Морские дьяволы - Сергей Москвин

– Тебе с твоими травмами еще как минимум два дня нельзя спускаться под воду. Завтра на поиск «Атланта» отправимся я и Кевин.

Данил обиженно вытаращил на меня глаза, но спорить с командиром не решился. Зато возражения нашлись у Ильи Константиновича:

– Уходить на транспортировщике сразу двум операторам неразумно. Ведь из нас четверых только вы с Кевином умеете управлять «Тритоном». Чтобы в любых обстоятельствах группа сохраняла свою боеспособность, в экипаже «Тритона» должен быть один оператор и один боевой пловец.

Уже по первой реплике я понял, куда клонит Илья Константинович. Все верно, полученная мною инструкция запрещает назначать в экипаж подводного транспортировщика сразу двух операторов. Но та же инструкция оговаривает использование капитана третьего ранга Рощина только для агентурной разведки на берегу.

– Я знаю, какие указания ты получил в штабе, – словно прочитав мои мысли, сказал Илья Константинович. – Но прежде всего ты должен думать о выполнении порученного группе задания. Мы все должны об этом думать. Поэтому завтра к «Атланту» должен пойти я, а не Кевин.

Я знал, что этот момент когда-нибудь наступит. И вот он наступил. Мне впервые предстояло принять тяжелое решение. Дай бог, чтобы это случилось в последний раз.

– Хорошо, Илья Константинович, – язык не повернулся назвать Рощина легендированным именем. – Завтра к «Атланту» мы пойдем вместе.

13 мая. 09.00

Когда четверка боевых пловцов на арендованном «Додже» подъехала к пристани, владелец яхты «Конкистадор» уже ждал их на борту. Вопреки своим вечерним обещаниям мертвецки напиться, Родригес был абсолютно трезв. Вместо приветствия он махнул рукой выбравшимся из джипа «карцинологам» и пригласил их на палубу.

– Надеюсь, Стив, сегодня вы успели снять с кредитки наличные? – первым делом капитан обратился к Рощину.

– Не беспокойтесь, Рик, деньги при мне, – ответил Старик. – Когда мы вернемся в гавань, я с вами рассчитаюсь.

– Не доверяете? – Родригес хищно оскалился. – Зря. А впрочем, воля ваша.

Чтобы показать свое безразличие, он прошел на бак и принялся снимать с кнехта швартовый канат. Тем временем офицеры занесли на яхту акваланги, пластиковый ящик с гидрокостюмами и прочим водолазным снаряжением и установили на корме свою надувную лодку.

– Можем отчаливать! – крикнул Рощин по окончании погрузки.

– О'кей! – донеслось из рубки.

Под палубой завелся двигатель, пара гребных винтов взбила за кормой белую морскую пену, и «Конкистадор» величественно отошел от пирса.

– Куда пойдем сегодня? – обратился к Рощину Родригес, когда яхта вышла из дулитской гавани. – Туда, где мы поставили донные ловушки. Это на пару миль севернее того места, где мы вчера бросали якорь.

– Гм, значит, опять к запретной зоне. Не боитесь, что у вас могут возникнуть проблемы с военными?

– Проблемы? – наивно переспросил Ворохов, услышав последний вопрос хозяина яхты. – Разве мы что-то нарушаем?

– Вам виднее, – ушел от прямого ответа Родригес и весь дальнейший путь не проронил ни слова.

Когда яхта пришла в указанный район, Бизяев и Ворохов, вооружившись биноклями, принялись осматривать океан в поисках поплавков. И вскоре Бизяев разглядел гирлянду качающихся на волнах красных шаров.

– Два кабельтова слева по курсу! – объявил он громким голосом.

– Правьте туда, – распорядился Рощин, указав Родригесу направление.

Когда яхта подошла к гирлянде поплавков и встала на якорь, Рощин приказал Ворохову и Мамонтову вытащить из воды садки-ловушки. Выбежав на палубу вслед за ними, он принялся торопить своих товарищей, мастерски изображая нетерпение ученого-исследователя. Родригес, выйдя из рубки на палубу, молча наблюдал за ними. В ловушки, как назло, не попалось ни одного лангуста. Лишь в одном садке оказался случайно забредший туда рак-отшельник. Но профессор Ларсен мужественно воспринял неудачу, постигшую его группу.

