Токийский Зодиак - Содзи Симада

Не хочется подробно писать об охватившем меня тогда страхе, хотя я много раз думал, что у меня сердце остановится. Значительную часть пути предстояло преодолеть по горным дорогам, бензина много не сэкономить. Я взял с собой три канистры, но не был уверен, хватит ли этого запаса. Заправок на дорогах тогда было мало, не то что сейчас. Кроме того, на заправке меня могли запомнить, чего мне с таким грузом в машине совсем не хотелось.

После Нары мне предстояло отправиться в Хёго, на рудник Икуно. И дальше по порядку: в Гумму на одноименный рудник, в Акиту, рудник Косака, Иватэ – Камаиси, Мияги – Хосокура.

Позаимствованный мной «Кадиллак» не мог вместить все шесть тел. Сначала я подумывал, не взять ли мне грузовик, но пришел к выводу, что это не самый подходящий вариант для объяснений с полицией, если остановят по дороге. На «Кадиллаке» придется совершить две поездки – на восток и запад от Токио. Если б в первый рейс я загрузил в машину три тела, то после Нары и Хёго одно тело пришлось бы вести в обратную сторону, в Гумму, которая по порядку стояла третьей. В Наре и Хёго я должен был похоронить два тела на большую глубину – полтора метра, а в остальных местах мог копать мельче. То есть по трудозатратам получилось бы примерно одинаково. Вот почему в первый рейс я взял два тела, а не три.

Меня очень тревожил строгий порядок маршрутов, которыми мне предстояло следовать. Нельзя исключать, что по дороге меня могла ждать засада или какая-то западня. Но другого пути все равно не было.

Я добрался до рудника Ямато к двум часам ночи 6 апреля и приступил к работе. Никогда не думал, что выкопать яму глубиной полтора метра – такой тяжелый труд. Управился я только к рассвету и забрался повыше по горной дороге, чтобы поспать.

Ближе к вечеру проснулся от странного чувства. Сердце замерло, когда я увидел перед собой странного человека с обвязанным полотенцем головой, пялившегося на мою машину. В голове невольно мелькнуло: «Всё! Конец!» Вскочив на ноги, я понял, что передо мной слабоумный, который случайно наткнулся на меня. Он посмотрел в мою сторону и побрел куда-то, вяло переставляя ноги. Тела лежали под старым тряпьем и еще не издавали запаха. Место было глухое, и, кроме этого чудака, меня никто не видел. Дождавшись сумерек, я отправился дальше.

В Икуно грунт оказался очень тяжелый. Я долбил его лопатой и убеждал себя: «Потерпи; еще немного усилий, и вторая могила будет готова».

7 апреля я отправился в обратный путь. Избавившись от двух тел, мог ехать днем, без опаски. В Осаке заправился под самую горловину и еще налил полную канистру.

Домой вернулся 8-го после обеда. Пока я разобрался только с двумя телами, потратив на это почти четыре дня. Отпуск кончался 10-го. Надо уложиться в отведенное время. Дома я наспех перекусил, попросил жену ни в коем случае не отвечать на телефонные звонки и ночью, забрав оставшиеся четыре тела, опять уехал. К 10-му нужно было добраться до Ханамаки, откуда я собирался отправить письмо или отбить телеграмму в управление: мол, состояние жены ухудшилось, выйду на связь, когда ей станет лучше. К счастью, 11 и 12 апреля приходились на субботу и воскресенье.

9-го, на рассвете, я добрался до Такасаки. Там не было безлюдных горных дорог, поэтому поспать толком не удалось. Вечером с закатом поехал дальше, глубокой ночью достиг окрестностей рудника Гумма и сразу взялся за дело. То, что мне предстояло сделать, не шло ни в какое сравнение с полутораметровыми могилами, которые я вырыл вначале. Согласно полученным указаниям, в Гумме хватило совсем неглубокой ямы, чтобы положить в нее тело и забросать землей. 10-го, когда еще не рассвело, несмотря на тяжелую дорогу по горам, я прибыл в Сиракаву.

