Аристократка - Вирджиния Спайс

– Я согласна отправиться с тобой на прогулку, если только из-за этого моей дорогой Каролине не придется скучать в одиночестве.

Окинув сидящую за столом парочку лукавым взглядом, Арман многозначительно покачал головой:

– Сомневаюсь, что мадемуазель де Моленкур будет томиться в одиночестве. Скорее, ей самой не терпится поскорее отделаться от тебя.

Когда Лаваль с Лектуром вернулись в казармы, было уже за полночь. Поль сразу же разделся и улегся в постель. Но Арман, вместо того, чтобы последовать примеру друга, прошел к приоткрытому окну и задумчиво уставился в ночную темноту.

– Похоже, ты чем-то расстроен, – сказал Лектур, с беспокойством поглядывая на друга. – И это кажется мне несколько странным. Вчера, после встречи с Элизой, ты выглядел таким счастливым.

– Да, – задумчиво проговорил Арман, – ты все правильно подметил. Я, в самом деле, расстроен, дружище.

– Неужели это из-за Элизы? Она сильно изменилась?

– Трудно сказать, – Лаваль бросил на барона хмурый взгляд, – мы ведь были так мало знакомы. И все же Элиза действительно стала немного другой. Это уже не та непосредственная девчонка, в которую я влюбился два года назад.

– Ты разочарован?

– Нет, дело совсем не в этом. – Арман немного помолчал. – Просто я предчувствую, что наши отношения не будут легкими. Все это время Элиза находилась под влиянием человека, который пытался сделать из нее настоящую светскую леди: гордую, уверенную в себе, умеющую скрывать свои чувства и лицемерить. Это неплохо, что Элиза научилась прекрасно владеть собой. Но вместе с тем она, похоже, превратилась в надменную, самодовольную красавицу, безмерно гордую своим титулом и знатным происхождением. А я в ее глазах – человек второго сорта.

– За время дороги из Данцига я не раз подмечал, какие ироничные взгляды она бросала на Каролину, когда та слишком непосредственно общалась со мной. Но неужели ты принимаешь это так близко к сердцу? Брось, Арман, эти старые французские дворяне все такие!

– Возможно, ты прав. Но мне от этого не легче.

Приподнявшись на локте, Лектур встревожено посмотрел на друга:

– Только не говори мне, что ты снова влюбился в эту девушку!

– Не скажу, – усмехнулся Лаваль, – я не влюбился в Элизу. Просто я никогда не переставал ее любить, – медленно проговорил он, глядя в удивленные глаза барона.

С минуту Лектур обдумывал слова друга, а затем порывисто соскочил с кровати и подошел к Арману.

– Но ведь ты не собираешься ей говорить?

– Нет! – резко бросил Арман. – Во всяком случае, не сейчас. И ты не вздумай проболтаться своей Каролине, если не хочешь, чтобы мы рассорились навсегда!.. Извини, Поль, – виновато проговорил он, присаживаясь рядом с бароном, – я не хотел тебя обидеть. Просто я ужасно боюсь, что Элиза обо всем узнает до того, как я сумею хоть немного приручить ее.

– А ты уверен, что у тебя это получится? – с легким сомнением спросил барон.

Лаваль усмехнулся, небрежным движением откинув со лба прядь волос.

– Ни в чем я не уверен, приятель. Кроме одного: я не хочу потерять эту женщину во второй раз. Судьба сделала мне подарок, о котором я и не мечтал. И не следует упускать его. Я не дам Элизе времени на раздумья, – твердо проговорил он, с шумом захлопывая окно. – И не позволю ей изображать из себя капризную недотрогу, избалованную вниманием мужчин. Это будет непростая игра, но я все время буду держаться начеку и постараюсь не проиграть. Хотя и понимаю, что карты мои слабоваты.

Утро выдалось безоблачным и нежарким для середины июля. Постояв несколько минут на балконе, Элиза вернулась в комнату и начала собираться. На соседней кровати мирно посапывала Каролина, чему-то улыбаясь во сне. Ее кавалер должен был заехать чуть позже, закончив свои служебные обязанности. Лаваль же, как командир полка, мог распоряжаться временем по своему усмотрению.

На низкой кушетке еще с вечера был разложен отглаженный костюм для верховой езды. В этот день Элиза решила надеть амазонку красного цвета, отделанную черными кружевами. Столь броский наряд не совсем подходил для раннего утра, но на душе у молодой женщины царило такое праздничное, приподнятое настроение, что хотелось видеть вокруг себя лишь яркие краски и насыщенные цвета.

Одевшись, Элиза натянула на распущенные локоны широкополую красную шляпу, украшенную черными кружевными лентами, и снова вышла на балкон. Сердце в ее груди радостно забилось, когда она увидела внизу Армана. Он был в своем синем полковничьем мундире с красной отделкой, белых облегающих лосинах и невысоких сапожках, и эта офицерская форма была ему очень к лицу. Золотистые волосы Армана, не прикрытые головным убором, живописно шевелились от утреннего ветерка. Лаваль держал под уздцы двух великолепных белых скакунов, нетерпеливо перебиравших копытами.

Заметив Элизу, Арман улыбнулся и приветливо помахал рукой. Послав ему ответную улыбку, женщина поспешно покинула балкон и вышла из комнаты в длинный коридор, а затем быстро спустилась вниз. На минуту в ее душу закралось легкое сомнение. Не слишком ли легкомысленно она поступает, отправляясь с Лавалем на эту прогулку? Как он поведет себя, оказавшись с ней наедине? Вряд ли стоит ожидать сдержанности и такта от грубоватого, напористого военного. Но отступать поздно. Не может же она попросту взять и сбежать, как какая-нибудь трусливая девчонка?

– Доброе утро, граф Лаваль, – промолвила Элиза, наградив Армана ехидной улыбкой. – Может, объясните, ваша милость, как случилось, что за весь вчерашний вечер вы ни разу не обмолвились о своем изменившемся положении?

Слегка покраснев, Арман тихо рассмеялся и церемонно поцеловал ей руку.

– Я вовсе не собирался этого скрывать, просто это обстоятельство как-то вылетело у меня из головы. Кто тебе сказал, Каролина?

– Да. Кажется, у них с Лектуром уже установились такие доверительные отношения, что они говорят обо всем на свете. Так ты действительно стал графом, Арман? И когда это случилось?

– Год назад, когда император раздавал награды в честь годовщины своей коронации. Тогда же и Поль стал бароном. А что, – спросил он, хитро прищурившись, – тебя это радует?

– Конечно. А тебя самого – разве нет? Это такая огромная удача – получить титул, не будучи дворянином по рождению. Хотя ты и получил его от этого…

– От этого корсиканского выскочки Бонапарта, ты хотела сказать? Не смущайся, дорогая, мне прекрасно известно твое отношение к императору. Признаться, до сегодняшнего дня я не придавал своему дворянству большого значения. Но теперь начинаю понимать, как много это значит. Во всяком случае, это хоть немного успокоит твои аристократические чувства. Возможно, ты будешь меньше страдать от сознания того, что связалась с человеком низкого происхождения, раз у него все-таки есть титул.

Вспыхнув оттого, что он так безошибочно угадал ее мысли, Элиза отвела от него взгляд и принялась рассматривать предназначенную для нее лошадь.