Шипы и розы - Лана Каминская

Малесту Андервуд миссис Кроу знала и, завидев ту на пороге своего заведения, сразу отложила в сторону новый головной убор, над которым трудилась не разгибая спины с самого утра. Одарив состоятельную посетительницу заискивающей улыбкой, тут же бросила недоумённый взгляд на молодого человека, показавшегося из-за спины леди Андервуд, и скользнула ладонями по чепчику на голове и по платью, проверяя, всё ли в порядке, не слезло ли чего набекрень и не задралось ли где неприглядно кружево.

Экипаж Джейкоба Андервуда остановился прямо по центру главной площади Девона – небольшого городка, в котором из всех радостей были только модные салоны и лавки сладостей. Стоило же чуть завернуть за красивый фасад, так сразу глянца как не бывало, и видишь перед собой лишь узкую, полную песка, улочку, по которой вольно бродят и разгребают лапами землю в поисках тощих червяков куры.

Лавка готового мужского платья мистера Хиггинса тоже находилась на центральной площади, но только кучер, привезший Малесту и Тима в Девон, заикнулся о готовности проводить туда молодого хозяина, как Малеста гневно цыкнула на него, вытащила из привязанного к поясу атласного мешочка сложенный вчетверо листок, сунула его кучеру в руку и велела идти в лавку мистера Чаттерсона и не возвращаться, покуда корзины не будут наполнены строго по списку. Кучер спорить не смел, закивал и спешно потопал в направлении лавки того самого мистера Чаттерсона, рядом с которой находилась одна захудалая аптекарская контора. Микстур и мазей в ней хороших было не достать, зато всем посетителям охотно наливалась рюмка-другая крепкой анисовой настойки, и стоила та настойка считанные гроши.

Тим зашёл в салон миссис Кроу с видом неохотным. Его губы были церемонно поджаты, взгляд холоден и даже презрителен, а на его лице не было даже тени той показной приветливой вежливости, которая присуща всем джентльменам и леди на людях, и которую они с легкостью скидывают, стоит им оказаться вдали об общества.

Встав у окна и оперевшись на отцовскую трость, Тим с равнодушием смотрел на то, как мачеха и хозяйка салона обмениваются приветственными поцелуями в щёку, как обнимаются и как громко шумят, обсуждая то недавнюю грозу, то завезённый неделю назад из Лондона фетр. Дамские дела Тиму были неинтересны, и он с мученическим видом отсчитывал про себя секунды, складывая те в минуты, и ждал, когда же пытка закончится и он сможет вернуться домой. Впрочем, в Девонсайде тоже ничего не радовало, поэтому, осознав, что по сути менять придётся шило на мыло, Тим всё-таки повернул голову в сторону рабочего стола миссис Кроу, заваленного лентами и искусственными цветами, и скользнул взглядом привередливого критика по готовым головным уборам.

– Кто это? – услышал он внезапно заговорщицкий шёпот по левую руку. Там, за слоями тканей, наброшенных друг на друга, начиналась потайная комнатка, где две помощницы хозяйки трудились над шляпками, что были в разы скромнее и дешевле.

– Откуда я знаю? Первый раз вижу его в Девоне.

– Экий франт! Таких в наших краях я не встречала.

– Много ты людей вокруг видишь! Ты и иголку на столе едва разглядишь. Он приехал с миссис Андервуд. Значит, из Девонсайда.

– Но на мистера Андервуда он не похож. Я видела того раз десять – ничего общего! Тот ниже ростом да и стар уже. И седой на висках.

– Этот точно не седой.

– Вот-вот. У этого не то чтобы ни одного седого волоска – морщинки не найти! А у того весь лоб испещрён.

– Точно! Этот такой хорошенький!

– А как он подставил согнутую в локте руку миссис Андервуд! Ты видела?

– Это было так прекрасно...

Тим хмыкнул. Он действительно взял мачеху под руку, стоило им обоим выйти из экипажа, но лишь потому, что та как бы невзначай заметила, что в душе он может питать к ней какие угодно чувства, но на людях обязан быть учтивым, иначе она расскажет Джейкобу о его выходке с подвязкой. Так как за последние годы репутация Андервуда-младшего была запятнана дальше некуда, Тим не сомневался, что отец скорее поверит жене, чем сыну, поэтому временно (пока не придумано достойного ответа) предпочёл смириться с тем, как по-свойски затянутая в кружевную перчатку рука мачехи легла на его руку, а от светлых волос и шеи заструился такой сладкий цветочный аромат, что у Тима приятно защекотало в носу.

– Вот что я тебе скажу. – Тим продолжал подслушивать. – Так руку подставляют не все мужчины, а только те, кто к своей спутнице неравнодушен.

От неожиданного заявления Тим поперхнулся слюной и закашлял. Да так сильно, что миссис Кроу, нахваливающая перед Малестой ленты фисташкового цвета, на секунду отвлеклась от своего занятия и покосилась в сторону молодого человека. Тим кашлянул ещё раз и вновь нацепил на лицо равнодушно-скучающую маску.

– Как же он может быть к миссис Андервуд неравнодушен? – Швеи не прекращали шептаться. – Она же замужем.

– Как-как? – Голос был ворчлив донельзя. – Сердцу не прикажешь, а любовь не спрашивает, давал кто клятву в церкви или нет. А раз мужем её он быть не может, значит, он – её любовник!

Тим снова едва не сорвался на кашель, но в этот раз всё же сдержался.

– Да ну?

– Вот тебе и «да ну». Ты погляди на него. Обычно мужчины не заходят вслед за дамами в наш салон, а предпочитают переждать в питейной мистера Кларка, а этот не просто зашёл, а ввалился уверенной поступью. А потом как застыл на месте, словно прилип к нему и ничем не сдвинешь, да ещё вид сделал такой, как будто ему всё равно, а на самом деле уши навострил и слушает, о чём миссис Андервуд болтает с миссис Кроу.

В этот раз правда была на стороне мастериц: Тим действительно внимал каждому слову двух дам, только то были совсем не мачеха и не популярная в Девоне шляпница, а две сплетницы-рукодельницы, ни лиц, ни имён которых он не знал. А жаркое обсуждение тем временем становилось ещё жарче.

– Да не любовник он её. Не верю.

– А кто тогда? Зачем заявился за ней в салон? Говорю тебе: он к ней неравнодушен и сильно.

– Ей сколько лет? Давно за тридцать. А этот совсем молоденький. Не старше моего брата.

– И это ещё раз доказывает, что он в ней души не чает. Сама подумай, она – дама с опытом, а ему, видимо, как раз такие и нравятся. К тому же она – дама с деньгами, а по этому видно, что не шибко богат, хоть и франтом вырядился. Уж у меня-то глаз намётан! Уж меня-то не проведёшь! Глянь, какой у него жилет под пиджаком. Совсем не идёт к костюму. Вразнобой всё приобреталось.

– А трость?

– А трость в наше время из любой деревяшки можно сообразить.

– Но та выглядит очень солидной.

– Это просто свет так падает. А так... палка и палка.

– И всё-таки мне не верится.

– Только ослеплённые любовью юноши готовы променять питейное заведение на унизительное пребывание в лавке дамских безделушек.

– Так уж и унизительное.

– Для них – унизительное. Я слышала от одной клиентки, что её муж скорее пройдёт по городу без шляпы, чем ступит хоть одной ногой в салон дамского платья.