Строгий режим - Виталий Демочка

«Вот Протас, — сразу подумал Бандера, — и не пишет, что стрём, на мальке, чтоб не светиться».

Повертев в руках наркотик, который уже давно не курил, он сунул его в карман и стал читать малёк.

Часик добрый, Виталя и кто рядом. Как ты там жив-здоров? Чё не пишешь? Слышал, суд у тебя был. Сколько дали? Чиркани хоть, как суд прошёл. Кто там свидетелями-то был? Неужели боксёры эти? Там же кроме них никого не было. Да, ещё чё хотел спросить. Ткач там объявился или нет? Может его не завалили, может сам свалил куда, когда ваших там отстреливать начали? Ищё хотел узнать, где похоронили Ваську со Штаном, даст бог выйду скоро, навещу. Кстати, Виталя, а почему ты за тюрьмой не смотришь? За тобой такие люди в городе стоят, что здесь сразу бы греть начали тюрьму как во времена, когда Ткач положенцем был в городе. Толян там, кстати, как твой? Я слышал, он там нормально стоит. Вы-то с ним быстро бы тут наладили движение, даже если и Ткач не найдётся. Ты чиркани мне просто, объясни ситуацию. Почему ты в тюрьме и не смотришь за ней? Меня тут, кстати, навещали, вот привет тебе передаю. Знаю, не куришь, но в хате сгодится. Пока всё. Жду ответ.

Сув. Жму пять.

Паха.

Бандера был не в том состоянии, чтобы разгадать нескрываемое давление на самолюбие. Все его мысли сейчас были о другом, и он даже не понял, что Протас хотел этим сказать. А потому ответил просто.

Час добрый, Паха. Всем достойным привет говори. За грев от души. Сам знаешь, не подарок дорог, а внимание. Да я, может, и сам закурю эту дурь скоро, ха-ха. Шучу. Суд прошёл удачно, дали всего трёху. Свидетели на суд не явились, ха-ха. Но я судился без них, они уже два раза не являлись и суд откладывали. Устал здесь просто, в лагерь хочу скорее, на воздух. Говоришь, смотреть за тюрьмой? Шутишь, что ли? Я даже за хату ответственность брать на себя не буду. Ткач, кстати, убит ещё в ноябре, просто все думают, что он свалил или пропал. Могилы пацанов, когда освободишься, тебе братуха покажет. Работать-то с ним будешь, пока я сижу. Он вопросы решает, так что всё нормально, проблем никаких не будет. Ну, пока всё.

Ещё раз благодарю за внимание. Не болей.

Сув. Виталя.

Бандера даже не стал, как обычно, перечитывать малявку, а сразу запаял её и отправил. Он вообще не хотел отвечать ему, не до Протаса сейчас было. Но поблагодарить за грев нужно, потому и написал сразу. Малявку же Протаса он тут же сжёг и даже забыл, что там было написано.

Не успел он отойти от параши, где сжигал маляву, как в двери послышался характерный щелчок открываемого глазка. Бандера сразу понял, что это Гера, просто боится открывать кормушку и в открытую звать его из-за возможных стукачей в хате, и пошёл к двери.

Кормушка чуть приоткрылась, и ему в руку упал небольшой бумажный свёрток. Не успел он ничего сказать, как кормушка сразу захлопнулась. Бандера краем глаза заметил, что на него смотрят Витяй, Леший и Юрий, но сделал вид, что не замечает их взглядов и незаметно сунул в сверток крапаль гашиша в целлофане.

— Ну, чё там? — спросил Витяй, как только Бандера подошёл.

— Всё дома, — весело ответил он и разжал руку.

В бумаге были свёрнутые в рулон купюры по сто тысяч рублей. Бандера сразу дал их Юрию, несмотря на протянутую руку Витяя, и сказал:

— Держи, Юрок, распорядись по своёму усмотрению.

