Скульптор твоего тела - Игорь Евгеньевич Журавлёв

на молодость. А дальше посмотрим. Как там, в Библии: «не заботься о завтрашнем дне, завтра он сам позаботится о себе»[1]?

— Итак, когда займешься мной?

— Ну, завтра ты выписываешься. А там, думаю, согласуем время и место. Главное, чтобы у меня был выходной и тебя тоже никто не отвлекал, поскольку процесс, думаю, займет не один час.

— Разумно, — Светлана улыбнулось. — Давай, обменяемся телефонами.

Мы обменялись телефонами и она, подумав еще немного, спросила:

— Когда у тебя ближайший выходной?

— Послезавтра.

— Отлично, тянуть не будем, послезавтра и начнем. Я тебе сообщу, где и когда. Машину за тобой тоже пришлю.

И она покрутила телефон между пальцев. Меня это устраивало, и я согласно кивнул.

На следующий день ее выписали, и мы церемонно распрощались. Выходя, она подмигнула мне, что не ускользнуло от глаз сотрудников. Мой начальник отделения общей хирургии задумчиво посмотрел на меня, потом вслед уходящей Котельниковой, и так, задумавшись, и ушел. Что бы это значило? Впрочем, для меня это, кажется, уже почти неважно.

По плану на сегодня у меня была еще одна самостоятельная операция по удалению желчного пузыря и еще на одной операции я ассистировал. А когда после работы вышел из больницы и добрался до дома, то на скамеечке возле парадной меня ждала Ирина. Мое сердце при взгляде на нее не остановилось и не застучало быстрее, мозги не расплавились, я взглянул на нее вполне даже доброжелательно. В конце концов, мы помогли друг другу. Марта, шнырявшая вокруг, увидев меня, с громким радостным лаем прыгнула прямо на грудь. Я присел и с удовольствием стал наглаживать и тормошить собаченцию, думая о том, что собаки, в отличие от людей, не способны на предательство.

— Здравствуй, Олег!

— Привет Ира, — я, конечно, обратил внимание на новые и, вероятно, дорогие сапоги и даже смотрящуюся дорого шубу, но комментировать не стал. Если она не захотела подождать еще, значит, уже перестала верить в меня. Верить в то, что я смогу монетизировать свой дар и обеспечить ее всем необходимым. Ну и ладно, ее выбор.

Она встала и, немного потоптавшись, выпалила:

— Олег, я пришла сказать тебе, что я виновата и мне нет оправдания. Я стольким обязана тебе, что…, что…, в общем, ты понимаешь.

У меня мелькнула мысль, что подумав, она решила, что я очень полезный человек и терять хорошие отношения со мной совершенно неразумно. Наверняка ведь я ей еще не раз в жизни понадоблюсь, тела человеческие быстро приходят в негодность и красоту надо постоянно поддерживать. А иметь в друзьях скульптора тел человеческих для девушки очень важно. Сейчас она молода и красива, а вот что будет через несколько лет?

Я поднялся на ноги и, наконец, посмотрел ей в глаза. Она была все так же хороша, а слезинка, катившаяся по щеке, делала ее еще прекраснее.

— Понимаешь, Олег, я влюбилась и ничего не могу с этим поделать. Он такой…

— Богатый? — не удержался я.

Она вспыхнула, но глаз не отвела:

— Богатый, да, но дело не в этом. Я просто люблю его.

Ну, да. Просто люблю, а деньги тут вообще не при чем. Так я и поверил. Хотя, она сама вполне может верить в это, просто потому, что так удобнее, комфортнее. Я не осуждал, каждый сам за себя в этой бодяге, называемой жизнью.

— Ира, нам не по пятнадцать лет, к чему все это? Чего ты хочешь? — устало сказал я. Меня, и правда эта встреча утомила. Вот, чего приперлась, как говорится: умерла, так умерла. Я мысленно усмехнулся и понял, что за своими размышлениями я пропустил начало ее слов и прислушался:

— …с тобой. Нас так много объединяет, зачем нам ругаться? Давай, останемся друзьями? Обещаю, я никому ни словом не обмолвлюсь о твоем даре!

Ну, да, все, как я и думал. Люди вообще чаще всего предсказуемы в однотипных ситуациях. Я внутренне встряхнулся, сделал лицо кирпичом и сказал:

— Давай, я не возражаю. Измена ведь не повод для того, чтобы перестать дружить…

— Олег! Я…

— Т-с-с-с! Давай так, Ира. Я готов оказывать тебе услуги по поддержанию внешности, время от времени, не постоянно…, но как только я узнаю, что ты хоть кому-то сказала о моем даре… В общем, в этом случае я перестану тебя узнавать и можешь даже не пытаться достучаться до меня. Принимаешь такой договор?

— Да! — Вырвалось у нее. — В смысле, Олег, я не потому, что… я просто… ты очень хороший человек…

Она замолчала, не зная, что сказать. А я подумал, что она всегда такая была. Наклонившись, я потрепал Марту по голове и направился к двери парадной.

— Звони, если что.

Она зачем-то заплакала, но закрывшаяся дверь отрезала звуки улицы. Я же поднимался по лестнице со спокойной улыбкой на лице. А когда зашел в квартиру, то подумал: а не завести ли мне собаку? Или кошку? Но обдумать мысль не успел, поскольку зазвонил телефон. Светлана Котельникова собственной персоной.

— Привет, скульптор!

— Добрый вечер, Светлана!

— А что за тон такой? Опять дела сердечные?

— Неважно, я в порядке.

— Ну, ок. На завтра все в силе?

— Да.

— Тогда будь готов к десяти часам утра, за тобой заедут. Ты слышишь меня, Олег?

— Я буду готов. До завтра!

— До завтра! И не грусти, это просто жизнь.

Да, тут она права, это просто жизнь — болезнь, передаваемая половым путем и ведущая к смерти. И не более того.

***

Уснуть я не мог долго, все ворочался, думая о разных разностях, поэтому чуть не проспал. Проснулся без пятнадцати десять, сразу же вскочил с кровати и забегал по квартире — туалет, душ, кухня. Я почти успел, побив все собственные рекорды, и когда уже сделал первый глоток кофе и отхватил зубами здоровенный кусок бутерброда, зазвенел входной звонок. Я метнулся в прихожую и, не глядя в глазок, открыл дверь. На площадке стоял мужик в костюме и белой рубашке с галстуком, весь такой стильный.

— Вы за мной? — выдавил я с набитым ртом.

— Это вы врач Олег Игоревич Виноградов?

— Он самый.

— Я водитель Светланы Ивановны Котельниковой, она просила заехать за вами.

Водитель? А я-то подумал тоже какой-то деловой партнер. Ладно,