Мой хищник - Линда Осборн

— Мы думаем, — кашлянув, говорю я, поглядывая на Джинджер немного виновато. — Что за всем этим стоит Уильям Росс, друг вашей семьи, бывший товарищ твоего отца.

Она округляет губы, глаза, и видно, что от этой новости девушка полностью шокирована и даже немного дезориентирована.

— Не может быть! — Джинджер пытается осознать эту новость, а я мысленно вспоминаю всю информацию по поводу этого человека, что пришла мне на телефон от моей команды специалистов. — Не может быть!

Пока Джиндж пытается переварить шокирующую новость, я обращаюсь к Анджею:

— Что с кланом Амодея?

Бета замолкает на секунду, и эта заминка мне о многом говорит. Не все волки признали мою власть после того, как я распорол брюхо альфы их стаи и перегрыз горло его сыну, который планировал стать его преемником. Даже то, что я завыл волком во время боя в ходе нападения на замок в человеческом обличье, подняв над собой шерстяное тело поверженного врага, произвело впечатление не на всех. Но это и понятно. Я бы тоже так поступил.

— Держи их всех под наблюдением в карцере, — отдаю четкий инструктаж. — Скоро я вернусь и предложу им последний раз играть за мою команду.

— А если будет отказ? Мы их ликвидируем? — после небольшой паузы спрашивает Анджей.

— Нет, — даже не замешкавшись, отвечаю я. — Пять наших таблеток одновременно, и они полностью разрушат связь с волком. Останутся оборотнями без возможности переворота.

Анджей ахает. Джинджер непонимающе хлопает глазами. В этом разговоре только оборотни понимают, насколько это страшное наказание – когда все тело ломает в попытке перевоплотиться, но внутренний зверь не приходит на зов и ты медленно умираешь в облике человека, так и не ставшего волком.

Бэд Соул не убивает просто так. Бэд Соул мстит.

Мы заселяемся в разные номера «Вереска». Я постепенно понимаю, отчего стая Бэда выбрала именно это место для выполнения операции. Гостиница достаточно удалена от города, службы спасения сюда доберутся не сразу, при этом она довольно большая, здесь заселено большое количество людей, которые станут свидетелями моей смерти.

Моей смерти…

Так странно рассуждать, думать о своей смерти среди этих симпатичных вещей – белых вазонов с красивыми большими цветами, источающими тонкий аромат, ярких штор, скрывающих солнце, внешне веселых людей, которые снуют по огромным коридорам, этажам, едут в зеркальных больших лифтах. В общем, среди этого средоточия радостной, веселой жизни.

Как бы там ни было, но мне не страшно при мысли о том, что меня ждет впереди.

Я верю своему мужчине, Бэду. Он достаточно показал мне, продемонстрировал свою силу и желание быть со мной, на моей стороне.

Да черт побери, он даже развязал войну с другим кланом, решив спасти меня! От этой мысли становится тепло на душе, и появляется такое щемящее чувство, будто бы сердце пощекотали легким мягким перышком.

Соблюдая все меры предосторожности, мягко крадусь к нему в номер.

У нас есть еще пара часов, и я не хочу проводить их в одиночестве, потому что тогда попросту сойду с ума от беспокойства. Да что там, даже несмотря на то, что я все понимаю, ко всему готова, прослушала четкий инструктаж от Анджея о манере своего поведения во время операции, понимаю, что от волнения, которое закручивается тугим узлом внутри живота, могу сорваться и наделать глупостей.

Например, спуститься на рецепшен и набрать номер мамы, чтобы предупредить ее о возможном покушении на нее саму. И тогда…тогда всем нам будет несладко.

— Уильям, ну как же так, почему? — шепчу я себе под нос, пока бреду по коридору к номеру Бэда.

Когда я задала этот вопрос своему волку, он пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги.

— После смерти твоего отца он постоянно отслеживал дела вашей фирмы, — спустя время рассказал мой мужчина. — Он сканировал все: и то, как работает лаборатория, и то, куда уходят деньги. Но самое главное, — тут он покосился на меня. — Мы засекли несколько видео и аудио датчиков, которые вели из вашего особняка к нему.

Уильям Росс следил за нами? Но это же уму непостижимо!

Бэд же кивнул, развеивая мои сомнения.

— Он был в курсе даже твоих телефонных переговоров.

Я поморщилась. Как же это подло, низко, вот так шпионить!

— Ты уверен? — переспросила я, не понимая все равно, как и зачем все это нужно было уважаемому другу моего отца, которого тот при жизни ценил очень высоко за свои человеческие качества.

— Насколько можно судить по нашим шпионским программам, он был очень острожен и не мог установить свое оборудование везде, где ему бы хотелось. Однако оно было установлено в таких местах, где его было бы невозможно обнаружить.

Я даже не стала спрашивать, откуда это стало известно Бэду. Как я поняла, для этого человека не было ничего невозможного…и это…возбуждало? Определенно, да!

Добравшись до его номера, я легонько постучала. Раз, другой, третий.

Он открыл дверь только через две минуты – ужасно долгое время для этого быстрого и резкого во мнениях, суждениях и движениях оборотня!

— Неужели ты меня не почувствовал? — легонько ударила его кулачком в обнаженную влажную после душа грудь, проходя в номер. Бэд быстро оглядел коридор, оценивая опасность – не видел ли кто, что я вошла к нему.

— Не волнуйся, никто меня не видел, я была очень и очень осторожна, — ухмыльнулась я, плотоядно оглядывая его внушительное тело мускулистого альфы, на котором было только лишь одно полотенце, завязанное на бедрах. Бэд явно только вышел из ванной комнаты: на красивой груди блестели капельки воды, которые он не удосужился смахнуть полотенцем, с волос стекали тонкие струйки, и я поймала себя на невыносимом желании слизнуть их языком.

Удивительно, но Бэд вел себя немного иначе – если он чувствовал мое возбуждение и тут же реагировал на него нужным образом, то сейчас он только вглядывался в меня, оценивая.

— Не почувствовал, — развел он руки в стороны и нагнулся за футболкой, которая лежала на большой кровати. — Я принял две таблетки перед тем, как заселиться в номер, и теперь мой волк спит.

— Это большой риск для тебя, — медленно сказала я, оказавшись рядом с ним, в такой близости, после которой становится ясно даже без оборотничьего чутья, чего же на самом деле хочется девушке от мужчины, открывшего ей дверь в большой, наполненный красочными ощущениями, невероятными взлетами, мир секса. — Быть обычным человеком во время операции. А вдруг что-то пойдет не так?

Он окинул меня томным, тягучим взглядом.

— Конечно пойдет…Но все исправимо, — Бэд немного нагнулся, чтобы коснуться моих губ своими – большими, мягкими и горячими. В моем теле тут же отозвались все рецепторы, которые отвечают за наслаждение, привязанность к этому огромному, сексуальному человеку, ставшему моим смыслом жизни за такой короткий срок.