Сами мы не местные - Юлия Жукова

— Так мои будут на вес золота, — смеюсь, — я же не лучше ребёнка в этом смысле.

— Вот и хорошо. Всё, что ты соткёшь сейчас, пока плохо умеешь, боги с радостью исполнят.

— Ну ладно, это я поняла. Давай дальше про узоры.

— Собственно, общей информации не так уж много. Мне осталось сказать, что чем проще рисунок, тем более абстрактное понятие он выражает. А чем подробнее — тем более конкретное. Например, прямоугольник означает богатство, изобилие, а косая черта — человеческий опыт. Вот такие углы и треугольники, — Азамат открывает передо мной страницу со всякими геометрическими фигурами, повёрнутыми разными боками к зрителю, — означают правду, благодарность, почтение, уверенность в себе, талант, вдохновение, готовность прийти на помощь…

У меня аж голова кругом идёт от мысли, что такие идеи можно изобразить парой чёрточек.

— Так, ясно, это я без шпаргалки не воспроизведу. Давай про конкретные.

Он пролистывает пару десятков страниц и показывает мне картинку с горбатым комаром, играющим на дудке.

— Вот, знакомься, это твой бог-покровитель. Он дал людям музыку, которая лечит тело и душу.

— А почему он такой… насекомый?

— Ну вот уж такой он. Все боги умеют превращаться в какое-нибудь животное или хотя бы растение. Этот вот превращается в комара. Смотри дальше. Вот это типичное изображение песни из мифа.

Он открывает новую страницу, там посередине косой крест, по четыре стороны от него лежат распластанные аксолотли, причём один, видимо, робот. Вокруг всего этого разложена колбаса, у которой с одного конца голова и руки, а с другого юбка и ноги.

— Это очень старое изображение, — поясняет Азамат. — Его часто копируют, хотя теперь мы видим и представляем вещи иначе, чем когда оно было создано. Смотри, вот этот белый зверь — морской дракон, бог-повелитель всего подводного, наместник Укун-Тингир. Вообще, всё, что здесь изображено, — это о воде. Зверь внизу — это калан, брат шакала, живущий в воде. Слева зверь-облако, справа Муданг. А вокруг — богиня радуги, которая хранит людей от воды и молнии.

— Погоди, где Муданг? — пееспрашиваю я.

— Ну как же, вот, — он тычет пальцем в того самого робота-аксолотля и повторяет медленно: — Моу-Танг. Громовая птица. Понимаешь?

— Так это и есть название вашей планеты? Громовая птица?

— Ну да, а ты до сих пор не знала? По легенде, наша планета — яйцо Громовой птицы. В центре неё дремлет птенец. Но однажды он пробудится, развернёт крылья, полыхнёт молнией из глаз, каркнет громом и понесёт наш народ к славе и могуществу.

— Ничего так деталька… — моргаю я.

— Ну да, — усмехается Азамат. — Но это же всё иносказательно… Ладно, ты вот сюда смотри. Вот тут между зверями всякие растения видишь? Вот это ковыль, которым лошади кормятся. Вот это великое древо, с которого можно достать до небес…

— Рехнуться можно… и как ты это всё понимаешь?

— Так на то я специально учился. Конечно, догадаться нельзя. Но если какой мастер или мастерица сделали что-то очень красивое, их обычно спрашивают, что они имели в виду, и объяснения записывают, прикладывая к ним копию изображения. Раньше, давно, просто от руки перерисовывали. Теперь, конечно, снимают в цвете. Вот смотри, то же самое изображение, вышитое на рубахе морехода. Красиво, а?

И правда, в текстильном исполнении все эти кривые твари выглядят совсем не так ужасно, просто как орнамент. Пёстренько, почти симметрично, этакий цветок.

— Так что же у нас на гобелене выткано? Там ведь похожая фигня, тоже четыре угла, в середине крестик…

Азамат снимает со стены и раскладывает на столе означенный гобелен.

— Точно я сказать не могу, потому что это вышивала жена Арона, а я её совсем не знаю. Но она, вроде бы, отсюда, из столицы, значит, символы можно попробовать определить. Я думаю, что здесь изображена жизнь её отца. Его я тоже не знаю, но обычно женщины описывают жизненный путь или отца или мужа, а это явно не Арон. Вот смотри, тебе правильно говорили, что квадрат — это земля, а круг — солнце. Да, квадрат не очень похож на квадрат, но тут важно, что у него четыре угла. Они специально подчёркнуты символом изобилия, бараньими рогами. Дальше, ты должна учитывать, что когда в изображении есть разделение на небо и землю, то земля и вода сливаются в единое целое, разве что цветом чуть-чуть отличаются. Поэтому тут знаки земли и воды вперемешку. Теперь, вот этот треугольник — это шатёр. Вход в шатёр всегда с юга, а у этого вход близко к воде, значит, человек родился на берегу океана. Дальше вот тут точечки — это следы зайца. Значит, он охотился на зайцев. А вот тут такие приплюснутые треугольники на ножках видишь? Это он грибы собирал. А потом начинаются странствия…

— Ой, да, это слово я уже слышала, а что это значит?

— Да буквально путь человека. Вот он пошёл на восток и вышел на оленью тропу — видишь оленьи следы тут? По этой тропе он пошёл на юг, сражался в окружении врагов (двойной красный круг) и попал в столицу (вот тут много треугольников-домов). Там он встретил свою жену, видишь, линия странствия раздваивается? Значит, два человека стало. И одна из линий упирается в символ солнца с присолнышком, который также означает беременную женщину. А выше… — Азамат проводит пальцем по выцветшей ткани туда, где линия, по идее, должна выходить из солнца с другой стороны. — Ничего нет. Похоже, она умерла в родах. Ну вот, а он нажил состояние — вот тут тропа входит в прямоугольник — и был удачлив в творчестве. Он, видимо, занялся каким-то ремеслом, тут вокруг пожелание таланта, а это обычно мастерам желают. Вот и всё. Тут ещё есть разные детали, которые я не разбираю. Например, около его родного дома изображены его бормол, но это я не расшифрую.

— Покажи-ка, — внезапно просит Унгуц, который всё это время сидел на другом диване так тихо, что я и забыла про него. Азамат подносит ему гобелен.

— Вот это черепаха, — уверенно сообщает Унгуц. — А остальные морские какие-то, это уже надо туда ехать и у местных спрашивать, что у них там что значит…

— Так… бормол не везде одинаковые? — интересуюсь я.

— Конечно, — в один голос отвечают мне два книжника. Потом Азамат уступает старшему, и тот развивает мысль: — С ними точно так же, как с вышивками. Каждый мастер вкладывает в статуэтку то, что хочет пожелать или выразить. Есть общие места, конечно, но точное значение знают только боги и мастер, который её вырезал.

— А те бормол, что у вас в Доме Старейшин? Их значения тоже точно неизвестны?

— По-разному, — протягивает Унгуц. — Это ведь все бормол, которые нам когда-либо дарили друзья и враги. Бормол ведь можно вырезать и с дурным пожеланием. То, что ты видела, только малая часть. Это потому, что ты ещё молодая. Вот пройдёт лет пять, заново тянуть будешь, из большего числа выбирать… Так, о чём я… Ах да. Разные люди приносят нам свои бормол. Обычно к ним прикладывают записку, в которой мастер излагает, что он хотел передать своей фигуркой. Но бывает, что люди не хотят рассказывать о своих просьбах и пожеланиях или по каким-то причинам не могут. Бывает, что эти записки и путаются, и теряются, мы же не боги, чтобы за всем учёт вести…