50 знаменитых авантюристов - Ольга Исаенко

В судьбе Пушкина роль Собаньской до конца не выяснена. Она оставалась для него врагом-невидимкой. И поэт продолжал воспевать прекрасного хамелеона. Он не рассмотрел подлинной сущности Каролины, о которой Ф. Ф. Вигель сказал, что трудно представить, «сколько мерзостей скрывалось под щеголеватыми ее формами». Эта женщина была настолько же красива внешне, насколько омерзительна внутренне. Многие исследователи не сомневаются в том, что Каролина Собаньская была подослана к поэту.

Трудно сказать, что именно заставило красавицу стать помощницей Витта и добровольной тайной осведомительницей. Может быть, ее увлекала «романтика» сыскной деятельности, требующей артистизма и умения входить в доверие. Как бы там ни было, подобные авантюры требовали ума, цинизма и незаурядной смелости. Все это у Собаньской было. Не был ли это способ самоутверждения? Наконец, нельзя исключать и любви, потому что Витт, по отзывам современников, был очень красив и пользовался репутацией донжуана.

Александр Сергеевич держал имя Собаньской в тайне. Она навсегда осталась для него подлинной богиней любви, посланницей небес, существом мистическим, роковым.

Она обладала способностью разжигать в мужчине страсть, доводя его до потери собственного достоинства, оставаясь при этом холодной и расчетливой. Каролина умела добиться полного доверия своих любовников. Она выслушивала влюбленного поэта, хладнокровно извлекая из бесед с ним информацию, полезную для Третьего отделения и лично для генерала Бенкендорфа. Ведь начальству необходимо было знать, что затаил в душе поднадзорный гений! А он, равно как и Вяземский, Дельвиг, Мицкевич и многие другие, ничего не подозревал и ни о чем не догадывался.

Каролина Собаньская, будучи личностью отрицательной, не вписывалась в классическую биографию Пушкина. Еще при ее жизни литератор Петр Каратыгин сетовал, что история скрывает ту гнусную душонку, которая, прикрываясь дружбой с Пушкиным и Дельвигом, в действительности занималась доносами на обоих поэтов. Каратыгин уверен, что по сравнению с этим демоном даже имя Булгарина покажется синонимом благородства, чести и прямодушия. Имя этого тайного агента всплыло лишь в начале XX века. Но и после этого Собаньскую обычно старались обойти молчанием: характер, склонности и род деятельности этой женщины снижали величие образа национального поэта. Никак она не укладывалась в списки так называемых «адресатов лирики Пушкина», хотя и была самой яркой среди них!

Ответ на вопрос Пушкина «Что в имени тебе моем?» Собаньская все же оставила потомкам. В дневниках, которые, как оказалось после ее смерти, она вела всю жизнь, много имен, но нет даже упоминания об Александре Сергеевиче. Устно Собаньская, говорят, вспоминала о его влюбленности, но не придавала никакого значения ни его чувствам, ни его стихам.

Как агент Витта, она была настолько законспирирована, что вызывала подозрения даже у государя. Он подозревал Каролину (может быть, и не без оснований) в двойной игре. Ухудшились и отношения Собаньской с Третьим отделением. Ее подозревают в связях с польской революционной оппозицией. По поручению Витта она едет в Дрезден, в центр польской эмиграции, чтобы попытаться выяснить планы бежавших из России польских революционеров. А в Петербург государю приходит донос о неблагонадежности интриганки, и царь требует от Витта, чтобы тот перестал «себя дурачить этой бабой». Виновата ли в конце карьеры Собаньской дезинформация или царь почему-то недолюбливал эту авантюристку?

1 октября 1832 года Каролину Адамовну, только что отгулявшую в Дрездене на свадьбе дочери Констанции и князя Ксаверия Сапеги, удалили в Минскую губернию, откуда она написала подробное письмо Бенкендорфу. Как ни странно, именно после этого Витт с ней обручился, но этот жест ему даром не прошел. Когда Ивана Осиповича хотели назначить председателем Временного правительства Польши, царь отклонил его кандидатуру именно из-за связи графа с Собаньской, утверждая, что «она самая большая и ловкая интриганка и полька, и Витта будет за нос водить».

