Скульптор твоего тела - Игорь Евгеньевич Журавлёв

— Олежек, пожалуйста, возьми это чертово зеркало, и, я умоляю тебя, красавчик, встань у окна.

Сделав шаг назад, она спросила:

— Так пойдет?

— Пойдет, — смущенно пробормотал я и, схватив зеркало, прижал его к животу, а сам, подойдя к окну, облокотился задом о подоконник.

Светлана подбежала и, вновь распахнув халат, быстро задрала подол ночнушки, а потом еще стянула трусы так, что стало видно вершину припухлого холмика внизу, уставилась в зеркало. Я было непроизвольно отвел глаза, но потом заставил себя смотреть, мне тоже надо было видеть результат своей работы.

Так продолжалось какое-то время. Лишь однажды она пробормотала что-то вроде "Теперь можно будет носить открытый купальник". Наконец, Светлана подняла голову и, глядя на меня расширенными глазами, спросила:

— Что со шрамами на матке?

— Их нет.

— Учти, я все проверю!

Я лишь пожал плечами. Пусть проверяет, пусть все очень тщательно проверяет. Мне очень надо, чтобы она полностью убедилась.

Наконец, Котельникова опустила подол и посмотрела на меня:

— Ты волшебник?

— Пока только учусь, — уже привычно ответил я, и устало улыбнулся. Первый раунд за мной.

Глава 10

Мы договорились, что поговорим со Светланой Ивановной завтра, и я отправился домой, поскольку смена моя уже закончилась. А дома меня ждала беда. Ну, или не беда, а закономерность. Как посмотреть.

Впрочем, чего-то подобного я уже подсознательно ожидал в последнее время, хотя и отказывался верить. Слишком красивой стала Ирина, слишком многие положили на нее свой глаз, из тех, что, вероятно, с ее точки зрения, не чета мне люди. Но до сих пор значение для нее моего дара перевешивало все другие возможные преференции. Однако первая влюбленность прошла как-то слишком быстро, обычно, с точки зрения химии мозга, она длится, в среднем, два года. Возможно, ее любовь изначально строилась на некоем расчете, не знаю, например, влюбилась в мои способности, а не в меня. Но поскольку разделить нас невозможно, то и я как человек тоже попал под замес. И пока еще у нее оставалась надежда, что однажды я разбогатею, став знаменитым пластическим хирургом или, не знаю, экстрасенсом, например, она терпела. Но время шло, ничего не менялось, а что толку от дара, если он не приносит дохода?

Вообще, лично я уверен, что женщины в среднем более меркантильные существа, нежели мужчины. В том смысле, что они гораздо расчётливее, прагматичнее и, несмотря на непонятно почему сложившееся или, скорее, навязанное обществу мнение, гораздо менее романтичны, чем мужчины. Может быть более сентиментальны, но это разные вещи. Возьмите как пример самые известные и самые романтичные истории о любви в мировой литературе: Ромео и Джульетта, де Гриё и Манон Леско, Анна Каренина и Вронский, Орфей и Эвридика, Паоло и Франческа, Мастер и Маргарита, Катюша Маслова и Дмитрий Нехлюдов, Ассоль и Грэй, Дмитрий Гуров и Анна фон Дидериц (дама с собачкой) и т.д. — все эти и целая куча других очень романтичных и очень чувственных историй о любви рассказаны именно мужчинами. Как это всё могло быть написано, если бы мужчины и правда были такими бесчувственными и неромантичными существами, как часто о них говорят (и, что важнее, действительно так думают) женщины?

Ладно, замнем, это у меня, видимо, таким образом чувство обиды брошенного любовника проявляется. Мужчины, конечно, в целом ничем женщин не лучше, у всех свои недостатки, просто надо понимать, что и женщины ничем не лучше. А с этим в современном мире проблема.

Конечно, Ирина благодарна мне за то, какой я ее сделал, я надеюсь на это. И все же нашелся другой, в ком она неожиданно разглядела качество, которого не было у меня — деньги, власть и, главное — железную волю, способную все это добывать и удерживать. Тоже интересный перекос нашего времени. Вроде бы, победа феминизма, равенство полов и, если судить по тому, что я вижу, даже превосходство женщин над мужчинами во всём. Но при этом, неким странным образом, женщина никому ничего не должна — «принимай меня такой, какая я есть», «мое тело — мое дело» и прочая чушь. Но мужчина, несмотря на провозглашенное равенство, по-прежнему остается должным женщине во всем: обеспечить, защитить, быть каменной стеной и т.д. Я часто читаю, как восхищенные дамы ставят бесконечные лайки под постами, типа: «Если бы мужчины были настоящими мужчинами, то и женщины были бы настоящими женщинами» или что-то в этом смысле. При этом странно забывается и о провозглашаемом равенстве, и о том, что женщины сегодня совсем не такие, как сто или двести лет назад, они сильно изменились. Но, несмотря на то, что женщины сильно изменились и уже давно не являются теми прекрасными дамами, падающими в обморок от крепкого словца, мужчинам предлагается не меняться и оставаться галантными кавалерами прошлых веков. То есть «равноправие» получилось странным: женщины теперь право имеют, а мужчины нет. Если именно это подразумевали идеологи феминизма под равноправием полов, то, думаю, всю эту историю ожидает большой провал, поскольку, если долго перегибать палку, она однажды сломается. Мужчины были кавалерами тогда, когда женщины были дамами, и если они вновь дамами не станут, странно ожидать кавалеров при отсутствии этих самых дам. И здесь опять проявляется женский эгоизм: я тебе ничего не должна, а ты мне должен всё. Может, из-за этого в мире все больше однополых союзов между мужчинами? Может, все эти гомосеки просто с современными бабами связываться не хотят, такой способ самозащиты? Ой, чёта я совсем растекся лужей от нанесенного удара по моей самооценке.

Все эти соображения пришли уже потом, гораздо позже, а сейчас я просто лежал на нашей постели после близости с Ирой и понимал, что сегодня она мне изменила. Скажем проще и конкретнее: сегодня днем она переспала с каким-то мужиком. И это был не я. Не знаю, как я это понял. Может быть, это всем сразу бывает понятно, а, может, мой дар как-то сработал. Но я знал это совершенно точно и мне не нужны были никакие доказательства.

Ирина уже заснула, а я лежал, смотрел в белеющий в темноте потолок и страдал. Эта моя любовь была первой настоящей, первой, как мне казалось, взаимной, Ира была моей первой женщиной, с которой я познал сладость интимных отношений, а первая — она всегда первая. Слезы текли по щекам, и я даже не пытался сдерживать их, понимая, что завтра мы расстанемся. Я не представлял,