Королевский маскарад - Оксана Демченко

– Ты вселяешь в душу мою страшные сомнения, Нисий гость, – нахмурился воевода. – И речами своими, и невысказанным… Приехал один, вроде для защиты батюшки. По моему разумению, не сладить тебе одному с многочисленными и сильными магами Империи! Уж куда проще поверить, что ты сам насолишь тут, простотой нашей пользуясь.

– Вот и не верь мне, – рассмеялся Орильр. – Но и другим не доверяй без оглядки. Про гномов наверняка князь Добр знает. Да и гномья секира, так «бумажной» и оставшаяся, не став стальной, тоже – повод задуматься. Как поедем к границе, ты уж в сопровождение не два десятка бери. И лучников не забудь.

Доний хмуро кивнул и пошел дальше молча, новые мысли гудели в голове и камнем ложились на плечи. Он сам проводил гномов! Отдал свиток с печатями гонцу и устно повторил, куда отвести бородатых упрямцев. Как могло выйти по-иному?

С помощью проклятых магов – а как иначе! Воевода резко остановился. Глянул на спутника и пошел вперед, почти побежал. Рявкнул у дверей трактира, требуя хозяина. Сунул мешок Орильра в руки сонному рыжему детине, не верящему в счастье обретения постояльца. Потребовал собрать ужин и приготовить жилье.

Самого же гостя поволок, вцепившись твердыми пальцами в плечо, прочь, по темным уже улицам.

Доний молчал до самой охранной слободы. Так же без слов вломился в темный дом, бросив гостя в сенях. Выволок парня – рослого воя – в одних портах, шалеющего от зверского вида Дония. Швырнул на скамейку и навис, плюща взглядом.

– Тебе грамотка была выдана. Куда гномов уволок?

– Как приказали, – отодвинулся хозяин избы к стеночке, не понимая своей вины, но отчетливо разбирая ее пугающую огромность в глазах воеводы.

– Дело говори!

– Сперва к горам, – жалобно выдохнул тот, обнимая ладонями мерзнущие под взглядом плечи. – Затем на южную дорогу. Вы же сами прислали новую грамотку, воевода-батюшка! Как указано, так и исполнено. Имперцы нас там точнехонько у развилки и встретили, княжий указ в нос сунули. Невежливо, спешно. Еле грамотку вытребовал и чтоб за гномов-то подпись оставили – тоже!

– Почему же мне сразу не отдал? – опасно тихо удивился воевода.

– Отдал! – почти всхлипнул парень. – Вы меня у ворот ждали, я аж удивился!

– Худо, когда своих магов нет, – мрачно выдохнул воевода и сел на лавку. – Не серчай за допрос, Борок, выходит, обманули нас обоих. Эй, гость, неужто можно внушить человеку подобное?

– Внушить трудно, – засомневался Орильр. – А магию маскировки эльфы преподают неохотно. Но, видимо, кое-кто разобрался в ее основах. Молодые учителя из расы эльфов почти так же наивны, как ты, воевода. Зла в людях не видят, не биты еще жизнью. Их король своих младших слишком бережет… а, выходит, зря.

Орильр сел на лавку третьим и тоже загрустил. Когда молчание стало темным, как спустившаяся ночь, хозяин избы жалобно уточнил, целы ли гномы. Его успокоили, еще раз извинились за шум и выбрались на улицу.

Город уже спал, пустые улицы хранили свежесть вечерней уборки. Отмытый камень мостовых лежал так ловко и плотно, что Орильр не усомнился – гномья работа. Когда-то подгорники собирались тут обосноваться надолго: такие подарки чужим городам гномы делают редко. И наверняка мастеру-кузнецу Варну Трыжу, отказавшему воеводе в ковке секиры, очень горько было переживать предательство людей.

