и убили, когда она сидела перед зеркалом. Получается, мы с преступником разминулись совсем ненамного. Он проник в дом сразу после моего ухода. Или уже был там и прятался где-то в ожидании, когда я уйду. Такое тоже могло быть. Я ушел, а Кадзуэ села перед трюмо и стала приводить в порядок прическу.

Больше всего меня взволновало то, что жертва была изнасилована. Выяснили группу крови насильника. Группа 0, как у меня.

На убитой было знакомое мне кимоно. Ваза, которой убили Кадзуэ, когда я выходил, стояла в комнате на столе. Я очень удивился, узнав, что Кадзуэ был тридцать один год. Она выглядела моложе. Может, специально накрасилась, чтобы казаться посвежее… Вместе со страхом я тогда испытывал жалость к ней. Жалость к жертве и желание наказать убийцу. Как же так! Я обнимал эту женщину, и ее убили, стоило мне выйти за порог!

Дело об убийстве Кадзуэ передали другому управлению, и я не имел формальных оснований участвовать в расследовании. Несколько дней ничего не происходило, и вот 2 апреля я получил срочное письмо в коричневом конверте. Оно было отправлено накануне, если судить по штемпелю, и адресовалось мне лично. В самом начале было написано: «По прочтении сжечь», что я и сделал. Привожу содержание письма, как запомнил:

Нам, членам «Общества фазана», выступающего в защиту интересов империи, стало точно известно, что 23 февраля в Каминогэ вы совершили убийство Кадзуэ Канэмото. Мы глубоко возмущены тем, что вы, офицер полиции, решились на такое преступление. И, конечно, ваш поступок не может остаться безнаказанным. Однако мы понимаем, что в условиях, в которых сейчас находится наша родина, соотечественники не должны поедать друг друга.

Принимая во внимание ваше положение, мы готовы снять с вас вину за содеянное, если вы со всей ответственностью окажете нам помощь в решении стоящей перед нами важной задачи. Содействие потребуется от вас лишь один раз; в дальнейшем никаких других поручений с нашей стороны не будет.