Те, кто желает мне смерти - Майкл Корита

Послышалось шуршание, некоторые из ребят проснулись. Другие, любители поспать, даже не пошевелились. Итан поднял свой фонарь, щелкнул выключателем и стал водить лучом по укрытиям. Он видел отражение этого луча в глазах, размытых пластиком, видел руки, прикрывающие их от яркого света.

– Кто это? – выдавил он, на сей раз сорвавшись на крик. – Живо вылезайте! Вылезайте, черт бы вас побрал! Я хочу знать, кто это из вас!

Двое из ребят подчинились. Марко и Дрю высунули головы из укрытий – на лицах страх. Другие остались внутри, словно пластик мог их защитить. Итан неловко подскочил, ухватился за ближайшее укрытие, ухватился за пленку обеими руками и сорвал ее; из-под нее показался Джефф, съежившийся, поднявший руки, чтобы защититься. Поза беспомощного страха.

Вид его сломал Итана. Шатаясь, как пьяный, он отступил на несколько шагов назад, все еще держа скомканную пленку в одной руке, а фонарик – в другой.

– Ребята… – проговорил он, и у него тут же перехватило горло. – Ребята, надо вставать. Моя жена… В моем доме беда.

Все уставились на него. Никто не ответил. Только тут он заметил, что Реймонд сжимает в руке увесистую деревяшку, как дубинку.

– В моем доме пожар, – тупо произнес Итан. – Мой дом… Загорелся. Сгорел.

Он уронил полиэтиленовую покрышку, которую только что сорвал над головой у Джеффа. Выдохнул, посмотрел на луну и произнес: «Стоп». Совсем тихо. Уже обращаясь только к самому себе и отходя от ребят, чтобы разыскать навигатор, который он выронил на камни. Шептал самому себе: «Ты сто раз им повторял, какими они должны быть. Так стань таким сам! А ну-ка быстро!»

Это казалось советом какого-то незнакомого человека. Он совсем оторвался от реальности, и нужно было поскорей вернуться обратно. Он всю свою жизнь рассказывал людям, как справиться с бедой, как выжить. Что первое в списке приоритетов? Позитивный образ мыслей? Ну да, конечно, это номер один. Ладно, попробуем. «Может, она осталась в живых». Вот, получай. Позитивно? Еще как, блин, позитивно!

«Соберись», – прошептал он, и кто-то внутри его прошептал в ответ: «Предвидение, Итан. Готовность, Итан. Первые правила, и ты проигнорировал их. Ты был готов к тому, что за мальчишкой кто-то придет, но не предвидел, как они это могут сделать».

Тут он заговорил громче, словно на уроке, уже обращаясь к мальчикам:

– Нам нужно… нам нужно все сделать по правилам. Хорошо? Будем действовать по правилам. Простите за плохое начало. Но теперь давайте… давайте подумаем. Первым делом, ребята, что нужно первым делом сейчас сделать? Ответить. Мне нужно ответить.

Никто не произнес ни слова. Итан нашел навигатор, подобрал его, отряхнул от пыли. «В каком вы состоянии?» – спросили его из бункера в Техасе. Интересно, подумал он, как уложить это в сто шестьдесят символов?

Он ощутил, как ребята собираются у него за спиной. Формируют тугой кулак. Правильно, молодцы. В том-то вся и соль. Чтобы они научились держаться друг за друга. А теперь он помогает им сделать это. Так что и самому надо держаться молодцом. Пусть посмотрят на него в деле. Тоже учеба. Его дом в огне, с женой неизвестно что, но, черт побери, пусть просто увидят его в деле.

Рука у него дрожала, когда он набирал ответное сообщение:

Отвернулся от экрана, опять поглядев в ночное небо, а потом набрал второе сообщение:

– Готово, – произнес он. – Готово, а теперь уходим. – Повернулся к ним лицом. – Простите. Но нам надо срочно сниматься. Моя жена… мне нужно вернуться.

Марко наконец нарушил тишину.

– Ладно, врубились, не переживайте. Постараемся побыстрей.

Итану хотелось расплакаться. Но вместо этого он рассмеялся. Может, это был смех. Может, это было рыдание.

– Спасибо, – произнес он. – Действительно придется поднажать.

Коннор Рейнольдс умер, и Джейс Уилсон восстал из своей могилы.

Бесстрашный малый, возмутитель спокойствия бесследно исчез, и остался только Джейс Уилсон, испуганный и одинокий, и он знал, что это ненадолго.

Они пришли за ним. Они нашли его.

Он знал, что умрет, еще когда его разбудил полный боли крик Итана Сербина – больше вой, чем крик, требующий раскрытия личности мальчика, ответственного за неназванные преступления. Никто ничего не понял, кроме Джейса.

Они пришли за ним и сожгли дотла дом Итана. Голова Джейса была занята не самим собой, когда все выстроились за Итаном и, осторожно ступая, двинулись по темной тропе, подсвечивая дорогу подпрыгивающими и мечущимися во все стороны лучами налобных фонариков. Из головы не шла миссис Сербин. Эллисон – так ее звали. Красивая, добрая и сильная. Дочь ранчеро, до сих пор нанимающая ковбоев.

Теперь она мертва. Итан, наверное, этого еще не знал, в отличие от Джейса. А уж он-то видел тех двоих в карьере и узнал про них еще кое-что за те дни, пока его родители пытались найти наилучший способ спрятать его, прежде чем окончательно решили отправить в горы. Он знал, что эти люди не оставляют живых свидетелей. И твердо вознамерился стать первым.

Но любая надежда на это теперь канула в никуда.

Группа прошла, наверное, уже где-то с полмили вниз по тропе в гробовом молчании, прежде чем Джейс позволил себе подумать, что ждет их впереди. Он вообразил лица тех людей и услышал их голоса, вспомнил то странное спокойствие, с которым они говорили о столь страшных вещах. Они пришли за ним. «Я хочу, чтобы они умерли, – подумал он, когда в уголок глаза просочилась первая горячая слеза. – Я хочу, чтобы они сейчас были с тем, кого я видел в воде, я хочу, чтобы они умерли!»

А они хотели, чтобы умер он.

Реальность происходящего до сих пор не укладывалась в голове. Он все понимал, всегда понимал – он был свидетелем и поэтому представлял собой угрозу, – но сама мысль о том, что кто-то желает его убить, представлялась настолько дикой, что порой это действительно казалось чем-то нереальным. «Они желают моей смерти. Они искренне желают моей смерти».

Тут он расплакался уже всерьез и замедлил шаг, чтобы другие его не услышали. Здесь было трудно идти даже при дневном свете, а в темноте все внимание сосредоточено в узком луче фонаря, поэтому никто не заметил, как он отстал.

Джейс потянулся к лицу правой рукой, утер слезы с глаз, посмотрел, как группа отрывается от него, подумал о тех, кто может поджидать его в темноте, и тогда принял решение: он должен быть один, когда они его отыщут.

Некоторых ребят он возненавидел с самого начала. Но теперь, при виде того, как они уходят вперед, ему почему-то вдруг стало грустно, подкатило желание все объяснить – догнать их и выкрикнуть, что это он во всем виноват, что им нужно избавиться от него, потому что это его они ищут, его одного, и как только они его получат, то оставят всех остальных в покое.