Королевский маскарад - Оксана Демченко

Княжеский дворец и звался, и выглядел теремом. В два этажа белый камень с узором, а третий – дерево, и над ним крыша из осиновой черепицы, лоснящаяся полированным серебром даже теперь, в блеклом свете позднего заката.

Княжьи стражи оказались настоящими богатырями – огромные, вдвое больше гномов, широкие и плотные, но чудом сохранившие легкость и быстроту движений. Правда, торопиться они ничуть не собирались. Выслушали провожатого, кивнули обоим, и поморцу, и гостю, приглашая за свой стол.

В первой комнате терема старшие гридни вечеряли, то есть кушали, хвалили поварих, охотно подносящих новые блюда, неспешно обсуждали день. Вот и визит странного гостя обсудили, ничуть его присутствия не стесняясь. И сочли: раз шел издалека, негоже заставлять человека попусту ждать, князь-то не занят. Само собой, столь тощий воин едва ли оборонит родимого лучше гридней, от первого дня при князе растущих, батюшкой его прозывающих. Но усердие – оно тоже к пользе. Самый молодой и на редкость светловолосый парень встал, легко поклонился столу и ушел в терем, ступая мягко, как дикий кот. Орильр одобрил школу северных воинов. И подумал, что Кэль отдал бы многое, чтобы пожить тут хоть полвека. Давно мечтает ввести у себя в Круге обучение технике боя с тяжелым топором, алебардой и секирой. Легок, сух – но это для наставника не порок. Главное – освоить предмет. Изучать его с такими вот гриднями – одно удовольствие. И много синяков…

Старший из воинов допил кисель и еще разок похвалил повариху. Обернулся к гостю:

– Звать меня Донием, и я тут охрану выстраиваю и продумываю. Коли князь-батюшка Вершень Бродич примет да полезным тебя сочтет, возвращайся, буду говорить. Потому как магов у нас нет, а у Леснии их много, да и имперцы, наши новые кислорожие друзья, тож колдуют что ни день. И как от них защититься – мне неведомо.

– Я Нисий, – вспомнил Орильр имя старого друга, сотника ронигских егерей. – И могу одно сказать заранее: знатно ты темнишь, воевода. Весь терем оплетен заклятиями северного народа льдов. Добротная работа, от души пели. Я бы и не заметил, но у гномов магия похожа, а ей я чуть-чуть обучен. Если колдовали чужие маги во вред вашему князю, он, пожалуй, плохо и тяжело спит вне этих стен. Но тут вполне надежно укрыт от бед.

– Спит он и правда плохо, как уедет из Белояра, – усмехнулся воевода, не отрекаясь от звания. – Да и здесь не многим лучше. Княгинюшка наша десять зим как за навью реку ушла. Без наследника в пятьдесят четыре года и колдуны не надобны, чтоб сон извести. Ну идем, сам провожу. Любопытство – оно и мне покой порушить может. Непонятная ты птица, Нисий. И недоговариваешь лучше моего, хоть зла в тебе и не чую.

– Чует он! – улыбнулся эльф. – В Круге мудрых тебя бы охотно приняли на обучение.

– Воевать мне и тут больше нужного приходится, – буркнул воевода, широко шагая по дубовым полам.

– Колдовать, – пояснил Орильр. – У тебя отчетливые задатки сильного мага. Но не боевого, а лекаря.

Воевода неопределенно хмыкнул и не стал отвечать. А то получается нелепица – в первый разговор выложить чужаку, что и сам так считаешь. И даже у людей льда учиться пробовал, да только их понять нелегко, слишком иные, а времени всегда мало. Особенно теперь.

Князь ждал гостя в маленьком уютном зале, одну стену которого целиком занимала изразцовая печь. Напротив, в широких ячеистых полках, лежали аккуратными рядами свитки. Князь явно читал их часто, вот и теперь сидел за широким столом и рылся в толстом засаленном ворохе вощеных бумаг. Махнул рукой на поклон вошедших и еще раз коротко – указав на свободные кресла. Дочитал лист, бережно уложил узорную закладку и выровнял книгу. В свои пятьдесят четыре, вопреки презрительному фырканью герцогини, князь был крепок, бодр и силен. Рос явно среди воинов и былой стати не растратил, сидя в тереме. Седина не выделялась в светло-русых волосах, сивые усы и борода пострижены коротко, до щетины, по новой моде, выдуманной в Поморье не иначе как в угоду Империи.

