Кровь и золото - Энн Райс

Я в изумлении наблюдал за происходящим. Конечно, мои гоститоже яростно спорили. Выяснилось, что некоторые из них давно уже перешли вхристианство. Теперь они могли не скрывать своих убеждений. Но что бы нислучалось, вино продолжало течь рекой под неустанные звуки музыки.

Видишь ли, я не испытывал по отношению к христианству нистраха, ни врожденного отвращения и, как уже сказал, изумленно следил за егоразвитием и распространением.

Но теперь, спустя десять лет, в течение которых Константин иЛициний, правя империей, поддерживали шаткий мир, наметились перемены, мысль окоторых доселе не приходила мне в голову. Былые верования канули в прошлое,гонения на христиан прекратились, последователи этой религии добилисьоглушительного успеха.

Я вдруг обнаружил, что идеи христианства коренным образомизменили образ мыслей римлян. Можно сказать, произошло смешение стилей имировоззрений.

Со смертью Лициния Константин стал единственным правителемимперии, и все провинции заново объединились. Константина очень волноваларазобщенность христиан, и в Риме поползли слухи о проведении на Востокехристианских Соборов. Первый такой Собор состоялся в Антиохии, где когда-то яжил вместе с Пандорой. Антиохия оставалась великим городом и, возможно, вомногих отношениях была оживленнее и интереснее Рима.

Арианская ересь вызвала недовольство Константина. Сыр-борразгорелся из-за мелочи, на взгляд Константина не стоившей выеденногояйца, – из-за фрагмента Писания. Тем не менее некоторые епископы былиотлучены от развивающейся церкви, а спустя два месяца в Никее собрался новыйВселенский собор под председательством Константина.

Там, на Никейском соборе, был принят «Символ веры» – краткийсвод догматов христианской ортодоксии, которых по сию пору придерживаютсяревностные последователи этой религии. Епископы, ее подписавшие, сновазаклеймили как еретика и отлучили от церкви христианского теолога и писателяАрия, а творения его приговорили к сожжению. Ария изгнали из Александрии.Решение Собора обжалованию не подлежало.

Но стоит отметить, что Арий, оставаясь изгнанником,продолжал отстаивать свои позиции.

Другой важной причиной созыва Никейского собора стал вопрос,до сих пор не решенный христианами: какова точная дата Пасхи – воскрешенияХриста. Участники Собора решили, как они будут впредь вычислять эту дату,основываясь на западной системе. И закрыли Собор.

Епископов, однако, попросили задержаться и присутствовать напраздновании двадцатилетней годовщины правления императора Константина.Естественно, об отказе не могло быть и речи. Епископы остались.

Долетевшие до Рима рассказы о роскошных празднествахпородили в душах его граждан недовольство и зависть. Рим чувствовал, что егообошли стороной. Поэтому, когда в январе триста двадцать шестого года императорснова направился к нашему городу, римляне испытали облегчение и радость.

Однако прежде чем Константин достиг стен Рима, городнаводнили слухи об ужасных злодеяниях императора. По никому не известнымпричинам на пути к Риму он сделал остановку, чтобы предать смерти своего сынаКриспия, пасынка Лициниана и собственную жену, императрицу Фаусту. Историкимогут до хрипоты спорить, почему он так поступил, но истинная причина никогдане станет известна. Возможно, император узнал о существовании заговора противнего. А может, случилось что-то другое...

Замечу, что описанные события омрачили радость горожан.Долгожданное прибытие императора не пролило бальзама и на души приверженцевстарых порядков. Одевался Константин в экстравагантном восточном стиле: в шелкаи дамаст. К тому же вопреки ожиданиям народа он не изъявил желания принятьучастие в традиционной процессии к храму Юпитера.

Конечно же, христиане его обожали. Люди всех сословийслетались посмотреть на правителя, облаченного в восточные одеяния, усыпанныедрагоценностями. А щедрость, с которой он выделял средства на новые церкви,поражала всех без исключения.

Хотя император почти не жил в Риме, бывая там лишь время отвремени, он повелел завершить строительство нескольких светских зданий, начатоееще при Максенции, и возвел просторные общественные бани, названные его именем.

Потом поползли отвратительные сплетни. Константиннамеревался построить новый город. Император решил, что Рим пришел в упадок илишился подобающего столице блеска, а потому собирался возвести другой центримперии – воздвигнуть его на Востоке и назвать своим именем.

Можешь себе представить, как это было воспринято?

Конечно, за последний век императоры переезжали из провинциив провинцию. Они боролись друг с другом, заключали двойные и тройные союзы,встречались в одном месте и убивали друг друга в другом.

Но отказаться от Рима? Воздвигнуть новый город и сделать егостолицей империи?

Немыслимо!

Кипя от ненависти, я предавался мрачным мыслям. Я впал вотчаяние.

Ночные гости разделяли мое негодование. Новости привели вуныние пожилых солдат, один из старых философов горько плакал. Другая столица?Молодежь впадала в ярость, но не могла скрыть горького любопытства и, ворча,гадала, где вырастет новый город.

Я не осмеливался плакать, поскольку слезы мои были быкровавыми.

Я научил музыкантов играть старые песни, те, которых они ине слыхивали, и наступил странный момент, когда вместе со смертными гостями мызатянули медленную скорбную песню о непреходящей славе поверженного Рима.

В тот вечер веяло прохладой. Я вышел в сад и посмотрел насклоны холма. То там, то здесь в темноте мерцали огоньки. В других домах звучалиголоса и смех.

– Вот он, Рим... – прошептал я.

Как мог Константин отвергнуть город, тысячу лет остававшийсястолицей империи, ставший свидетелем ее борьбы, триумфа, поражений и побед?Неужели некому его вразумить? Такого не может быть!

Но чем дольше бродил я по городу, чем внимательнееприслушивался к разговорам, чем чаще выходил за городские стены и навещалокрестные городки, тем отчетливее понимал мотивы, руководившие императором.

Константин хотел, чтобы центр христианской империирасполагался в месте, обладавшем огромными преимуществами, и не мог ограничитьсвое пребывание полуостровом, в то время как культура его народа была стольмногим обязана Востоку. К тому же ему приходилось защищать восточные границы.Персия была и оставалась угрозой для империи. И Рим не мог оставатьсярезиденцией человека, обладавшего неограниченной властью.

Поэтому Константин выбрал далекий греческий город Византию ирешил, что здесь будет построен его новый дом – Константинополь.

А я был обречен наблюдать, как мой дом, священный Рим,приходит в упадок по вине человека, которого я как римлянин отказывалсяпризнать.