В стране драконов. Удивительная жизнь Мартина Писториуса - Меган Ллойд Дэвис

Между мной и жизнью постоянно происходят столкновения. При каждом ее повороте я в изумлении широко раскрываю глаза, врезаясь в новые впечатления: вижу человека с похожим на перья попугая гребнем из ярко раскрашенных волос в центре бритой головы; пробую облачко сахарной ваты, тающей у меня на языке; погружаюсь в теплое удовольствие, впервые отправляясь покупать рождественские подарки для своей семьи; или испытываю острое удивление, видя одетых в короткие юбки женщин, на лицах которых сияют краски яркой красной и голубой косметики. Сколько всего еще предстоит узнать – и мне не терпится, я жажду, умираю от голода по информации, которую смогу собрать.

В январе 2004 года, спустя несколько месяцев после того памятного выступления, я начал работать по четыре дня в неделю – два в коммуникационном центре и два в центре здоровья. У меня много обязанностей: от правки и редактирования бюллетеней до поддержания компьютерных сетей и контактов с другими пользователями ААК. Я даже учусь создавать веб-сайты, и меня приняли на курс занятий в университете после того, как профессор Алант предложила мне написать заявление.

У меня не сохранилось никаких воспоминаний о школе, и учебники для меня придется наговаривать на компакт-диски, потому что я пока еще недостаточно хорошо читаю, чтобы учиться по ним. Однако остальные мои соученики будут выпускниками колледжей – многие из них уже сами преподают. Я не получу полный университетский диплом, потому что у меня нет школьного аттестата, но, если окончу курс, мне вручат сертификат о полученном образовании. Курс посвящен теории и практике обучения и просвещения людей, которые нуждаются в ААК, и, чтобы не отстать от других, мне придется заниматься каждую свободную минуту, когда я не буду занят на работе.

Я уже осмеливаюсь мечтать о том, что когда-нибудь, возможно, достигну независимости. Работа и учеба – вот что поможет мне найти для себя лучшее рабочее место, более высокий доход и, может быть, когда-нибудь даже собственный дом. Этого я желаю, и я должен трудиться изо всех сил, чтобы реализовать свои мечты.

– Поглядите-ка только на него! – сказала Диана Брайен с улыбкой, когда мы встретились с ней на конференции, куда съехались пользователи ААК со всей Африки и эксперты из разных стран мира. Я был одним из выступающих, как и Диана.

– Ты был таким пугливым, когда мы с тобой познакомились, – сказала она. – Но теперь становишься настоящим львом!

Трудно заметить изменения, когда они происходят с тобой. Я никогда не задумывался о том, каким человеком становлюсь, пока не пришел второй раз на семинар Дианы и она попросила нас нарисовать картину наших мечтаний. Вирна ассистировала мне на той конференции. Когда карандаш в ее руке завис над чистым листом бумаги, я рассказал ей, о чем мечтаю. Сильными, яркими штрихами она запечатлевала мои надежды на бумаге: я смотрел, как она рисовала дом с изгородью из штакетника, собаку, виляющую хвостом. Это было то, чего я хотел, и когда я думал о возможности этой – моей собственной – жизни, у меня возникало такое чувство, будто я сейчас воспарю над землей.

Спустя несколько дней, вернувшись к работе, я сидел с Вирной во время нашего обеденного перерыва в центре здоровья, и она повернулась ко мне.

– Я теперь тебя почти совсем не знаю, – сказала она.

Я посмотрел на Вирну, не вполне понимая, что она имеет в виду, но больше она ничего не сказала. Растерянность не покидала меня и в последующие дни, когда я вспоминал эту реплику, потому что мне-то всегда казалось, что именно Вирна знает меня лучше всех в этом мире. Хотя мои чувства к ней оставались такими же сильными, как и прежде, я старался больше никак их не показывать. Я разговаривал с Вирной как с другом о своих самых сокровенных тайнах и страхах, описывал ей все чувства, возникающие у меня в процессе взаимодействия с миром, поэтому я не мог понять, что она имела в виду, когда сказала, что не узнает меня.

Теперь я гадаю, не станут ли результатом моего прогресса в общении и другие перемены в чем-то, что представлялось неизменным. Вирна всегда радовалась той новой личности, которой я становлюсь. Но, быть может, ей нелегко узнавать во мне мужчину, мир которого больше не вращается вокруг нее, как вокруг единственной оси? Она так долго была моим надежным якорем в этой жизни. Теперь я иду на взлет – но расправляю крылья уже самостоятельно.

Я смотрю на свой ноутбук. Экран пуст. Меня охватывает ужас. Я чувствую, как он подкрадывается и ползет, скребет и царапает мое сердце. У меня уже некоторое время были проблемы с компьютером, и я сегодня из вежливости разослал всем знакомым письмо с предупреждением о том, что нечто подобное может случиться. Но не задумывался всерьез, что моя связь с миром действительно будет оборвана и я внезапно онемею.

Я достаточно знаю о компьютерах, чтобы подозревать, что эта поломка фатальна. Мой ноутбук совершенно безжизнен, он в коме. Мне становится нехорошо. Если у меня не будет компьютера, я не смогу рассылать сообщения и электронные письма, выполнять домашние задания для колледжа и заканчивать работу, которую я приношу из офиса по вечерам, чтобы гарантированно все успевать. Я не смогу шутить с друзьями в Сети, рассказывать им о том, как прошел мой день, расспрашивать, как у них дела. Не смогу описывать им свои чувства или составлять планы встреч. Пусть мой физический мир по-прежнему ограничен домом и офисом, но есть в моей жизни часть, которая не ведает никаких границ, поскольку я разговариваю с людьми, живущими на разных континентах. Теперь же единственное, с помощью чего я могу общаться, – это старая потертая алфавитная доска, которая не способна дотягиваться до разных уголков земного шара, а мне это нужно.

Из-за паники мой желудок словно катится кувырком. Моей жизнью повелевает машина. Весь мой образ жизни поддерживает – или обрушивает – хитросплетение проводов, и мне неведомо, в какой момент они меня подведут. Это не человеческое тело, которое может подать знак, например, повышением температуры, приступом тошноты или внезапной болью. Я должен провести остаток жизни, полагаясь на кусок металла, который может внезапно сломаться, не сообщив об этом заранее ни единым намеком.

Я едва дышу. Как хрупка моя жизнь! Все это время я думал, что тот призрачный мальчик навсегда остался в прошлом. И лишь теперь понимаю, что он до сих пор преследует меня, точно тень.

– Как вы сегодня чувствуете себя, Мартин?

Я смотрю на консультанта, сидящего напротив меня. Я не очень хорошо понимаю, каких слов он от меня ожидает. Смотрю на компьютер и кликаю по трем символам.

– Все в порядке, спасибо, – произносит мой компьютерный голос.

– Хорошо, – говорит с улыбкой консультант. – Вы припоминаете, о чем мы разговаривали, когда вы в прошлый раз ко мне приезжали?

Не уверен. А разве мы действительно разговариваем в тот час, который я провожу в этом кабинете каждую неделю?