10-го, нет, 11-го в три часа утра я наконец доехал до Ханамаки. В местном почтовом отделении бросил в ящик экспресс-почты письмо в управление, сообщив, что предполагаю быть на службе 15 апреля. Раньше я не успел бы. Телеграмму решил не отправлять.

К рассвету 12-го я завершил дело на руднике Косака в префектуре Акита. Правда, пришлось там немного поплутать.

На следующий день до восхода солнца я разобрался с рудником Камаиси в префектуре Иватэ, а поздно ночью 13-го подвел черту в Хосокура, префектура Мияги. Последнее тело было разрешено не закапывать. Я оставил его в лесу, неподалеку от тропинки и еще подумал, что так его быстро обнаружат. Так оно и вышло, уже 15 апреля.

14-го, на рассвете, я был в Фукусиме. Целую неделю почти ничего не ел и не пил, вздремнуть тоже удавалось лишь изредка. Ближе к концу недели я уже действовал как сомнамбула, не помня себя, плохо понимая, что делаю.

Завершив свою миссию, ночью 14 апреля я вернулся в Токио. Рухнул на постель и мгновенно провалился в сон.

С болезнью жены я придумал лучше некуда. Когда я, как и обещал, появился в управлении, меня было не узнать. Ввалившиеся глаза, впалые щеки, похудел, стал тонкий, как былинка. Жена чуть не упала, увидев меня, сослуживцы и подчиненные не знали что и думать. Все поверили, что я довел себя до такого состояния, ухаживая за больной женой.

В то время я был молод и полон сил, но все равно понадобилась неделя, чтобы оправиться от последствий вынужденного автопробега. Силы были на пределе. Будь тел не шесть, а семь, я бы точно сдвинулся или надорвался. Так или иначе, проблему я решил. Справился со всем благодаря молодости. Сомневаюсь, что мне это удалось бы, свались на меня беда в другое время – раньше или позже. Будь я моложе, не справился бы: кто бы дал отпуск недавно поступившему на службу? Старше – элементарно не хватило бы сил. После того случая, до самой отставки, я больше не пропустил на службе ни одного дня.

Восстановившись физически, я, однако, не избавился от тревоги. Более того, когда я немного успокоился, меня стали одолевать сомнения. Не обвели ли меня вокруг пальца? В письме меня объявили убийцей. Не знали ли его авторы, что я ни к какому убийству не причастен? Не подстроили ли они убийство Кадзуэ специально так, чтобы выставить меня преступником? Использовать меня, чтобы развезти тела убитых по разным районам?

Но даже если все так и произошло, что я мог сделать? Тогда другого пути у меня все равно не было. Я и сейчас считаю так же. После того как в управление поступила информация о трупе, обнаруженном 15 апреля в окрестностях рудника Хосокура, сомнения стали закипать во мне вместе с пронзившей меня острой болью, и чем дальше, тем сильнее становилось это смешанное чувство.

Потом одно за другим стали находить другие похороненные мною тела. При каждой новости меня охватывал такой страх, что того и гляди остановится сердце. Как я и предполагал, сначала пошли тела, которые я закопал неглубоко. Второе тело обнаружили, когда я уже знал, что мне пришлось хоронить жертв серийных убийств, получивших название «убийства Азот» или «убийства по Зодиаку». Я был очень занят по службе и не сразу узнал, что Кадзуэ – сестра убитых девушек из семьи Умэдзава. Мужем Кадзуэ был китаец. Это факт. Но подозревать ее сестер в шпионаже в пользу Китая не было никаких причин. Тогда получается, что «Общество фазана» – это элементарная разводка.

В результате я оказался замешанным в серии убийств. Оснований так думать становилось все больше. Моему достоинству нанесли болезненную рану. Ведь я поверил, что в этой истории мною двигало высокое чувство морального долга перед государством.