Это моя земля! - Борис Громов

– Дядь Коль, это что было? – Вид полковника и злость в голосе Грушина девушку здорово напугали.

– Это, Женечка, – впервые за несколько дней прапорщик не переиначил ее имя, – то, из-за чего как раз ни в коем случае нельзя идеализировать армию. Иногда среди «штабных» встречаются настолько конченые идиоты, что они готовы сдохнуть, но не признаться в том, что не контролируют ситуацию. И ладно б при этом дохли только они. Порой такой ублюдок способен уволочь за собой толпу вполне нормальных и ни в чем не виноватых людей…

Кладовщик резко замолчал, но фантазия у Женьки была достаточно хорошая, чтобы про себя произнести то, что не договорил Грушин: «У нас как раз этот случай»…

– Так, девушки, слушай мою команду, – лицо у бывшего спецназовца было неподвижным, словно посмертная маска какого-нибудь египетского фараона, но в голосе ощутимо лязгало железо, – бегом в ангар, забиваемся там поглубже за полки и делаем что я скажу.

– Так, красавицы, – неторопливо заговорил он, когда девушки забились в его каморку и даже попытались изобразить что-то вроде коротенькой шеренги. – Сдается мне, что у нас тут назревает серьезная проблема. Поэтому даю вам бесплатный дружеский совет – ближайшие несколько дней вам лучше будет пожить тут. Имущества у вас все равно почти никакого нет, так что смысла вам возвращаться в палаточный лагерь не вижу. Спальными мешками я вас обеспечу, есть запасец… На ящиках себе постелите. Будет пожестче, чем на панцирной сетке, но терпимо. А пока – займитесь-ка общественно полезным делом.

Грушин откинул пару простеньких запоров и поднял крышку довольно большого железного рундука, стоящего у стены.

– Вот тут – пустые магазины. Прямо сейчас начинайте вскрывать патронные цинки вот из этого штабеля и снаряжайте. Чем больше, тем лучше. Только аккуратнее: ящики тяжелые, по тридцать два кило в каждом, вдвоем двигайте, а то надорветесь. Все ясно?

Дождавшись, когда девушки снова согласно замотали челками, прапорщик удовлетворенно кивнул.

– Тащ старший прапорщик, вы тут? Прибыли в ваше распоряжение! – браво и уверенно прокричал кто-то от порога звонким приятным голосом.

Так… вот, кажется, и обещанная полковником охрана.

– Прибывают поезда на станцию, боец! – гаркнул Николай Николаевич, а потом серьезно поглядел на Женю. – Сидите тут тихо и наружу не высовывайтесь.

Подхватив с одной из полок большой черный пулемет и зеленую коробку с брезентовой ручкой, из которой свисал вниз хвост набитой патронами ленты, пошел на голос.

– Ну, тогда – явились… – Уверенности в голосе слегка поубавилось.

– А являются привидения в старых замках, – донесся до девушек голос уже скрывшегося за полками стеллажей Грушина. – Значит, так, воины: смотрим на меня внимательно, в оба глаза, слушаем внимательно, в оба уха! Задачи у вас простые – помогать мне. Для начала – носить и таскать. Если не дай бог что – валить к едрене матери все, что по ту сторону решетки шевелиться будет. Но! В разговоры ни с кем не вступать, на провокации не поддаваться, стрелять либо по моей команде, либо… Короче, не то чтобы в порядке самообороны, но…

– Мы поняли, тащ старший прапорщик. Если те буром попрут.

– Ну да, что-то вроде…

Пока Грушин инструктировал разведчиков, Женька, успевшая ловко вскрыть один цинк большой зеленой открывалкой, точь-в-точь как та, которой Грушин в день их знакомства тушенку открывал, поставив его между сидящими на ящиках девушками, мелкими шажками двинулась в сторону входа в ангар.

– Никогда настоящих разведчиков не видела, – заговорщицки подмигнула она остальным и на цыпочках скользнула между стеллажами.

Вернулась минуты через две, решив, что вот так сваливать всю работу на подруг – не совсем правильно.

– И как? – ехидно прищурилась Галина.

– Симпатичные, – хихикнула Женька. – Вполне можно попробовать какого-нибудь закадрить.

Тут уже прыснули все.

Минут через двадцать, когда Женька вытащила из вскрытого металлического ящика очередную небольшую, но увесистую пачку в тонкой оберточной бумаге и, надорвав упаковку, начала вполне сноровисто набивать патронами ярко-рыжий пластиковый магазин, снаружи послышался приближающийся гомон голосов. Она тут же поняла и причину резко испортившегося настроения Грушина, и зачем к ним в помощь прислали аж пятерых разведчиков. Уж больно характерными были эти голоса. На секунду ей показалось, что она снова зашла на маленький продовольственный рынок возле своего студенческого общежития. «Э-э-э, красавица, зачэм такой хмурий? Зачэм такой злой? Денег на пэрсик нэт? Захады вечиром в гости – за так падарю!»… Небритые лица. Запах пота от нестираных футболок. Неприятные, липкие взгляды и сальные ухмылочки…

– Так, орать прекратили… – негромко, но веско рыкнул на вошедших Грушин.

Гвалт понемногу стих.

– Слушаю внимательно…

– Ми эта, за «пушками»… Уот списак…

– Убери эту бумажку, она мне не интересна. Есть человек – есть на него карабин. Все, без вариантов.

– Эй, слушай, ну ти зачем такой грубый, да? Тэбя нармальные люди па-нармальнаму просят…

– Слышь, нормальный, ты глухой? Тебе еще раз объяснить? Так, деятели, предупреждаю сразу – попытаетесь бузить и права качать, – до девушек донесся четко различимый металлический лязг, – устрою вам тут конкретное веселье, а парни – помогут. Никому мало не покажется. Уяснили?

В ответ кавказец только что-то тихо буркнул по-своему.

– Что сказал? – зло протянул кладовщик, а потом разразился длинной и громкой тирадой, явно на том же языке.

– Эта, камандир, – вступил в разговор еще один голос, постарше и посолиднее, – он маладой, пагарячился, но и ты такие абидные для джигита вещи не гауари больше…

– Слышь, обидчивый, жену свою поучи шурпу варить. Мы таких обидчивых, как вы, – богато нагляделись. Не впечатлили… Вы сюда оружие получать пришли или за жисть со мной потрепаться?

– За оружием, – коротко ответил тот, что постарше.

Ну надо же, как резко он обороты сбавил! А, наверное, фотографии на стене кондейки разглядел. Ну да, там есть над чем молча поразмыслить, есть что обдумать…

Еще минут двадцать только негромко погромыхивали передвигаемые контрактниками ящики да брякали железом по железу карабины, выкладываемые на стальной «прилавок» под окошком в решетчатой стене.

– Э-э-э, пагади, а мне пачиму уинтоука? – снова подал голос тот, что постарше.

– А ты чего ожидал? – спокойно поинтересовался Грушин.

– Мине сказали: если офицер – аутамат дадут… Вот кинижка, лэйтэнант я.

– Это кто тебе такое ляпнул?

– Люди гауарят… На Ярослауке так раздают…

– Вот на Ярославку за автоматом и дуй. А у меня – только СКС. Берешь, нет?

– Бэру…