Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс

Ранним утром вторника Вирджилия, со специальным пропуском, добытым для нее Сэмом Стаутом, сумела прорваться сквозь двойные ряды охраны вместе с дипломатами и официальными лицами. Только так можно было попасть в восточное крыло Белого дома.

Медленно продвигавшаяся очередь из желающих проститься с президентом была чрезвычайно длинной. Один из охранников сказал Вирджилии, что снаружи ждет примерно пятнадцать тысяч человек, большинство из которых так и простоит там напрасно до самого вечера, потому что тело президента останется здесь только на один день.

Сколоченный плотниками помост был покрыт черным шелком. Такой же балдахин с белой каймой по краю покачивался над прямоугольным гробом с рельефными серебряными звездами и цветами клевера, украшенный серебряными шнурами с кистями. На серебряной табличке было выбито:

Черные драпировки, покровы и накидки скрывали почти все другие цвета, обычные для этого помещения. Все зеркала в обмотанных черным крепом рамах были завешены белыми полотнищами. Ожидая в очереди на выкрашенных черной краской ступенях, которые вели к правой стороне гроба, Вирджилия потуже натянула перчатки и разгладила траурное платье. Наконец подошла ее очередь. Она прошла мимо армейского офицера, напряженно застывшего у гроба, – второй страж стоял с другого конца – и посмотрела сверху вниз на Авраама Линкольна.

Никакие ухищрения владельцев похоронного бюро и никакая косметика не смогли улучшить его грубые, измученные черты. Вирджилия пришла сюда скорее из любопытства, чем по какой-то другой причине, и теперь, всматриваясь в его мертвое лицо, думала о том, что слишком мягкий и снисходительный президент всегда был настоящей угрозой для тех высоких целей, к которым стремились такие люди, как Сэм и Тад Стивенс.

Новый президент, Эндрю Джонсон, такой угрозы представлять явно не будет. Сэм считал его туповатым деревенщиной. Вместе с Беном Уэйдом и конгрессменом Доусом он уже нанес Джонсону визит вежливости, после чего рассказал Вирджилии, как Уэйд довольно прозрачными намеками дал понять новому хозяину Белого дома, чего от него ждет конгресс.

– Мистер Джонсон, я благодарю Бога, что вы здесь, – сказал ему Уэйд. – Линкольн слишком носился с этими проклятыми бунтовщиками, теперь же они получат то, чего заслужили.

Пока продолжались поиски Уилкса Бута, даже умеренные политики и газетчики по всему Северу проклинали за это убийство весь Юг. Намекали на какой-то заговор, поощряемый Дэвисом. Требовали мести, как весело говорил Сэм.

– Отдав свою жизнь, наш дражайший соперник оказал нам безмерную помощь, – сказал он ей.

Теория заговора заинтересовала Вирджилию, но у нее появилась своя, немного измененная версия. В день убийства Линкольна было совершено еще одно покушение. Какой-то громила – то ли Пейн, то ли Пенн – вломился в дом государственного секретаря Сьюарда, нанес ему несколько ножевых ранений и наверняка убил бы, если бы не сын Сьюарда и его помощник. Сразу поползли слухи о том, что были и другие участники заговора. Являлся ли Бут единственным вдохновителем группы? А если его направлял кто-то из радикальных республиканцев в надежде на тот результат, который они и получили теперь, – новые требования южной крови?

Такая вероятность вовсе не исключалась, хотя Вирджилия и полагала, что правды никто никогда не узнает. К тому же правда теперь не имела особого значения, после того, что начало происходить в последние несколько дней. Простые граждане требовали тех же суровых мер, за какие уже давно выступал Сэм.

– Мадам? Вы должны пройти дальше. Многие ждут своей очереди…

Громкий шепот распорядителя, стоявшего внизу, возле наскоро выкрашенных в черный цвет стульев для прессы, привлек к ней внимание. Она вздрогнула и уже хотела обругать невежу, но передумала – место не слишком подходило для сцен.

Кроме того, она была в прекрасном настроении. Вид мертвого президента вызывал у нее радость. Теперь программа фракции Сэма могла пройти с меньшим сопротивлением. Огромное большинство, неожиданно обращенное в другую веру одной пулей, жаждало поддержать эту программу. Вирджилия смерила распорядителя уничтожающим взглядом и медленно спустилась по ступеням помоста с другой стороны. Оглянувшись, она с трудом сдержала улыбку.

Сэм был прав. Умерев, этот уродливый адвокатишка из прерий послужил своей стране гораздо больше, чем при жизни.

Его смерть стала настоящим благословением.

Хантуну хотелось умереть. По крайней мере раз в день он был совершенно уверен, что не проживет и часа. Он потерял около двадцати пяти фунтов веса и весь свой пыл. Неужели ему больше никогда не удастся поспать в нормальной постели? Поесть пищу, приготовленную на плите? Справлять свои естественные надобности в уединении?

Каждый отрезок длинного пути от Сент-Луиса приносил все новые страхи и мучения. Пока они ехали в дилижансе, больше половины дороги их сопровождал кавалерийский отряд Союза. Говорили, что в этих местах часто совершают налеты индейцы равнин.

Впервые услышав про это, Хантун затрясся от страха. Зато Пауэлл, наоборот, только обрадовался возможности проявить себя бесстрашным уроженцем Кентукки. От этого Хантун возненавидел его еще больше.

Город Вирджиния-Сити, окруженный смутными очертаниями гор и населенный грубыми шахтерами, показался ему таким же пугающим, как Китай или русская степь. Всю ночь им пришлось грузить золотые слитки на плавильне, укладывая конусообразные бруски в полдюйма толщиной и размером три на пять дюймов в особом порядке в соответствии со схемой, нарисованной Пауэллом. На дно каждого фургона помещалось девяносто слитков общим весом примерно четыреста пятьдесят фунтов. Стоимость такого груза по существующим ценам в двадцать долларов и шестьдесят семь центов за унцию составляла без малого сто пятьдесят тысяч долларов. Количество и цена золота во втором фургоне были такими же.

– Это только первая партия, – напомнил ему Пауэлл. – Потом будет еще, только не сразу. Месторождение богатое, но требуется переработать слишком много руды, чтобы получить такое количество. Я готовил эту партию больше года. Но действовал втайне, через агентов, издалека. Теперь дело пойдет быстрее.

Из-за большого добавочного веса наружная часть каждого фургона была укреплена специальными скобами. Когда внутри были поставлены клинья, чтобы не дать грузу скользить, двое рабочих наколотили фальшивые полы, накрыв их грязными одеялами. На следующий день на одеяла были погружены бочки и коробки с провизией, а также несколько ящиков с винтовками Спенсера. Каждый такой фургон должна была везти шестерка лошадей.

Потом Пауэлл нанял возниц – двух постоянных и третьего на смену. Все трое выглядели как настоящие разбойники, разговаривали мало, имели общий арсенал оружия в семь единиц и постоянно пугали Хантуна тяжелыми взглядами исподлобья и недобрыми ухмылками. Каждый по окончании путешествия должен был получить по сто долларов, а проводник, который казался еще более грозным, чем эта троица, – вдвое больше.