Книга легла в сторону, на край стола, и серо-карие глаза Вершня Бродича смотрели теперь на гостя. Без злобы и особого предубеждения. Скорее с любопытством и недоумением: какое дело до бед севера загадочной школе магии?

Послание Кэльвиля, собственноручно написанное и упакованное Орильром три дня назад, князю понравилось. Магии здесь не знали, и серебристый туман выглядел настоящим чудом. Он вырвался из колбы легким роем светлячков и закружился под потолком, распространяя запах свежескошенной луговой травы. Князь даже улыбнулся. Потом прочел короткую записку – что мастер отсылает своего лучшего ученика на север, в полное распоряжение рода Берников, к коему принадлежит Вершень Бродич. И что эльф очень надеется – это поможет избежать войны.

– Слова хорошие, – вздохнул князь. – Скажи мне: ты туман назад загнать можешь, лучший ученик? Больно красиво, да и зелень лета по зиме понюхать – прямо праздник.

– Заклят свиток, туман вернуть легко, – согласился Орильр, – но он выпорхнет снова, стоит положить в сосуд свиток. А без того – пожалуйста.

– Занятно говоришь, – потер лоб князь. – Присылали мне письма из Леснии. Одно тож в тумане, хоть и не столь красивом и душистом, а десяток прозрачных, как я припоминаю. Что, гонцы шалят? Я про туман и не знал, мы ж не маги. Но письма пометил… дай-ка гляну, что за вести невскрытыми добрались?

Доний понятливо поднялся, шагнул к полкам и не глядя вынул нужный сверток листов. Князь кивнул и стал перебирать их, раскладывая в две стопы. Воевода помогал и хмурился, мрачнел. По сути, вся почта ложилась в одну высокую кипу, готовую рассыпаться. А рядом сиротливо пристроились два листочка. Они отличались даже бумагой – более серой и плотной. Если вовсе придирчиво всмотреться, то и чернила имели неуловимую разницу в оттенке…

– Занятно, – сообщил Вершень, укладывая последний лист. – Нам из Лесниии что, только два письма за три года дошли без чужого догляда? Прочие мне как расценивать, маг новоявленный?

– Не возьмусь я советы давать, дня в городе не пробыв, батюшка князь, – возмутился Орильр. – Могу заклятие сделать для новой почты. Такое же или иное, более трудное. В колбу кладите любое письмо, да лучше того – отправьте обычным вашим способом. А второе зашейте в шапку или куртку. Сделаю так: будет чистым листом, пока нужному человеку в руки не попадет, да еще прямо от посланца.

– Мудрено… Понять бы, как ответ настоящий возвернуть, чтобы надежно его получить? – нахмурился князь. – Мы им не верим, они нам и того более… дожили.

– Вот и поговорил бы сам, – буркнул воевода, явно не первый день долбивший этой простой и веской мыслью упрямство князя. – Напиши, что у границы хочешь повидать старшего из Рагриев. Чтоб охрану взял достойную, это укажи непременно.

– Ты мне всю душу изгрыз дядькой Добром, – усмехнулся князь. – Ладно, будь по-твоему.

Воевода исчез – словно и не было его. Вернулся тотчас, уже с бумагой и пером, и выглядел куда веселее прежнего. Князь написал пространное письмо по поводу своей свадьбы, упомянул золотые рудники, которые соседи могли бы подарить ему по такому радостному случаю. И пока воевода деловито снабжал послание печатями, упаковывал в свежий воск и ленты, набросал короткую записку: мол, что происходит – по письмам непонятно, приезжай и будем говорить. Пока Доний посылал за гонцом, князь с детским любопытством смотрел, как гость шепчет над листком незнакомые певучие слова. Буквы послушно бледнеют, а затем и царапины от пера сглаживаются. Князь еще раз провел по бумаге пальцами, не доверяя глазу, – ровная. Свернул листок.