Любовь и предрассудки - Эмилия Остен

– Глупый, самонадеянный щенок. Дурная кровь. Наверняка мечтает спустить наследство на игры и девок.

* * *

В замок Арнольд возвращался уже в сумерках: выйдя от поверенного, он столкнулся с компанией старых знакомых, которые тут же на радостях, не слушая никаких возражений, затащили юношу в паб выпить за встречу.

Мрачная громада родного дома медленно вырастала перед слегка затуманившимся взором Арнольда. «Где же искать? – бормотал он себе под нос, нервно перебирая поводья буланого жеребца. – Я никогда не слышал и намека на тайники в доме, а в кабинете вроде бы ничего нет… что же делать…»

Погруженный в раздумья и слегка нетрезвый Арнольд, въехав во двор замка, соскочил с коня, отдал поводья подбежавшему слуге и неторопливо прошел в дом. Перед взором юноши как живая стояла Бланш в алом платье – такая, какой он видел ее в последний вечер в Грэммхерст-холле. Она укоризненно смотрела на Арнольда, и в глазах ее стояли слезы. Потом она медленно отступила на шаг-другой… и растаяла вдали.

Очнувшись, Арнольд обнаружил себя посреди отцовского кабинета выворачивающим полупустые ящики секретера. Счета, деловые бумаги, извещения, расписки… и никаких личных писем.

Спустя полчаса кабинет выглядел так, словно в нем взорвалась бомба, но тем не менее Арнольд ничего не нашел.

В раздражении позвонив, он потребовал принести ему стакан виски и ключи от всех комнат в доме, даже тех, что отпираются крайне редко. Захлопнув за собой дверь кабинета сэра Джеймса Бернса и предоставив прислуге наводить там порядок, Арнольд, медленно потягивая из бокала темный тяжелый напиток, пошел по коридору в сторону материнской половины: не найдя писем в кабинете отца, он решил осмотреть будуар леди Дженнифер – вероятно, потому, что шанс найти тайник оставался только там.

Уже стоя практически на пороге комнаты, он остановился, услышав голос лакея:

– Сэр Бернс, мистер Джон Бернс прислал телеграмму…

Арнольд выпустил дверную ручку и сделал шаг обратно. В этот момент из будуара через едва приоткрывшуюся дверь выскользнула женщина в темной накидке и быстрым шагом двинулась в противоположный конец коридора.

– У матери были гости? – недоуменно обернулся ей вслед Арнольд. – Мисс?..

Женщина, не оборачиваясь, ускорила шаг и скрылась в глубине замка. Только заметным опьянением можно было объяснить тот факт, что Арнольд почти не среагировал на ее появление. Кинувшийся было вслед неизвестной лакей вернулся к молодому хозяину, уже исследовавшему голубой будуар, через несколько минут, виновато разводя руками.

– Она словно испарилась, сэр… а леди Дженнифер не принимала никого, это точно. Она с обеда лежит в постели…

– Похоже, после смерти отца в замке завелись привидения, – пробормотал юноша и взмахом руки отпустил лакея, продолжая внимательно разглядывать зиявшее пустотой отверстие в задней стенке большого венецианского зеркала, стоявшего сейчас перпендикулярно своему обычному положению. На полу россыпью лежали письма, как видно, раньше перевязанные тонкой черной лентой, валявшейся рядом. Среди них явно что-то искали, но, похоже, не нашли.

– Кажется, я ее спугнул, – сделал вывод Арнольд, опускаясь на колени возле рассыпанных писем.

Знакомый округлый почерк на толстых конвертах с итальянскими марками. Одно, второе… десятое…

– Какой же я идиот! Как я мог поверить, что, уехав, она меня тут же забыла, что не написала ни строчки… как я мог… Воистину, когда господь желает нас наказать, он лишает разума.

Он перебирал конверты в поисках самого первого письма с континента, не решаясь вскрыть и прочитать лежавшее сверху… и вдруг…

– А это что?! – недоуменно спросил сам себя юноша. – Это не ее почерк. Но… я его тоже знаю! Может быть, «привидение» искало именно это? Но зачем?.. – Он нервно развернул лист бумаги, пробежал глазами несколько коротких строк, потом, покопавшись в груде рассыпанных конвертов, нашел еще парочку надписанных той же рукой и озадаченно проглядел содержимое. – Ну надо же, кто бы мог подумать, что… Нужно в этом непременно разобраться. Но потом. Потом. Я поговорю с ними обоими потом. Бланш… – С нежностью он провел пальцами по одному из пухлых нераспечатанных конвертов. – Я найду тебя, и ты простишь… Я знаю, что ты еще любишь… и вернешься. Иначе как жить…

Резко надорвав конверт, Арнольд вытащил первое письмо четырехлетней давности и погрузился в чтение.

* * *

«Интересно, что дядюшка делает здесь в августе, когда никакой необходимости в присутствии попечителя нет?» – озадачился Арнольд.

На аллеях запущенного сада, как и в длинных и темных коридорах пансиона Святой Маргерит, было пустынно: ученицы и учительницы разъехались на каникулы, казалось, большое каменное здание вымерло.

Высокие сводчатые потолки гулким эхом отражали шаги юноши, и тот чувствовал себя весьма неуютно. А вдруг дяди здесь не окажется? И где его искать? И спросить-то не у кого…

Однако дядя нашелся там, где и ожидалось, – в собственном кабинете. С тех пор как Арнольд был здесь в последний раз, книг на полках словно бы уменьшилось, а вот всевозможных шкатулок, статуэток и прочих безделушек, загромождавших стол, шкаф и каминную полку, заметно прибавилось. Бронзовые Будды чередовались с фарфоровыми фигурками гончих, а тяжелые мраморные и палисандровые шкатулки соседствовали с золотыми часами, украшенными роскошными инкрустациями из драгоценных камней. Тяжелая дубовая мебель резко контрастировала с пышным ковром на полу, которого юноша тоже не припоминал, а в воздухе витал ароматный дым дорогой сигары. На столе перед Джоном Бернсом, переливаясь отражениями огоньков свечей, стояла пузатая бутылка односолодового виски, и он же, очевидно, плескался в бокале рядом. «Однако на широкую ногу живет дядюшка», – мелькнуло в голове изумившегося Арнольда.

– Дядя Джон, с каких это пор вы пьете в одиночку?

Тот оторвал не слишком трезвый взгляд от календаря скачек, который изучал с пристальным вниманием, и при виде юноши расплылся в широчайшей улыбке.

– Дорогой племянничек, какими судьбами в наш забытый край? Садись, садись, – поднявшись, засуетился дядюшка, отодвигая стул, доставая для Арнольда второй бокал из стоящего рядом шкафа и наполняя его доверху виски.

– Да вот, проезжал мимо, – слукавил юноша, усаживаясь на предложенный стул и беря бокал в руку. – И подумал: сто лет тебя не видел, у нас ты не показываешься, в Эдинбурге не застать – вдруг ты здесь? Так и оказалось. Кстати, а почему?

Дядя только улыбнулся:

– Да все как обычно, проигрался в пух и прах, прячусь от кредиторов до момента, когда смогу расплатиться. Хорошо, хоть от Джеймса больше не надо скрываться, пусть земля ему будет пухом. – И он подмигнул Арнольду, торжественно приподняв бокал.

Тот лишь в этот миг понял, насколько сильно пьян его дядя, и в свою очередь глотнул виски, собираясь с духом, чтобы завести речь об интересующем его деле. Дядюшка меж тем продолжал: