Ганнибал Великий - Алексей Живой

Глядя, как очередная лошадь, поскользнувшись с ржанием катится по склону, переломав хребет всаднику, а другие воины, лишившись коней, отступают, рискуя получить стрелу в спину, командир корпуса оценил возможности оборонявшихся и признал свою ошибку.

— Отменить атаку и строить лагерь, — приказал Арчой, — готовиться к осаде.

— Да, с наскока этот городишко не взять, — подтвердил Леха и посоветовал, — Надо строить таран и готовить лестницы. Да и пехота тут не помешает, лошади, они в поле хороши.

Арчой нехотя согласился, добавив.

— Вот ты этим и займись. Ты ведь города брал, я слышал. Значит, будешь командиром осадного отряда.

— Так ведь обоза же нет, — развел руками Леха, — Так только, пара телег с инструментами. Да кузнецы. Какой же я командир без обоза? Ни одной метательной машины с собой не взяли.

— Придумаешь, что-нибудь, — отмахнулся Арчой, — Не зря же тебя Иллур ценит.

— Ну, ладно, — подтвердил получение приказа морпех, польстившись на похвалу, — У этих бастарнов метательных машин вроде бы у самих нет, это хорошо. А с тараном мы что-нибудь сообразим, и покруче укрепления штурмовали.

Весь следующий день и еще три дня подряд лил дождь, словно пытаясь спасти бастарнов от неожиданного нашествия. От непрерывного дождя почва, и без того не сухая, быстро пропиталась влагой и разбухла. Конница скифов, оцепившая весь укрепрайон Клорина и теперь патрулировавшая его внешний ров своими разъездами, постоянно увязала в грязи. Кони месили эту жижу, с трудом выдирая из земли копыта, и за три дня протоптали множество новых тропинок в полях вокруг города.

Бастарны вели себя тихо и набегами не беспокоили, видимо, ожидая прибытия помощи, или пока скифы откажутся от идеи штурмовать укрепленный город. Только однажды они попытались атаковать выстроенный за ближайшим лесом лагерь, но контратака скифов была столь ошеломительной, что бастарны бежали, потеряв на поле боя почти шестьсот воинов. А преследователи едва не ворвались на их плечах в город. Но, к несчастью, бастарны успели поднять мост.

Теперь они изредка постреливали в проезжавших всадников со стен, но больше для острастки. Наученные горьким опытом скифы не подъезжали ближе, чем на два полета стрелы. Арчой же ежедневно приходил к Лехе в юрту и поторапливал его.

Отпущенное время Леха использовал с толком, несмотря на непогоду. Получив разрешение брать столько людей, сколько понадобится, морпех организовал строительство длинных лестниц, которых было изготовлено уже, без малого, сто пятьдесят штук. Он даже велел приделать к ним железные крюки, которыми можно было зацепиться за земляной вал. Если, перебравшись через ров, пристроить две такие лестницы, одну над другой, то вполне можно было дотянуться и до частокола. Но, на всякий случай, были сделаны еще двадцать лестниц поменьше. По ним предполагалось перебираться через частокол на самом верху, совершив последний бросок.

Лестницы, понятное дело, связывали из росших вокруг деревьев. Лес тут был знатный, много сосен. И отходы не пропадали. Помимо осадных приспособлений Леха заготовил множество стволов, которыми предполагал завалить ров. По прикидкам инженера поневоле, их должно было хватить, чтобы устроить переправу под навесным мостом и еще в трех местах.

Но гордостью Лехиного производства был самодвижущийся таран на колесах. Вернее, самодвижущимся его назвать было нельзя в полной мере. Колеса у него были, но движущей силой выступало человек тридцать скифов, которых Леха заставил спешиться и впрячься в лямки. На высокой раме, на кожаных ремнях было подвешено массивное бревно, — на него пошло самое больше дерево, что смогли найти в лесу, — окованное спереди железными пластинами.

Походные кузнецы постарались и основательно укрепили ударную часть. Это, конечно, была не голова барана, не до культурных изысков тогда было, но вполне прочный металлический конус, способный за некоторое количество ударов снести любые ворота. Сверху и спереди, чуть с боку, таран был оснащен деревянными щитами, прикрывавшими от стрел тех, кто должен был его раскачивать.

