Женские сказки. Книга 2 - Юлия Ляпина

– Проснулась красавица? Лежи-лежи! Опоздал я, ты уж совсем, смертным сном засыпала. Жаль такую красавицу стало, вот и привел тебя в свой терем. Поживи тут маленько, подлечись, а там и жениха тебе справного найдем.

Анна под мягкий говорок старика сползла на подушки и провалилась в забытье. Болела она долго, слабость, и хриплый кашель приковали ее к постели почти на месяц, это было странно и непривычно.

Старик заботливо ухаживал за ней, но мыться приходилось самой. Анна к своему удивлению очень стеснялась и каждый раз доводила себя до обморока в попытках самостоятельно вымыться. К счастью рядом был кот. Он ходил за нею везде, дремал вполглаза на кровати, подталкивал к слабым до прозрачности пальцам кружку с ягодным морсом, облизывал лицо, когда она уползала в туман полный криков и брани. И она понемногу набралась сил и смогла встать и подойти к окну – полюбоваться бескрайними снежными сугробами, высоченными елями в снежных шапках и ярким почти весенним солнышком. Кот мягко вспрыгнул на подоконник и терся головой о ее ладонь.

– Вот киса и весна скоро, на улицу хочу, воздухом подышать.

– Мяу.

Мякнул кот.

– Поправилась? Вот и славно! – Обрадовался старик, входя в горенку. Сейчас велю платье нести, да пир свадебный справлять!

Анна онемела. Какое платье? Какой свадебный пир? А старик продолжал ворковать:

– Иди котя, наряжайся, пришло твое время. Без мужа девке никак нельзя, пропадет, а мне старому скоро на покой уходить, до новой зимы!

И старик торопливо выбежал из комнаты. Буквально через минуту пара серебристых волков сунули морды в двери держа в зубах роскошное платье, а следом запрыгнули белки с полными лапками жемчужных бус, серебряных заколок и бисерных очелий.

Анна сдалась, сил на крики и слезы не было, кроме того она чувствовала себя стеклянным шаром плывущим по воздуху, присев на стульчик покорно натянула свежую сорочку с серебряным и жемчужным шитьем, потом верхнюю рубаху с длинными рукавами и глухим воротом. Третьим слоем шло тяжелое бархатное платье с разрезными рукавами и ажурное шитое по серебреной коже оплечье.

Потом белки принялись ласково разбирать ее волосы, вплетать в них жемчужные нити и хрустальные подвески, и в конце концов водрузили на голову кокошник больше напоминающий корону. Волки принесли еще и серебристые сапожки шитые синелью. Едва белки натянули их на ноги сидящей, словно статуя невесте, как в дверь постучали, и через порог шагнул Стас.

Ох и хорош он был! У Анны «в зобу дыханье сперло». Белое с серебром, весь с ног до головы упакован в белое с серебром.

– Интересно, и кто из нас тут невеста?

Мелькнула и пропала шальная мысль. Только серые глаза смотрят тревожно, и весь он натянут как гитарная струна, та самая, тонкая-тонкая, которая всегда первая лопается на Машкиной гитаре. Вспомнив сестру, Анна, как ни странно успокоилась и спокойно протянула руку:

– Стас, это ты «котя»?

– Я. Ты, ты не против?

– Нет, видишь, я готова. Спасибо, что был рядом, пока я болела.

– Аня, я..

– Тсс, нас ждут, пойдем. Главное, что мы оба этого хотим, правда?

Тревожные льдинки растаяли, и парень неожиданно серьезно кивнул:

– Да, это главное. А еще я хочу попросить у тебя прощения за свое поведение на свадьбе, и сказать, что люблю тебя.

Увидев в спокойном уверенном взгляде все что хотел Стас потянулся поцеловать невесту, но тут в двери заглянул старик в новой шубе и скорее позвал их на пир.

И было чествование молодых, и благословение старика «отца» и осыпание зерном и хмелем, и вкусная еда и хмельной мед, и мягкое качание стен – Стас уносил любимую в опочивальню на руках, бережно прижимая к груди.

Утром сонные и веселые вернулись со свадьбы остальные горожане. Удивленно посмотрели на разбросанную у Анькиной палатки в два слоя одежду, хмыкнули и улеглись спать.

К обеду всех выманил аромат ухи и шепот ледяного кваса разливаемого по кружкам байкерами. Эти хитрецы, конечно, не признавались, откуда они взяли тут же запотевший на солнышке бочонок, зато щедро делились содержимым.

– Доброе утро, сощурила красные глаза Настя, первой выползая из палатки.

– Доброе!

Дружно отозвались байкеры, всовывая в дрожащие Настины руки кружку кваса. Отхлебнув девушка выпала в нирвану и тут же растеклась по скамейке в тени навеса. Следом тотчас вынырнул Петр и получил квас вместе с тарелкой ухи от Веры Павловны. Затем появились Аленка и Иван оба в банданах и мятых футболках, из избушки, где они, оказывается, неспешно намывали вставленные накануне плотником окна.

– А нам квасу можно? Жарко!

Взяв по кружечке, они присели в уголке, наблюдая постепенное появление остальных участников событий. Машка и Семен выплыли под ручку и сразу уселись похлебать ухи, на лбу Семена красовалась приличных размеров шишка с ссадиной в центре.

– Ты откуда такой красивый?

Вопросил приятеля отец Иван.

– Да там, на свадьбе во дворе танцевали, а вместо покрытия плиты лежат железобетонные. Ну вот я споткнулся, начал падать, а родственники мои парни резкие – за руки подхватили, вот я лбом и клюнул.

– Прости, братан, прогудел самый широкий байкер, мы нечаянно, поддержать хотели!

– Да ладно, осторожно махнул Семен рукой, проехали, жить буду.

Машка, осторожно дуя прихлебывала из пиалы уху и зябко поводила плечами, тут из дальней палатки послышалась возня и оттуда выбрался Кощеев племянник – Ванька. Когда он подошел к столу и ломким голосом подростка спросил:

– Чего так смотрите? Я вчера переоделся.

Все грохнули, а выползшая к столу за минуту до этого Васька пропищала загибаясь от хохота:

– Лучше бы ты умылся, Ванька.

Все лицо парня было покрыто сочными «чмоками», причем помада была всевозможных цветов и оттенков от почти черного до ярко розового. Пыхнувший пацан побежал к рукомойнику, а Василиса и Кощей мирно присели к бочонку с квасом.

– Так, немного пришедшая в себя Настя оглядела присутствующих, кого еще нет?

– Лиля с Ги раньше вас встали, тихо сказала Вера Павловна, покушали и с Темкой на протоку ушли, чтобы не шуметь.

– Ой, молодцы! Обрадовалась Васька, я тоже купаться хочу! Пойдем?

– Давайте согласилась Настя, все равно печник работу закончил и дрыхнет. А плотник сегодня собирался дверь навешивать, а стук поблизости нам противопоказан.

И тут всполошилась Машка:

– А Анна где? И Стас?

– У ее палатки вещи кучей валяются, возможно, они там, оба.

Спокойно ответил жене Семен. Он напарника ценил, и не считал его способным причинить вред какой-нибудь девчонке, пусть даже капризной и избалованной. Но у Машки взыграл инстинкт старшей сестрицы, и она понеслась к палатке, которую байкеры потеснившись, выделили Аньке.