Мой хищник - Линда Осборн

— Ты должна рассказать мне все о себе, — говорю я ей, переплетая свои пальцы с ее тонкими пальчиками.

Джинджер хихикает и прикрывает ладошкой рот.

— Прямо все?

Мы подходим к пальмовой рощице, чтобы укрыться от палящего солнца и оказаться в спасительной, влажной тени раскидистых деревьев с мясистыми листьями. Тут же нас оглушают райские птицы, таящиеся в этих деревьях и изумрудной траве.

— То, что ты поджимаешь пальцы и краснеешь во время оргазма, можешь мне не рассказывать, это я знаю и сам, — хмыкаю и с удовольствием наблюдаю, как в глазах Джиндж начинают танцевать бесята.

— Ах вот как? — смеется она, но продолжает уже более серьезно. — Во мне нет ничего примечательного. Жила всегда в доме. Люблю рисовать. Врагов нет. Друзей мало.

По ее лицу пробегает тень – думаю, она вспоминает о своем дне рождении, когда смогла воочию убедиться, что каждый человек из ее окружения думает только о себе.

— Какие у тебя отношения с родителями? Матерью? Отцом? Отчимом?

Джинджер задумывается, провожает взглядом большого зеленого попугая, неожиданно соскочившего с ветки и пропавшего в темноте небольшого леса, выросшего посередине маленького острова.

— Мы с отцом были близки, мне нравилось наблюдать, как он работает, как общается с людьми. И для меня стало большим открытием, что мама вышла замуж за Джеральда Локка спустя такое короткое время. Как будто она предала память об отце, понимаешь? — она замолкает, рвет пожухлую травинку рядом, и легонько и задумчиво бьет ею по дереву. Мы останавливаемся, потому что я боюсь пропустить хоть слово из ее уст.

— Хотя, на самом деле, она вполне могла бы выйти за Уильяма Росса.

Если до этого я и издавал какие-то звуки, слишком громко выдыхая, то сейчас однозначно и буквально замираю. Джиндж понимает причину моего замешательства.

— Росс – старинный друг семьи, папин лучший товарищ и партнер. Они вместе основали компанию, но Уилл вышел из нее, когда решил, что компания идет ко дну. Однако отец не опускал рук никогда и верил в лучшее, от чего и смог снова задать верный курс своему делу, которое и сделало его таким богатым и знаменитым. Но они всегда поддерживали дружеские связи, Уилл не пропускал ни одного нашего семейного торжества…

Джинджер ежится, и мне кажется, я понимаю причину ее легкого расстройства: она точно знает, что никогда и ничего из ее прежней жизни не сможет повториться, все растает, как круги на воде…

— После смерти отца…он даже предлагал маме руку и сердце, чтобы помочь ей справиться с горем и управлением компании, но мама предпочла Джеральда… — Джиндж вздыхает. — Наверное, это было бы очень хорошим решением, но мама…она уже увлеклась Локком, буквально бредила им и потому у Уильяма ничего бы не вышло. Он понял это и ушел в тень, буквально пропал.

— Хорошо, а как Локк? Какие у тебя отношения с отчимом?

Она возводит глаза к небу.

Мне интересно, но я не могу не заметить, насколько жду каждого ответа Джинджер. Это мне не очень нравится – я ПРИВЫК, что все всегда происходит наоборот, особенно с женщинами – это мой собеседник ждет моих ответов, а не я. Но тут же сам одергиваю себя – «не нравится» - это не подходящее слово. Скорее, я удивлен своей реакции.

— Отношения? Да никаких, в общем-то. Я его не трогаю, он - меня. Мы живем каждый в своей плоскости и особенно не пересекаемся своими орбитами.

— Как думаешь, он бы хотел убить тебя? — невинно задаю такой странный и страшный для нее вопрос.

Она хихикает.

— Ну уж нет. Зачем ему это? Скорее, это бы сделал Уильям Росс, я думаю. Он вообще стал странным в последнее время – все время что-то вынюхивает, все время находится будто бы рядом, но при этом очень далеко. Все это довольно странно, я бы сказала.

Она помолчала, а потом посмотрела на меня своими ясными глазами, горящие малахитовым огнем.

— Убить меня у отчима нет никаких причин. Но они есть у тебя. — она буквально прожгла дыру во мне своим взглядом. — Бэд Соул. Настала пора признаться, зачем ты похитил меня с моего дня рождения и чего же ты хочешь на самом деле.

— Да, думаю, ты права, — вздыхаю я. — Пойдем, я покажу тебе кое-что и расскажу, что к чему.

Бэд включает ноутбук и опускает ролл-шторы, чтобы свет не падал на экран. Он усаживается удобнее на стуле, и я с удовольствием смотрю на его широкую грудь, которая будто высечена из мрамора – настолько она кажется совершенной. Смотрю и не могу поверить, что могу беспрепятственно касаться ее, целовать и прижиматься к ней тогда, когда мне этого захочется.

На нем легкие льняные шорты, как и на мне, но размером меньше, и это немного смешит меня – дела он предпочитает вести хотя бы немного, но одетым.

— Моя стая — говорит он, вытягивая свои длинные, мускулистые ноги под стеклянным столом, — особенная. Я собрал себе друзей из волков, которые так или иначе оказались за бортом. Можно сказать, что я собрал себе команду из самых яростных волков, которым не было места в их настоящих домах. Но именно благодаря мне они обрели свой дом. У каждого волка – особенная история, почему его вышвырнули из стаи. Но почти все истории касались того, что они не могли управлять своим внутренним зверем. И я дал им эту возможность. Всегда знал, что мы – просто кожаные мешки, состоящие из гормонов, которыми можно и нужно управлять и очень много работал над препаратами, которые могли бы в этом мне помочь. Сначала одно открытие, потом – другое. Довольно скоро мы начали изготовление таблеток для волков с…определенными проблемами, так скажем. Последнее наше изобретение – это возможность «отключить» на какое-то время своего внутреннего волка, буквально усыпив его.

— Для чего? — невольно вырывается у меня удивленный возглас. Казалось, что все солдаты, террористы, как я впервые подумала, состоящие при Бэде – очень довольны своим положением дел. Для чего им отказываться от своей сущности? Только я так подумала, как тут же удивилась и едва не захихикала – за совсем короткое знакомство с Бэдом и его темной стороной жизни я не только успела осознать и смириться с тем, что оборотни существуют, но и попыталась понять их, что совсем немыслимо.

— Чтобы не вызывать подозрения у других оборотней, чтобы не вызывать подозрения у людей, если попалось какое-то определенное задание, — обтекаемо говорит он.

В горле сохнет.

— Например, такое задание, когда нужно убить девушку в день ее совершеннолетия?

Он смотрит на меня виноватыми глазами. Кивает.

— Я думаю, что ты должна кое-что знать, я покажу тебе, из-за чего именно взялся за это задание, отчего решил, что девчонка восемнадцати лет достойна моего внимания.

Бэд ерошит волосы и ждет, пока операционная система его ноутбука загрузится. Потом набирает пароль, снова и снова, в разных вкладках, после чего по экрану, как в фильме «Матрица», бегут зеленые знаки.