В 1836 году граф окончательно бросил Собаньскую. Незадолго до этого умерла ее единственная дочь. Каролине уже больше 40, перед ней замаячил призрак бедности и одиночества. Чтобы избежать столь незавидной участи, она в том же году вышла замуж за C. X. Чирковича, адъютанта Витта, хотя ни о какой любви с ее стороны не могла даже идти речь. Супруги жили в Крыму. Но в 1846 году Собаньская овдовела и уехала за границу, иногда гостила в украинском имении своей сестры Эвелины Ганской, затем обосновалась в Париже. Второй муж сестры, Оноре де Бальзак, относился к новоявленной родственнице с резкой антипатией, называя ее «лицемерной безумицей, худшей из всех». Но эксцентричная и хитрая Каролина еще умела очаровывать и сохраняла удивительную красоту. В 1847 году ее племянница Анна Мнишек называла тетю ослепительно прекрасной, говоря, что подобная красота никогда не исчезает.

В 1850 году Каролина Собаньская вновь вышла замуж за французского писателя Жюля Лакруа (1809–1887). Новый супруг был почти на 14 лет ее младше. По-видимому, именно с этим человеком неутомимая авантюристка обрела счастье. Они были неразлучны до конца жизни, являясь для французов образцом трогательной нежности и верности. В 1872 году Жюль Лакруа выпустил книгу стихов. В одном из сонетов он воспел свою жену, которой в то время было восемьдесят… К старости поэт ослеп, и супруга ухаживала за ним в течение 13-ти лет. Незадолго до смерти Собаньская написала ему письмо, которое велела прочесть после ее кончины. В нем Каролина называла мужа своей любовью, счастьем, совестью и жизнью, говорила, что умрет, обожая и благословляя его. Она просила Жюля заботиться о себе ради любви к ней. Ее постоянно уличали в лицемерии, но перед лицом вечности не лгут. Демон, сумевший стать ангелом для одного-единственного человека, надеялся на встречу с любимым по ту сторону смерти… Спустя несколько месяцев, 16 июля 1885 года, Каролина Собаньская умерла. Ей было почти 92. Муж выполнил волю супруги и последовал за ней только через два года.

С поместьем, в котором родилась эта демоническая женщина, связана любопытная легенда. Ходили слухи, что над родом его владельцев тяготело проклятие. Говорили, что когда-то давно старая хозяйка замка была замурована в башне своим сыном и прокляла все его потомство. С тех пор по ночам ее призрак бродит по комнатам замка, гремя костями и цепями, и перед ним бесшумно распахиваются все двери. И еще говорили, что у всех, кто родился в поместье, нет сердца…

(род в 1896 г. – ум. в 1944 г.)

История многомиллионной русской эмиграции прошлого века изобилует именами авантюристов. Видимо, это свойство испокон веков живет в загадочной славянской душе, подчас прекрасно уживаясь в ней с такими чертами, как бесшабашная удаль, безграничная фантазия, тяга к алкоголю и… глубокая порядочность! Многие из знаменитых искателей приключений были всего лишь жертвами великой национальной драмы. Они пытались любым способом устроить свою жизнь в тех странах, куда их забросила безжалостная судьба. Лишенные родины, веры, среды, языка, эти ловкие мошенники добивались иногда такого положения, что становились легендой. Но провозгласить себя королем иностранной державы при единодушной поддержке местного населения – такое удалось лишь одному русскому эмигранту. Речь идет о Борисе Скосыреве. Известно о нем до обидного мало, не сохранилось даже изображений этого андоррского самодержца. Существуют лишь разрозненные описания, свидетельствующие о том, что он был высокого роста, голубоглазым, с прямым греческим носом, носил небольшие светлые усики. Всегда был свежевыбрит. Пробор разделял белокурые волосы на две неравные части. С собой практически всегда носил тросточку с серебряной рукояткой.