Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри - Карло Гинзбург
Шрифт:
Интервал:
Можно было бы утверждать, что это странный способ рассуждения, поскольку в том случае, если местоположение вмятин опровергает слова Музикко, то свидетель недостоин доверия, если то же происходит с Марино, противоречие не имеет значения.
В действительности две ситуации совершенно различны.
Музикко, как оказалось, недостоин доверия сам по себе, вне зависимости от Марино, из-за его версии аварии, которая противоречит не только местоположению вмятин, но также их размерам (в результате полученного удара «Симка» «сдвинулась с места» и получила «большие повреждения» в связи с обстоятельствами столкновения: автомобиль виновника ДТП ехал «на большой скорости»), а также по другим причинам, изложенным выше.
Наоборот, версия Марино, как мы только что заметили, прекрасно согласуется с другими результатами расследования, где упомянутый выше элемент служит единственным противоположным по смыслу указанием (Sent., с. 278–279).
Как можно утверждать, что Музикко «недостоин доверия сам по себе», не совсем понятно. В течение шестнадцати лет – т.е. еще до того, как Марино вообще появился в расследовании покушения на Калабрези, – слова Музикко служили единственным источником сведений об аварии, которую мы обсуждаем. Как мы видели, из мотивировочной части приговора следует, что суд полностью принял предположение Музикко, сформулированное сразу после покушения, согласно которому вторым участником аварии являлся именно «ФИАТ-125», принадлежавший убийцам Калабрези. И что теперь? Можно было бы подумать, что Музикко недостоин доверия в глазах судей не «сам по себе» (выражение с почти метафизическим привкусом), но лишь тогда, когда он говорит о месте, в котором случился инцидент. Так почему же достоин доверия Марино, свидетельствующий об аварии через восемнадцать лет после того, как она произошла? Марино, изменивший свою точку зрения во время осмотра места происшествия и прежде защищавший на следствии, а затем на прениях версию, которая в этом пункте полностью совпадает с изложением Музикко?
Но и это еще не все. В процессе осмотра, отвечая на один из вопросов защиты, Марино дополнил свой рассказ новой деталью:
Машина двигалась с правой от меня стороны, очень медленно, будто искала место для парковки. Уточню, что если бы встречный автомобиль не сдал назад, то я не смог бы выехать из парковочного ряда, так как за моей спиной находилась другая машина.
В попытке увязать это утверждение с вмятинами, полученными обоими автомобилями, автор мотивировочной части приговора отступает от мрачного тона процессуальных актов и впадает в невольный комизм:
В том, что касается второго вопроса, а именно того факта, что он не мог бы выехать из парковочного ряда, если бы другой автомобиль не дал задний ход (следует отметить, что заявления Марино по этому вопросу не вполне позволяют утверждать, что «ФИАТ-125» ударил «Симку» и что, следовательно, последняя загораживала собой ряд и так или иначе неизбежно мешала «ФИАТу-125» выехать с парковки). Слова Марино о том, что он не мог выехать из ряда, не являются несовместимыми с местонахождением вмятин ввиду того, что представляется правдоподобным, что «ФИАТ-125» после столкновения оказался в узком месте дороги, «упершись» с одной стороны в левую переднюю часть «Симки» на уровне правого переднего колеса, а с другой, вероятно, в другую стоявшую неподвижно машину [присутствие которой вытекает из заявления Марино, что он не смог выехать из ряда, если бы «Симка» не дала задний ход, поскольку сзади него был припаркован другой автомобиль, что заставляет считать, что и слева от него находилась машина, так как иначе было бы достаточно сразу полностью повернуть руль влево (или слегка сдать назад – это было бы возможно, поскольку, несмотря на наличие машины сзади, «ФИАТ-125» в момент столкновения должен был выехать на несколько метров вперед – и повторить описанный маневр) и уехать], поэтому оказалось бы невозможно покинуть парковку, не причинив при этом какого-либо ущерба как «Симке», так и другому автомобилю, который мог бы соприкоснуться с левой боковой стороной «ФИАТ-125», что в любом случае привело бы к тем последствиям, которых Марино стремился избежать, т.е. привлекло бы к нему внимание… (Sent., с. 279–280).
Эта тягостная череда сослагательных и условных наклонений, круглых и квадратных скобок изображает совершенно искусственную картину. Стоящие неподвижно и находящиеся в движении машины, задний ход и поворот руля – это воображаемые сущности, возникающие вследствие доверия, оказанного надежным показаниям Марино. Это доверие, на первый взгляд лишенное всякой возможности опровержения, побудило суд к тому, чтобы: 1) принять гипотезу Музикко по одному из важных пунктов и при этом утверждать, что он «недостоин доверия сам по себе»; 2) одновременно опровергнуть, в связи со вторым, не менее важным пунктом, свидетельства обоих водителей, участвовавших (по крайней мере по их словам) в аварии; 3) согласиться с отказом Марино от показаний по третьему существенному пункту, отрицая при этом, вопреки всей очевидности, сам факт отказа; 4) предъявить клубок из недоказанных гипотез о передвижении находившихся на парковке машин близ улицы Керубини утром 17 мая 1972 г. Можно ли было от всего этого воздержаться?
Мы видели, что адвокат Пекорелла (защитник Бомпресси) в своей записке предложил простейшее решение: «Симка» Музикко никогда не сталкивалась с «ФИАТом-125», в котором сидели участники покушения. Как утверждает автор мотивировочной части приговора, экспертиза двух машин, проведенная криминалистами после покушения, позволяет исключить эту возможность. Никто, как я скажу чуть ниже, сегодня не в состоянии до конца проверить это утверждение. Однако допустим, что оно верно. Тогда остается еще одна вероятность, которая немедленно бы согласовала между собой слова и вещи: бреши в рассуждениях Марино и вмятины на обеих машинах. Тем утром Музикко столкнулся с автомобилем участников покушения, однако за рулем сидел не Марино.
е) Об уничтожении орудий преступления. Приговор гласит, что одним из доказательств столкновения «Симки» Музикко и синего «ФИАТа-125» участников покушения служат остатки синей краски, найденные криминалистами на кузове «Симки». В уже много раз упоминавшейся записке адвокат Пекорелла заметил, что, дабы он возымел доказательную силу, этот аргумент необходимо проверить с помощью сравнительного химического и спектрографического анализа краски «ФИАТа-125» и следов, обнаруженных на «Симке». Впрочем, такой сравнительный анализ, как мы читаем в мотивировочной части приговора, «более невозможен» (Sent., с. 262).
Причина весьма проста: машина участников покушения оказалась тем временем уничтожена. Другие не менее важные улики – одежду Калабрези, одну из попавших в него пуль – постигла, как мы уже сказали (см. выше главу XIV), та же участь. В мотивировочной части приговора приведены бюрократические сведения об этой невероятной истории:
Как установлено в результате инициированной судом проверки, автомобиль был официально вычеркнут из P. R A. (Единого государственного реестра автомобилей), поскольку за данное транспортное средство в течение пяти лет, с 1978 по 1983 г., не платился налог, и уничтожен 31.12.1983 (прошу читателя еще раз перечитать эту фразу. – К.Г.) ; как оказалось, от пули также избавились (точнее, ее выставили на аукцион из-за отсутствия свободного места. – К.Г.) вместе с другими вещественными доказательствами, согласно постановлению председателя суда Милана от 15.02.1987…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!