Он сказал это вполне дружеским тоном и даже улыбался при этом. Но сам холодным взглядом наблюдал за реакцией Юрия. Ещё как только он получил этот гашиш, у него в голове сработал хитроумный план, как настроить семейников против Юрия и не дать ему встретиться с Ольгой в стакане. Бандера специально засунул ему крапаль, как будто это пришло вместе с деньгами. Отношение к наркотикам в тюрьмах и лагерях особое и, если твой друг поймал деньги и не поделился с тобой, это ещё ничего не значит. Но если он поймал наркоту и кому-то уделил внимание, а тебе нет, отношения могут сразу испортиться, что среди употребляющих наркотики обычное явление. Именно поэтому Протас не стал писать на грузике, что это «стрём», чтобы соседи не знали о том, что у него была наркота и он с ними не поделился.

Юрий пересчитывал деньги и из свёртка вывалился небольшой, завернутый в тонкий целлофан предмет. Он не обратил на него внимания и досчитал деньги.

— Два лимона, — торжественно произнёс он, хлопая пачкой по ладони.

— А это чё? — спросил Леший, показывая на целлофановый свёрток.

Юрий недоумённо положил деньги и развернул его. Это был кусок серо-коричневого вещёства, похожего на круглый, обломанный с двух концов цветной мел. Он взял его в руки.

— Гашуха, ё-моё, — обрадовано воскликнул Леший и потёр руки.

— Да тише ты, — тормознул его радостный порыв Бандера и красноречиво обернулся на суетящихся по камере мужиков. Но в душе он был рад таким эмоциям Лешего и радостным глазам Витяя и Антона. Они не курили уже несколько дней, и Бандера прекрасно знал, что делал. Он повернулся к Юрию. — Ну-у… распорядись…

— А как? — поднял на него глаза Юрий.

— Ну как… Как считаешь нужным… — незаметно давил на него Бандера. — Кому чё дать и сколько…

Юрий посмотрел на деньги и наркотики, которые никак не ожидал получить от отца. Видимо, тот всё-таки узнал, что ещё ценное в тюрьме и где-то раздобыл этой дури.

— Я не знаю, — покачал головой Юрий и придвинул деньги и гашиш Витяю. — Сами решайте. Мне лишь бы с Ольгой встретиться. Сколько там надо?

Бандера опустил голову, чтобы его лицо не выдало его злости. Простота и неопытность Юрия сыграли против Бандеры и, хоть Юрий и стал в его глазах ещё большим лохом, одновременно с этим он стал ещё более ценным человеком для хаты. И теперь Витяй и остальные будут стараться угодить ему, чтобы ещё получать такие гревы. И Бандера прекрасно понимал, в чём они постараются ему помочь.

— Там посмотрим, сколько Василич с Герой скажут, — ответил Витяй, собирая деньги, и сразу отложил три купюры и кусок гашиша. — Это Соломе пошлём, в общак.

* * *

Настроения у Ольги не было совсем. Вчерашняя малява от сокамерника Юрия и объяснение её смысла Косой опять заставили её плакать. Новые подруги утешали её всю ночь, пока она ждала ответа от Юрия. И лишь под утро пришёл прогон, что дорога стояла и отправят всё только сегодня вечером.

Узнав, что Юрка молчит не потому, что он там загнан в угол, а просто до него не дошло ещё её «письмо», Ольга немного успокоилась и днём ей удалось поспать. Теперь же, когда первая почта уже пришла, она опять забеспокоилась о судьбе любимого и, всхлипывая, сидела на своей шконке. Вместо «письма» от Юрки пришёл очередной малёк от Александра с семь восемь, который явно проявлял к ней повышенный интерес. Она открыла малёк и стала читать.

Александр опять спрашивал у неё, всё ли у неё в порядке и не нужно ли ей чего. Ольге даже было неудобно, что о ней проявляют такую заботу. Он писал о какой-то марочке, которую посылает ей, но она почему-то ещё не пришла. И почему-то он много писал о себе, рассказывая даже о своём детстве. В конце, как всегда, было много слов поддержки и даже обещание сделать её пребывание в тюрьме максимально комфортным.