Я - Малала. Уникальная история мужества, которая потрясла весь мир - Малала Юсуфзай

Хидаятулла, давний друг отца, подбадривал его и убеждал не поддаваться на угрозы.

– Зияуддин, у тебя есть дар от Бога, – говорил он. – Ты способен убеждать людей. Не отступай. Жизнь – это борьба с трудностями, а не просто процесс вдыхания кислорода и выдыхания углекислого газа. Зачем тебе соглашаться на все требования талибов, если ты способен оказать им сопротивление?

Отец передал нам слова Хидаятуллы. По совету друга он написал в «Daily Azadi», местную газету, письмо, обращенное к «защитникам Ислама».

«Я убежден, что вы избрали неверный путь внедрения ислама, – говорилось в этом письме. – Прошу вас, не причиняйте вреда моим детям, ибо они каждый день молятся тому самому Богу, в которого вы верите. Вы можете забрать мою жизнь, но, прошу, пощадите моих учеников».

Когда газета вышла из печати, отец был очень расстроен. Письмо его было помещено не на первой полосе, а на внутренней, к тому же редактор напечатал имя отца и адрес школы, которых отец ему не сообщал. Тем не менее весь день люди звонили ему, чтобы поздравить.

– Вы бросили первый камень в стоячее болото, – говорили они. – Наверняка теперь многие найдут в себе мужество заговорить.

Сначала талибы отняли у нас музыку, потом – статуи Будд, а потом и нашу историю. Одним из самых наших любимых развлечений были школьные экскурсии. Мы были счастливы, что живем в таком раю, как Сват. В нашей долине есть чем полюбоваться: водопады, озера, лыжный курорт, дворец вали, статуи Будды, гробница сватского Ахунда. У всех этих достопримечательностей имеется своя история. Мы заранее предвкушали экскурсии, а когда долгожданный день наконец наступал, одевались как можно наряднее и с радостью рассаживались по автобусам. С собой мы обязательно брали рис и жареных цыплят, чтобы устроить пикник. У некоторых девочек были фотокамеры, которыми они без конца щелкали. В конце экскурсии отец заставлял нас по очереди становиться на камень и рассказывать о том, что мы видели. С приходом Фазлуллы школьным экскурсиям настал конец. Девочкам полагалось сидеть в четырех стенах.

Талибы уничтожили буддийские статуи и ступы, около которых мы любили играть. То, что эти статуи простояли в долине тысячи лет, со времен царей Хушан, и являются частью нашей истории, их не волновало. Они были уверены, что все без исключения статуи и картины – харам, что смотреть на них – грех и потому их следует уничтожить. Они дошли до того, что взорвали лицо Будды Джеханабад, гигантское изображение высотой семь метров, вырезанное на скале в получасе езды от Мингоры. Археологи утверждали, что оно имеет не меньшую ценность, чем Будды афганской долины Бамиан, которых взорвали афганские талибы.

Гигантского Будду талибам удалось уничтожить только со второго раза. Поначалу они пробили в скале отверстия и заполнили их динамитом, но Будда устоял. Неделю спустя, 8 октября 2007 года, они повторили попытку. На этот раз им удалось уничтожить лицо Будды, который взирал на долину с VII века. Талибы действовали как заклятые враги культуры, искусства и истории. Сватскому музею удалось вывезти свою коллекцию и таким образом спасти ее. Все старое талибы безжалостно уничтожали, а ничего нового не создавали. Они захватили Изумрудную гору, богатейшее изумрудное месторождение, и продавали прекрасные камни, чтобы купить себе уродливые автоматы. Всем, кто готов был заплатить, они разрешали вырубать деревья, росшие на холмах, и на грузовиках вывозить бревна.

Зона вещания их радиостанции распространялась на всю долину и соседние районы. Хотя нам удалось сохранить телевизор, талибы отключили кабельные каналы. Мы с Монибой лишились возможности смотреть наши любимые болливудские сериалы, такие как «Шарарат» или «Шалости». Талибы хотели запретить любые развлечения. Они наложили запрет даже на нашу любимую настольную игру, «Карром», участники которой щелчками передвигали фишки по деревянной панели. До нас доходили слухи о том, как талибы, услышав детский смех, врывались в дом, опрокидывали стол, на котором лежала игра, и топтали фишки ногами. Все мы чувствовали себя марионетками, которых хотят не только полностью контролировать, но даже и одевать по единому образцу. Думаю, если бы Бог хотел, чтобы мы все были одинаковы, Он не сотворил бы нас такими разными.