Оглядев таран и огромное количество лестниц, Арчой остался доволен, хотя и не верил в пехоту, предпочитая конницу. Но здесь был особый случай, враг заперся за высокими стенами и, похоже, не собирался выходить на открытый бой.

— Теперь ты готов? — уточнил Арчой, хмуро посматривая на низкое дождливое небо. С высоты своего коня он глядел на таран и груды осадных лестниц, сваленных неподалеку от юрты Аллэксея.

— Да, жаль, только баллист нет, — посетовал Леха, — с ними бы враз управились. Но, и без них управимся.

— Хорошо, — согласился Арчой, — можешь начинать.

— Я? — удивился морпех.

С головой уйдя в работу, он совсем забыл о перспективе самому оказаться на острие атаки. Инициатива наказуема. Но выхода не было. Арчой приказал ему сформировать пехотное подразделение из спешившихся скифов, которое должно было пробить брешь в обороне противника для быстрой скифской конницы. Именно она должна была окончательно решить судьбу сражения и этого города, но первый удар было доверено нанести командиру разведчиков с пехотинцами.

— Ну, надо так надо, — развел руками морпех, и пошел инструктировать своих верных сотников, солдаты которых составляли ядро штурмовой дружины.

Как узнал Леха, за эти три дня войскам Исилеи удалось захватить внешний частокол второго городка, выбив оттуда бастарнов, и даже ненадолго ворваться за последнюю оборонительную линию. Однако, удержать успех не удалось. Ночная контратака бастарнов вернула им утраченные позиции, амазонкам же пришлось отступить. Выяснилось, что для штурма они заготовили слишком мало осадных приспособлений, да и те были уничтожены во время контратаки. Сейчас Исилее приходилось начинать все сначала и она, узнав, сколь серьезную подготовку провели скифы, даже прислала небольшой отряд из числа мужчин к Арчою, с просьбой передать им часть готовых лестниц. Леха хотел было возмутиться, сами пусть работают, но Арчой разрешил.

— Чем быстрее сарматы возьмут слабо укрепленные пригороды, тем больше паники возникнет в столице, — пояснил он обиженному организатору пехотной операции, — мы можем здесь увязнуть, укрепления против нас сильнее, а у них работы меньше. Так пусть делают ее быстрее.

Прибывшим к нему за осадными приспособлениями «костобоким» сарматам Леха приказал выдать двадцать лестниц, а на прощанье спросил у их командира, вспомнив вдруг, что до сих пор не знает самого главного.

— Как называется этот город?

— Орол, — ответил бородатый сармат, наблюдая, как его подчиненные привязывают самые маленькие лестницы к седлам коней, а большие грузят на кибитки.

— Интересное название, — подумал вслух Леха, — даже немного знакомое.

На вечернем совете, куда прибыла и сама Исилея вместе со своей наперсницей Тарнарой, — еще две верховные амазонки, виденные Лехой, отправились с царицей Оритией в дальний поход, — было решено начать атаку одновременно на рассвете. Морпех, старавшийся держаться перед Исилеей естественно, но без вызова, чтобы не раздражать лишний раз, поневоле чаще смотрел на ее подругу, считавшуюся правой рукой царицы Еректа с которой у него еще никаких конфликтов не выходило. И к своему удивлению заметил, что русоволосая воительница тоже поглядывает на него, ничуть не смущаясь. С виду девица ничем не уступала хозяйке Еректа, — такая же статная, высокая, голубоглазая, облаченная в дорогие пластинчатые доспехи, перетянутые ремнями от ножен длинного меча. В общем, не просто баба, а бой-баба, да еще красавица. И в других обстоятельствах Леха бы долго не раздумывал, попытавшись завязать знакомство. Тем более, что с Исилеей у него шансов было не много. Да и глаз еще побаливал. Но бессловесный контакт, который вдруг начал происходить между ним и Тарнарой испугал бравого морпеха даже больше, чем потенциальная агрессия с ее стороны. Ко второму он был уже готов, а вот первого еще ни разу не ощущал. Поэтому, от неожиданности, морпех стал смотреть на землю, опустив глаза и на все соглашаясь. А когда амазонки ускакали к себе в лагерь, даже испытал облегчение.