– Это еще раз подтверждает, насколько трудно отыскать миграционные тропы лобстеров, – заметил он, вкладывая одну в другую пустые проволочные корзины. – Мы перенесем ловушки еще на пару миль к северу. Фрэд, Роберт, спускайте «Зодиак»! А ты, Кевин, все же осмотри дно. Чутье подсказывает мне, что в этом районе должна быть популяция лобстеров.

Посмеиваясь про себя над разыгранным Рощиным спектаклем, офицеры приняли к исполнению распоряжения профессора Ларсена. Ворохов и Бизяев столкнули с палубы «Зодиак» и привязали его к фальшборту яхты. Затем Ворохов присоединился к натягивающим акваланги Мамонтову и Рощину, а Бизяев принялся нагружать лодку. Пока трое его товарищей облачались в водолазное снаряжение, Данил перенес в «Зодиак» два акваланга, четыре запасных баллона со сжатым воздухом и собранные Рощиным садки-ловушки вместе с привязанными к ним сигнальными поплавками.

Увидев, что один из «ученых» так и не переоделся в водолазный гидрокостюм, Родригес его окликнул:

– А ты что же сегодня не ныряешь?

– Распоряжение Стива, – Данил недовольно мотнул головой в сторону Рощина. – Упертый профессор решил-таки меня наказать за нарушение правил безопасности подводного плавания… Вообще-то кому-то одному все равно приходится вести записи каждодневных исследований, да и для управления «Зодиаком» тоже нужен человек, – добавил он, почесав затылок.

– Да, видно, старик с характером, – произнес Родригес, взглянув на Рощина, поэтому не заметил, как в этот момент изменилось лицо Данила.

Спустя пару минут он тоже перебрался в «Зодиак» и занял место у руля, напротив Рощина и Ворохова, расположившихся на носовой скамье. Станислав поймал отвязанный Андреем швартовый конец и, свернув его в бухту, уложил на дно лодки. После этого Бизяев запустил мотор, и «Зодиак», постепенно набирая скорость, устремился прочь от вставшей на якорь яхты. Сидя на носу «Зодиака», Рощин внимательно следил за оставшимися на палубе «Конкистадора» Родригесом и Мамонтовым, и, как только капитан Рок, отвлеченный вопросом Андрея, отвернулся, Старик подал знак Ворохову. Станислав сейчас же вставил в рот загубник акваланга и быстро нырнул в воду. А Мамонтов с помощью Родригеса надел снаряжение, застегнул на груди соединительные ремни, протер стекло водолазной маски и лишь после этого не спеша направился к металлической лестнице, установленной на борту яхты. Спустившись по лестнице, выполняющей роль штормтрапа, Андрей проплыл несколько метров, натянул на глаза маску, вставил в рот загубник, после чего нырнул и, лениво загребая ластами, ушел под воду. Ему некуда было торопиться. Задача Андрея заключалась лишь в том, чтобы изображать перед владельцем зафрахтованной яхты бурную научную деятельность, пока его товарищи не вернутся с американского полигона.

В отличие от Андрея, Ворохов стремился как можно быстрее уйти в глубину, чтобы с борта «Конкистадора» невозможно было заметить поднимающиеся к поверхности пузырьки воздуха. Составляющая главный принцип работы акваланга открытая система дыхания исключает отравление водолаза углекислым газом и получение им баротравмы легких, но она же демаскирует его всплывающими на поверхность воздушными пузырьками. Поэтому военное применение аквалангов весьма ограничено. Мысль о том, что ему приходится использовать несвойственный для боевых пловцов дыхательный аппарат, во время погружения сильно тревожила капитан-лейтенанта Ворохова. Но едва луч подводного фонаря осветил лежащий на дне транспортировщик, он сразу успокоился.