Как-то раз, придя в школу, мы застали нашу учительницу, госпожу Хаммеду, в слезах. Ее муж служил полицейским в маленьком городке Матта. Люди Фазлуллы ворвались в полицейский участок, и несколько сотрудников, в том числе и муж нашей учительницы, были убиты. Это было первое в нашей долине нападение талибов на полицию. Вскоре они захватили множество деревень. Над полицейскими участками теперь реяли черно-белые флаги ТНШМ. Боевики Фазлуллы въезжали в деревни на грузовиках, вооруженные до зубов, с мегафонами, и полицейские в страхе бежали. За короткое время во власти талибов оказалось пятьдесят девять деревень, и в каждой из них они учреждали свою администрацию. Полицейские так их боялись, что давали в газетах объявления о том, что оставили службу.

Все наблюдали за происходящим и ничего не делали. Казалось, люди впали в какой-то ступор. Отец говорил, что Фазлулла их заворожил. Некоторые присоединялись к его боевикам, рассчитывая таким образом обеспечить себе лучшую жизнь. Отец пытался противодействовать пропаганде Талибана, но это было очень тяжело.

– Как я могу с ними сражаться? – разводил он руками. – У меня нет ни вооруженных боевиков, ни радиостанции.

Однажды отец даже отважился пойти в ту деревню, откуда вело свое вещание Радио Мулла. Он переправился через реку в металлической вагонетке, скользившей по железному тросу. По пути в деревню он увидел высоченный столб дыма, который едва не касался небес. Дым был необыкновенно черный. Поначалу отец решил, что горит кирпичный завод. Но, приблизившись, он увидел – полыхает огромная куча телевизоров и компьютеров, вокруг которой суетятся бородатые мужчины в тюрбанах.

Придя в деревню, отец отправился в школу, где собрались местные жители.

– Я видел, что ваши односельчане решили сжечь свои телевизоры, – сказал он. – Знаете, кто от этого выиграет? Японские компании.

Слушатели в ответ лишь качали головой.

– Зря вы так говорите, – шептали отцу некоторые из них. – Зачем подвергать себя риску?

Государственные власти, как и простые люди, бездействовали.

Казалось, вся страна сошла с ума. Пока власти делали вид, что ничего не происходит, талибы хозяйничали в самом сердце нашей страны, Исламабаде. В газетах публиковали фотографии, на которых члены так называемых Отрядов в паранджах, молодые женщины и девушки с закрытыми лицами, громили магазины CD и DVD в самом центре нашей столицы.

Это были учащиеся Джамия Хафса, самой большой женской медресе в Пакистане, которая являлась частью Лал Масджид – Красной мечети в Исламабаде. Мечеть была построена в 1965 году и получила название благодаря своим красным стенам. Всего несколько кварталов отделяло ее от парламента и штаб-квартиры Пакистанской межведомственной разведки. Многие государственные чиновники и военачальники ходили молиться в эту мечеть. При мечети работали две медресе, для мальчиков и для девочек. В течение многих лет в мужской медресе набирали и готовили боевиков, сражавшихся в Афганистане и Кашмире. Руководителями ее были два брата, Абдул Азиз и Абдул Рашид. Медресе являлась крупнейшим центром пропаганды идей бен Ладена, с которым Абдул Рашид познакомился в Кандагаре, когда посещал муллу Омара. Братья были знамениты своими вдохновенными проповедями. У них было множество почитателей, число которых многократно возросло после событий 11 сентября. Когда президент Мушарраф дал согласие помогать Америке в «войне с терроризмом», мечеть стала центром протеста против политики правительства. Когда в декабре 2003 года в Равалпинди на Мушаррафа было совершено покушение, в результате которого погибло несколько солдат охраны, Абдул Рашид был обвинен в участии в заговоре. Следствию удалось доказать, что взрывчатые вещества, которые использовали террористы, хранились в мечети Лал Масджид. Но, несмотря на это, через несколько месяцев Абдул Рашид был оправдан.