Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон

Очень скоро Шеф засомневался, что им удастся достичь своей цели. Замысел-то был достаточно простым. Колючий кустарник не давал передвигаться ни конному, ни пешему, если только человек не опускался на карачки. Боковые сучья начинали расти на высоте фута-другого от земли. Под ними всегда оставалось чистое пространство, вполне достаточное, чтобы ловкий мужчина или мальчик мог проползти, будучи совершенно скрыт от чужих глаз; лишь бы только сам мог вслепую определять направление.

Проблема заключалось именно в том, что приходилось ползти. Свирелька и его товарищи, легкие и проворные, могли с огромной скоростью пробираться вперед на четвереньках, так что их туловища не касались земли. Шефа при таком способе передвижения хватило не больше чем на сотню ярдов. Затем перетруженные мышцы рук сдали, и пришлось ползти на животе, барахтаясь, словно неумелый пловец. Доносившиеся сзади пыхтенье и фырканье свидетельствовали, что и Ришье был вынужден делать то же самое. Через несколько секунд пробирающийся впереди мальчишка исчез, он с гибкостью угря продвигался в три раза быстрее.

Шеф продолжал упорно ползти. Посвист сзади, а потом и спереди прозвучал как песня ночной птахи. Навстречу Шефу вынырнул темный силуэт, послышалось что-то вроде призыва поторопиться. Силуэт исчез. Появился Свирелька, буркнул что-то в том же духе. Шеф ни на что не реагировал, знай себе полз по корням, переваливался из стороны в сторону, чтобы обогнуть крупное препятствие. Колючки цеплялись за волосы, впивались в пальцы, рвали одежду. Раздавшиеся впереди шипение и шорох чешуи по земле заставили его вскочить и отдернуть руки: равнинная змея. Но она услышала человека задолго до того, как он мог коснуться ее. Горло у Шефа саднило от пыли, колени в изорванных шерстяных штанах кровоточили.

Свирелька ухватил его за плечо, потащил в сторону – в кустарнике был просвет, тропа шириной в несколько дюймов, ведущая в обход холма. Шеф с трудом поднялся на ноги, откинул назад волосы и с сомнением посмотрел на Свирельку. Идти во весь рост? По открытому месту? Уж лучше ползти дальше, чем быть замеченными.

– Слишком медленно, – прошипел Свирелька на исковерканном арабском. – Друзья ушли вперед. Если услышите свист, уходите с тропинки! Прячьтесь снова.

Медленно, но с облегчением Шеф побрел в указанном направлении; шелест кустов выдавал идущих впереди разведчиков. Он улучил момент и глянул на звезды, ярко сияющие в безоблачном небе. Времени до полуночи осталось немного.

Шеф прошел уже с полмили по козьей тропе, виляющей меж холмов, когда со стороны горы снова донесся свист. Рядом оказался Свирелька, схватил его за руку и потянул обратно в кустарник. Шеф взглянул на кажущиеся непроницаемыми заросли, опустился на землю и снова пополз. Десяток футов – и внутрь уже не проникает ни один лучик света, хотя фырканье и пыхтенье сообщают, что измотанный Ришье тоже находится в укрытии. Свирелька продолжал тянуть за собой, но Шеф воспротивился. Он был ветераном многих походов, не раз сам стоял в карауле. В отличие от Свирельки он мог оценить степень риска. На такой местности, когда не случается тревог и не грозит непосредственная опасность, вряд ли императорские дозорные настороже. Они не заметят глаз, смотрящих на них из гущи кустов. Шеф осторожно встал на ноги, взялся за ветку, аккуратно опустил ее на несколько дюймов, чтобы не мешала наблюдать.

И впрямь патруль – несколько человек меньше чем в двадцати футах пробирается узкой неровной тропкой, слишком сосредоточившись на колючках, чтобы смотреть по сторонам. Шеф услышал приглушенную болтовню, сердитый лающий голос старшего. Разговорчики не прекратились. «То еще войско», – подумал Шеф. Местное ополчение, то же, что его собственный фирд. He хотят ни во что ввязываться, мечтают лишь о скором возвращении домой. Их нетрудно обойти в темноте. Опасность представляют люди молчаливые и неподвижные.

Обратно на тропу, еще полмили вперед, потом опять в кусты. Опять пластаться по земле, минуя естественное препятствие или караульный пост. Еще сто ярдов пешком по козьей тропе и снова ползком под кустами. И так далее. Шеф утратил чувство направления, он снова и снова останавливался и глядел на небо в тщетной попытке определить время. Пыхтение Ришье поутихло, – видимо, он приспособился к неровному ритму передвижения.

И вдруг отряд оказался в сборе, все семеро. Они лежали в тени и глядели на костры, мерцающие по другую сторону полоски голой земли. За кострами виднелись камни Пигпуньента, крепости Грааля.

Свирелька очень осторожно показал на костры.

– Это они, – прошептал он. – Последнее кольцо охраны. Los alemanos.

Германцы, значит. Шеф видел отблески стали от кольчуг, щитов, шлемов и латных рукавиц. Но он и без того узнал бы повадку брудеров из ордена Копья, которых много лет назад видел перед атакой в битве при Бретраборге. Тогда они были на его стороне. Теперь же… Мимо таких опытных воинов не проскользнешь. Они расчистили проходы, вырубив кустарник, из веток устроили колючее заграждение. Расстояние между дозорами не достигало и пятидесяти ярдов, и караульные постоянно переходили с места на место. И вдобавок они действительно вели наблюдение, не то что оставшиеся позади горе-вояки.

Внезапно от громады Пигпуньента донесся жуткий грохот камнепада. Часовые посмотрели в ту сторону, но сразу вернулись к своим обязанностям. В полутьме смутно виднелось облако пыли, и можно было расслышать отдаленные крики. Рабочие отряды трудились ночь напролет, посменно, срывая скалу с помощью кирок, ваг и подъемных приспособлений, чтобы проникнуть в святилище еретиков. Чтобы найти для императора вожделенную реликвию.

Шеф снова взглянул на небо, отметил положение луны. Нужен срок, чтобы снарядить змеев и поднять их в воздух. Возможно, придется ждать ветра даже здесь, в горах. Встревоженный Свирелька снова настойчиво теребил Шефа. Он просто мальчишка. На войне все происходит медленнее, чем хотелось бы, – конечно, это не относится к действиям противника. Шеф оглядел своих людей, жестом приказал им лечь. Когда делать больше нечего, надо отдыхать. Если план удался, все об этом скоро узнают.

Вытянувшись под кустами, Шеф положил голову на локоть, и на него навалилась усталость. Здесь опасность не грозит, да и мальчишки начеку. Он позволил векам сомкнуться и медленно провалился в яму сна.

* * *

– Он не только вырвался, – произнес знакомый голос, голос его отца, – но и вышел на волю.

Даже во сне Шеф исполнился возмущения и неверия.

– Тебя нет здесь, – сказал он. – Свандис мне все объяснила. Ты просто игра моего воображения, как и все другие боги – просто игра воображения людей.

– Хорошо, хорошо, – продолжал голос терпеливо и устало. – Верь в то, что тебе нравится. Верь в то, что нравится