Вся ночь - полет - Уинифред Леннокс

— Ну да. Когда ты собиралась рожать детей.

— А не просто интересно проводить время? — уточнила она.

— Да. Проводить время… жизни.

— То есть отдыхать от всех совершенных трудов, да? И наслаждаться жизнью?

— Да.

— Нет, — коротко ответила Мэг.

— Почему?

— Потому что… Знаешь, каких львов выбирают львицы в отцы своему потомству? — Ален молчал, собираясь услышать что-то совсем новое, которое мать улавливала, кажется, из воздуха. — По гриве. Они выбирают львов с темными длинными гривами.

Ален провел рукой по своей светлой коротко стриженной голове и хмыкнул.

— По-моему, у меня нет шансов.

А Мэг продолжала:

— Ученые выяснили, что длинная грива — показатель здоровья. В схватке всегда страдает лев с короткой гривой.

— Понятно, зачем нужен под боком такой, чьи раны надо зализывать, — кивнул Ален.

— Темный цвет — свидетельство высокого содержания мужского гормона — тестостерона, — продолжала Мэг. — А поскольку львов больше, чем львиц, то дамы чрезмерно разборчивы.

— Ты мне очень понятно все объяснила, мама. Значит, у Пола никогда бы не было шанса стать отцом твоих чудесных мальчиков — Алена и Алекса.

Мэг засмеялась.

— У каждого своя миссия на этом свете. Но мне с ним хорошо.

— Мы поедем на гусей в бухту Джеймс, как и в прошлый раз?

— Да, Пол купил участок земли, поэтому не придется, как в прежние времена, ублажать землевладельца подношением даров.

— Значит, виски останется в баре нам самим.

— И битые гуси тоже все наши. Пол уже приготовил переносную засидку для нашей охоты. Он сделал ее из армейской маскировочной сетки, брезента и рогоза.

— Мы в ней поместимся втроем?

— Да.

— Ты до сих пор охотишься в тюленьей парке? — спросил Ален, окинув взглядом мать.

— Я держу прежний вес, мой дорогой. Поэтому никогда не променяю ее ни на что другое, — упрямо заявила Мэг. — И в эскимосской обуви.

— Как ты их называла? — Он сморщился.

— Муклуки. Нет ничего лучше. Да, и Пол смастерил новые чучела, он занимался ими всю зиму. Он где-то узнал, что их лучше всего делать крупнее натуральных птиц.

— У него вышел долгожданный чучелиный альбом?

— Да, он получился очень хорошим. Кстати, Пол предложил Алексу сделать рисунки для нового птичьего альбома, в котором будут домашние экземпляры. Самые лучшие, естественно.

— Алекс уже дома, — заметил Ален.

— Как ты его находишь?

— Без денег.

— Вот как? — Мэг вскинула тонкие брови. — Но он получил аванс за рисунки. Он начал что-то делать? — задала она вопрос, но было видно, что Мэг не считает своей обязанностью волноваться о состоянии кошелька взрослых детей.

— Едва ли. Я думаю, он валяется в мансарде и перебирает старые рисунки.

— Ну да, пытается найти, что продать. — Мэг усмехнулась.

— На сей раз у него есть некоторое оправдание, — заметил Ален. — Самый лучший петушок из моего нового стада погиб.

— Плохо смотрели за ним?

— Его похитил сокол, так мне сказали.

— В наших краях завелся любитель ловчих птиц? — Мэг оживилась. — Невероятно! Ты уже знаешь, кто это? — От волнения ее лицо порозовело. — Ты уже с ним познакомился?

— Не успел. Но, видимо, придется. Слишком дорогой экземпляр.

— Ты о петушке.

— Да. Он из Парижа.

— Жаль, — проронила Мэг, но в ее голосе не прозвучало слишком сильного сожаления. — Ну вот, мы почти приехали, — заметила она, входя в поворот.

Ален кивнул. Ему были хорошо знакомы эти места. Внезапно он испытал странное чувство. Что это? Зависть? К матери? Которая сумела найти себе партнера для интересной жизни на склоне лет?

Или к мужчине, который стоял возле раскрытых ворот? Ему тоже здорово повезло. Пол никогда не был женат и только после пятидесяти рискнул пойти на отважный шаг. Вместе с Мэг Ригби.

Однажды мать сказала фразу, которую Ален запомнил очень хорошо.

— Я всегда живу в предложенных мне обстоятельствах. Поэтому я провожу свои годы интересно и с удовольствием.

— Привет! К званому ужину все готово! — Пол махал рукой. — Скорее, а то гусь остынет. Я все сделал так, как ты сказала, Мэг, — добавил он, подходя к машине.

Сейчас Пол казался сыном Мэг, а не Ален.

— Надеюсь, ты плотно набил казарку дикими вишнями и каштанами? А не забыл вставить в клюв веточку розмарина? Ален любит его запах.

— Ты и об этом помнишь? — Ален восхищенно покачал головой.

— Никогда не забуду, — с улыбкой заверила Мэг.

Ален вместе с матерью прошел через высокую кованую калитку, которую Пол сделал сам. В последнее время он пробовал себя в кузнечном деле, причем весьма удачно.

— Замечательная вещь. — Ален кивком указал на кованого гуся, который распростер крылья над калиткой.

— Это моя внутренняя сущность, — заметил Пол.

— Я уже понял. Ты перелетная птица, Пол. Где купишь землю в следующий раз?

— Там, где есть гусиный пролет.

Синди спешила, поэтому соображала очень быстро. Конечно, самое простое — войти в Интернет и по нему найти соколиный сайт, как она назвала его для себя. Она предполагала, что он может быть зашифрован, но, войдя в систему поиска, запросила слово «сокол». Машина быстро отозвалась и похвасталась, что ей известно три тысячи пятьсот сорок два упоминания этого слова, но предложила на выбор шестьдесят.

Синди просмотрела каждое из них, ни одно не навело ее на мысль о том, что именно здесь таится то, что она ищет.

Но Синди Уиллер никогда не останавливалась на половине пути. Она нашла нужный сайт.

Это Синди отправила Эдвину Ньюбери свое послание, когда вычислила, что из соколятников именно он ближе всех живет к имению Ригби. Его ранчо всего-то в двадцати пяти милях.

— Алекс, я нашла его. Его зовут Эдвин Ньюбери! — Синди влетела в мансарду, задыхаясь от нетерпения. — А ты как? Ты уже побывал у Барри?

— Конечно, — отставляя от себя кружку с кофе, сказал Алекс.

— Что он говорит?

— Он говорит, это дело простое. Мы будем в выигрыше. — Алекс подмигнул Синди, наблюдая, как розовеет ее круглое, обманчиво детское личико. — Ущерб, нанесенный соколом мистеру Алену Ригби, исчисляется не только стоимостью птицы, говорит Барри, но и моральным ущербом, нанесенным Алену. Поскольку птица куплена в качестве племенной, то может быть подсчитана упущенная выгода от вероятного потомства.