Пленница французского маркиза - Лариса Шкатула

- Чего желаете?

- Скажи горничной княжны Астаховой, что её госпожа желает ехать, пусть насчет извозчика побеспокоится.

Следом за ней пришла и Агриппина. Помогла княжне одеться, заявив:

- Чего его искать, извозчика-то. Он сидит, нас ждет. Княгиня наказала, его не отпускать, а то, говорит, улочка здесь тихая, набегаешься, пока другого найдешь!

Раньше Агриппина первая настояла бы на том, чтобы сэкономить пятачок, который извозчик возьмет за ожидание. Теперь и она почувствовала, что дела семьи Астаховых пошли в гору. Она не задавалась вопросами, откуда это, но то, что от прислуги можно подобное скрыть, Соня даже и не думала.

Едва они вошли в дом, княгиня позвала Агриппину к себе, так что Соня вынуждена была одна идти в лабораторию, предварительно выписав на листок рецепт мази, которую ей предстояло изготовить. Вот только как объяснить Разумовскому, откуда она знает о его беде, и как смогла, не глядя на его болячки, использовать дедов рецепт?

Соня решила, что ежели постарается, сможет подменить лекарство, которое выписал графу семейный доктор Астаховых. В том, что лекарство Мартина Людвиговича болезни Разумовского не поможет, она отчего-то не сомневалась.

Теперь, когда о потайной комнате, открытой ею, знали не только все Астаховы, но даже и Агриппина, Соня не считала нужным скрываться. Она даже не затворяла двери в кладовую, так что к ней мог прийти всякий, кому бы она в эту минуту понадобилась.

Да и кто определит, что княжна делает? Кто станет допытываться или проверять, что за мазь она нынче изготавливает? Что бы княжна на вопрос любопытного не сказала, проверить её все равно никто не сможет.

Словом, Соня спокойно работала, когда к ней запыхавшись прибежала Агриппина.

- Княжна, миленькая! Софья Николаевна! - горничная явно волновалась, потому что по обычаю ломала руки и без конца восклицала. - Ежели бы вы могли видеть, что нынче произошло! В нашем доме! Мы-то всегда жили тихо. Разве когда у нас кричали? Даже когда Мария Владиславна серчали, они могли, конечно, под горячую руку дать оплеуху или за ухо схватить, но чтоб кричать...

Соня оторвалась от своей работы.

- А ты сама-то можешь не кричать? Спокойно подыши. А то выпей водички - вон во фляжке, что я с собой принесла. Наговорила всякого, а кто кричал-то, я так и не поняла.

- Приезжала Шарогородская...

- Кто-о?

- Княгиня мне объяснила, что это - маменька той девушки, на которой граф Разумовский собирался жениться. Так вот она и кричала, что подполковник никогда не станет генералом, и что она об этом позаботится. Императрице пожалуется...

Соня побледнела. Неужели все её усилия не только не принесли нужных результатов, а и усугубили положение бедного Леонида?! Вот что значит, делать человеку добро без его ведома, только по своему глупому разумению!

- Что эта Шарогородская ещё говорила? - спросила она у Агриппины, изо всех сил изображая равнодушие.

- Что пусть он о её дочери и не мечтает. И что Даша - вроде, как раз она и есть невеста графа - никогда не выйдет замуж за такого развратника и проходимца.

- Какой ужас!

Соне стало плохо, и Агриппина привычно принялась хлопотать подле разволновавшейся княжны, обмахивая её своим фартуком. Соня набрала воздуху побольше, ухватилась за край каменного дедова стола и спросила:

- А что говорил граф?

- Граф хотел поцеловать у неё руку.

- Вот как, ты видела?

- Не видела, - пожала плечами Агриппина, - но слышала, что Шарогородская, как завизжит. - Не прикасайтесь ко мне! Не бить же он её собирался!

- Опять ты придумываешь, - привычно рассердилась Соня и оттого сразу пришла в себя. - Она все ещё здесь?

- Уехали.

- А как на это посмотрел князь?

- Его сиятельства как назло не было дома, - с сожалением проговорила Агриппина и поспешно добавила. - Это не я так говорю, Мария Владиславна говорили. И ещё крикнули: "Господи, куда Софья-то подевалась? Неужели опять в этой проклятой лабалатории?" Здесь, значит...

Агриппина с сожалением и даже некоторой завистью посмотрела, как Соня торопливо заканчивает смешивание нужных частей мази.

- Скажи маменьке, я сейчас приду.

- Скажу, - нехотя кивнула горничная.

"Маменька называет лабораторию проклятой! - подумала Соня. - А, небось, закройся намертво потайная дверь, ломом прикажет вскрывать. Куда мы теперь, без нее-то!"

Она спрятала баночку с мазью в кармане платья и поспешила в гостиную, где любила сидеть княгиня, и где они обычно решали все наболевшие вопросы. Однако, Мария Владиславна была не одна. Видимо, Николай только что откуда-то приехал, потому что он как обычно сидел на краешке стула, чтобы наскоро решить что-то срочное. Другие дела он выслушивал и решал, только переодевшись в любимый халат.

- Поймите, маменька, - услышала его голос Соня, - произошло какое-то недоразумение. Леонид ни в чем не виноват. Я верю Мартину Людвиговичу. Он сказал, пришлет мазь, у Леонида за неделю все пройдет...

"Почему за неделю? За один день," - мысленно поправила брата Соня

- А ежели нет?

- Господи, маменька, тогда это его печаль. Как бы то ни было, граф рвался домой уехать, я его не пустил. Пусть денек-другой у нас побудет.

- Пусть, разве ж я против...

- Леонид - порядочный человек, и если эта старая карга...

- Николя, Екатерина Ивановна вовсе не стара.

- Ну да, сорок лет ей всяко исполнилось.

- Что тогда говорить обо мне, - усмехнулась княгиня.

Тут она заметила стоящую в дверях Соню.

- Вот только как сие происшествие на Софье скажется? Она у нас девица на выданье.

Николай скользнул взглядом по сестре.

- Да никак на ней это не скажется!.. Я вот что думаю, не поехать ли мне к Шарогородским? Гнев такой женщины, как Екатерина Ивановна, многого стоит. Не хотелось бы, чтобы она мстила Леониду. Его и так уже бог наказал, хотя и непонятно, за что... Эх, мне бы такую невесту, как Дашенька. И хороша, и свежа, и богата. Да и, коли молва не врет, не глупа...

- На чужой каравай, Николушка, рот не разевай.

- Это я с сожалением. Подполковник-то мой такой цветочек упустил, вот я о чем. Шарогородская, сказывают, женщина решительная, от своих слов вряд ли отступится. Но я хоть за друга поручусь, чтобы его репутация в свете не слишком пострадала.

- Ты бы и вправду, Коля, съездил к Шарогородским, - неожиданно поддержала мысль брата Соня. - В самом деле, жалко Леонида Кирилловича...

- Ты-то откуда обо всем знаешь? - строго спросила княгиня. - Что-то я тебя поблизости не видела, когда Екатерина Ивановна на подполковника коршуном налетала...