Лейли-а-Тэи с глубоким неодобрением глянула на высокое и безжалостное белесое солнце. Оно сушило кожу сквозь все заклятия и халат. Утомляло глаза, лишало сознание бодрости и свежести. Эти слова – свежесть, вода, бодрость – вообще не отсюда, они в однообразии барханов чужие. Было бы здорово бежать через пески, не думая об усталости, наперекор всему, безостановочно. Она эльф, ей по силам. Даже здесь, в самой страшной из пустынь – соленой, отравляющей немногочисленные источники воды… Соль убивает воду, делает ее непригодной для питья. Надо или очищать магией, или искать новый источник. И все равно ей нетрудно одолеть пекло в считаные дни, да и с водой не возникнет проблем: чуть уклонись с прямого пути, и в сотне верст найдется хоть малый источник. Но – она не одна.

Идти по пустыне вместе с людьми трудно. Двигаются они гораздо медленнее эльфа, зато устают много быстрее. На четвертые сутки окончательно утвердился порядок ночных переходов и дневного отдыха. Гэхир добирался до привалов свежим и не утомленным, а Фэриз переставлял ноги так тяжело, что сомнений не оставалось: не падает просто потому, что слишком для этого горд. Маг давным-давно забросил свои детские воинские упражнения, и пеший поход для не окрепшего после болезни тела был настоящей пыткой. Но, надо отдать Фэризу должное, он не просил поблажек. Упрямо брел, сердился на опеку Гэхира, а еще больше – на свою никчемность. Волшебство под запретом, нельзя привлекать внимание Ошгира и подобных ему. Как охотник он бесполезен, а где кошими берет воду – это вообще отдельная загадка! Обсуждали ее люди часто, проснувшись до заката и поджидая главную добытчицу.

Вторая неделя общего пути подошла к концу, а пустыня не изменилась ничуть. До ее края, по словам Гэхира, еще неделя таким ходом, и это если они смогут двигаться быстро. А сам край – все та же рыжая равнина, разве что корни сухой травы начнут укреплять барханы. Еще дней пять пути, и трава зазеленеет и погустеет настолько, что станет в состоянии прокормить небольшие стада домашнего скота. Появятся первые поселения, источники.

Маг молодец, втягивается, отметила Лэйли. И сердито призналась себе – зато она устает. Добывать пищу на троих несложно. Вот искать воду тяжело, за две недели пути ей попался всего один настоящий колодец, расположенный достаточно близко. Увы, бурдюк и две небольшие фляги – слишком скромный запас. Больше не набрать, а маг слаб и пьет много. Приходится добывать воду снова, уже третий раз. Долго бежать по жаре, искать подходящее место, потом копать песок, выгребать его, все более влажный и тяжелый. Трудно… Хорошо бы сегодня – в последний раз. Гэхир сказал, в двух днях пути впереди есть оазис.

Очень давно, когда родители в первый раз взяли ее на приморский торг, пятнадцатилетняя Лэйли привезла оттуда ворох шелков и несколько песен. Их звуки, тягучие и дрожащие маревом жары, завораживали необычностью. Слов она не понимала. Но с тех пор заболела востоком. И довольно скоро усвоила – там вода дороже золота, о ней слагают самые красивые мелодии и стихи.

Теперь Лэйли знала, почему это именно так. И очень хотела увидеть, услышать и ощутить в ладонях эту воду, счастье миновавшего пустыню путника. Серебряную, прохладную, чистую. Чтобы ее было много – вдоволь и напиться, и смыть пыль с лица. В долине Рэлло можно купаться по десять раз в день! Она не понимала прежде, что это – счастье…

Девушка вернулась к спутникам на закате. Гэхир сразу заметил усталость в ее походке. Не слушая возражений, усадил кошими в тени, стал опекать, и сил сопротивляться уже не было. В этот вечер они впервые собрались в путь позже обычного. Лэйли успела вздремнуть и шла довольно легко, усердно осматривая ночную пустыню. Виновато вздыхала: не то стало внимание. В первую неделю пути она видела куда больше, следила за животными, птицами. Приглядывалась к едва различимому магическому следу каравана Ошгира. Он пил своих рабов дважды, и эти стоянки Лэйли могла указать точно и по расположению, и по давности. Сегодня чужая магия не хочет отзываться – нет сил. Эльфийка честно призналась в этом Фэризу, и бывший хозяин Гэхира пообещал слушать темноту повнимательнее. Хоть так…