Двойник - Тесс Герритсен

Он кивнул.

— Это правда. Те же интонации. Тот же тембр.

— Вы так хорошо ее помните?

— Анна — та женщина, которую нелегко забыть, — сказал Баллард. Рик пристально посмотрел на нее, и Маура вернула его взгляд. Они не прекращали смотреть друг на друга, даже когда в доме послышался грохот шагов. Только когда Грешэм ввалился на кухню, она перевела взгляд на комиссара полиции.

— Доктор Айлз, — начал Грешэм. — Не окажете ли нам любезность? Проедемте со мной, здесь недалеко. Мне нужно, чтобы вы кое на что посмотрели.

— На что именно?

— По рации передали, что в отделение поступил сигнал от строителей, которые работают тут неподалеку. Их бульдозер наткнулся на… ну, на какие-то кости.

Она нахмурилась.

— Человеческие?

— Это-то нам и нужно узнать.

* * *

Маура поехала вместе с Грешэмом на патрульной машине, а Баллард последовал за ними на своем «Эксплорере». Впрочем, забираться в машину не стоило: сразу за поворотом они увидели бульдозер, замерший перед свежерасчищенным участком. Четверо строителей в касках стояли в тени возле своих пикапов. Когда Маура, Грешэм и Баллард вышли из машин, один из них двинулся навстречу.

— Привет, комиссар.

— Привет, Митч. Ну, где это?

— Да вон, возле бульдозера. Я, как только увидел эту кость, сразу заглушил двигатель. Когда-то на этом месте была старая ферма. Вот уж совсем не хочется раскапывать семейное кладбище.

— Пусть сначала доктор Айлз посмотрит, что это такое, а потом я вызову экспертов. Не хочется заставлять ребят тащиться из Огасты ради медвежьих костей.

Митч повел их через поляну. Идти по разрытой земле, утыканной вырванными корнями и перевернутыми камнями, было нелегко. Лодочки Мауры явно не предназначались для таких прогулок, и, как она ни старалась обходить препятствия, все равно запачкала свои черные замшевые туфли.

Грешэм хлопнул себя по щеке.

— Чертовы гнусы! Набросились, кровопийцы!

Поляну окружали плотные заросли деревьев; воздух здесь был густым и неподвижным. Насекомые учуяли запах пришельцев и кружили в поисках крови. К счастью, Маура была в брюках; впрочем, незащищенные лицо и руки тотчас превратились в кормушку для мошкары.

К тому времени, как они добрались до бульдозера, отвороты на брюках уже были в грязи. Яркий свет солнца отражался от осколков стекла. Выкорчеванный розовый куст медленно умирал на жаре.

— Вот, — сказал Митч, указывая на кость.

Еще не нагнувшись, чтобы тщательно осмотреть предмет, торчавший из земли, Маура уже знала, что это такое. Не притрагиваясь ни к чему, она опустилась на корточки, утопая подошвами в разрытой земле. Сквозь корку сухой грязи поблескивала бледная кость. Заслышав карканье, она подняла голову и увидела рассевшихся на ветках деревьев ворон. «Они тоже знают, что это».

— Что скажете? — поинтересовался Грешэм.

— Это подвздошная кость.

— Что это такое?

— Вот эта кость. — Она показала ее на себе, дотронувшись до бедра. И тут же поймала себя на мрачной мысли о том, что и сама является не более чем скелетом, обтянутым кожей и мышцами. Хрупкой конструкцией из пористого кальция и фосфора, которая надолго останется нетронутой, после того как сгниют мягкие ткани. — Человеческая, — добавила она.

Некоторое время все молчали. Тишину ясного июньского дня нарушали лишь вороны, висевшие на ветках словно черные плоды. Они таращились на людей своими умными глазами, а их карканье переросло в оглушительный хор. И вдруг, как по команде, он смолк.

— Что вам известно об этом месте? — спросила Маура бульдозериста. — Что здесь было раньше?

— Какие-то старые каменные стены, — ответил Митч. — Фундамент дома. Мы сгребли камни в одну кучу — подумали, что кому-нибудь они могут пригодиться. — Он указал на глыбы, сложенные у края участка. — Стены как стены. Если тут пройтись по лесам, можно найти немало заброшенных строений. Когда-то по всему побережью были разбросаны овцефермы. Сейчас уж не осталось.

— Значит, здесь могла быть старая могила, — предположил Баллард.

— Но эту кость мы обнаружили как раз под одной из старых стен, — сказал Митч. — Вряд ли кто стал бы хоронить свою матушку в такой близости от дома. Я бы не отважился. Плохая примета.

— А для кого-то, наоборот, хорошая, — возразила Маура.

— Что?

— В древние времена считалось, что младенец, заживо похороненный под угловым камнем здания, оберегает дом.

Митч воззрился на нее с изумлением. В его взгляде читалось: «Кто вы такая, черт возьми?»

— Я просто хочу сказать, что похоронные ритуалы меняются со временем, — объяснила Маура. — Вполне возможно, это как раз и есть старая могила.

Над их головами что-то захлопало. Вороны разом вспорхнули с деревьев, сотрясая воздух крыльями. Маура смотрела на них, взволнованная зрелищем: множество черных крыльев, расправленных словно по команде.

— Странно, — произнес Грешэм.

Маура выпрямилась и посмотрела на деревья. Вспомнила, как утром ревел бульдозер и каким близким казался этот звук.

— В какой стороне находится дом? Тот, где я ночевала? — спросила она.

Грешэм взглянул на солнце, чтобы сориентироваться, потом указал:

— Вон там. Вы как раз стоите лицом в ту сторону.

— Далеко отсюда?

— Сразу за деревьями. Можно дойти пешком.

* * *

Судмедэксперт штата Мэн прибыл из Огасты спустя полтора часа. Когда он вышел из машины с чемоданчиком в руке, Маура сразу же узнала мужчину в белом тюрбане, с аккуратно подстриженной бородкой. Она познакомилась с доктором Далджитом Сингхом год назад на конференции патологоанатомов, а в феврале они вместе ужинали, когда он приезжал в Бостон на региональное совещание по судебной медицине. Он был невысок, но в своем безупречном одеянии и традиционном сикхском головном уборе казался более крупным и внушительным. Маура всегда восхищалась его спокойствием и высоким профессионализмом. А еще у него были очень выразительные глаза: блестящие, карие, с такими длинными ресницами, каких она никогда не встречала у мужчин.

Они обменялись рукопожатием — теплое приветствие двух коллег, явно симпатизирующих друг другу.

— Ну, и что ты здесь делаешь, Маура? Мало тебе работы в Бостоне? Хочешь отнять мой хлеб?

— Просто выходные обернулись рабочими буднями.

— Ты осмотрела останки?

Она кивнула, и улыбка померкла на ее губах.

— Там в земле зарыт левый подвздошный гребень. Мы еще не трогали его. Я знала, что для начала тебе захочется увидеть все как есть.

— Других костей не обнаружили?