Черный театр лилипутов - Евгений Коротких

— А билеты у нас стоят рубль! — прокричал я напоследок, добивая легионеров до конца. — Кто хочет пойти, поднимите руку?!

Желающих умереть от страха не оказывалось. Я ушел без аплодисментов и барабанного боя.

«Что происходит в этой школе? Почему мальчики не носят бороды, а девочек не ждут у входа служебные машины? — ведь я таким не был, — еще подумалось мне. — А каким был? Не помню… наверно, никаким».

* * *

Когда я наконец попал в гостиницу, Витюшка лежал на кровати, не раздеваясь, положив папку под голову. Это была его многолетняя привычка — набираться сил перед ночными деяньями. Я закрыл дверь, откусил кусок колбасы, беспризорно валявшейся на подоконнике, и тоже завалился спать. До семи была еще уйма времени.

Ирка сидела у Елены Дмитриевны в номере, и та поила ее кофе.

— Ирочка, если б ты только знала, — поставив чашечку на стол, поправив кончиками пальцев пышную прическу, восхищенным голосом пропела Елена Дмитриевна, — как готовил кофе покойный Федор Иванович. Ах! Как он готовил! Какой это был человек, сколько души он вложил в свой «Мойдодыр»!

— Да… — выгнула спину Ирка. — Наш «Мойдодыр» — просто чудо! И как он мог все это придумать?

— С каким трудом нам тогда все доставалось, -покачала головой Елена Дмитриевна, встряхнув благородной сединой, словно отбросив ворох воспоминаний, и вибрирующим нежным голосом продолжила: — Только такой человек, как Федор Иванович, мог устоять перед недоброжелателями. Мы с ним познакомились, когда off сделал свое первое иллюзионное представление на черном бархате. Федор Иванович взял за основу роман Уэллса и поставил на сцене «Человека-невидимку». Ирочка… ах, как нас тогда принимали! И сколько нам пришлось выстрадать, когда «Невидимку» запретили… Для искусства! — подняла она пальчик, — это была невосполнимая потеря!

— Но неужели нельзя вернуть «Невидимку»? — привычно удивилась Ирка.

— Можно, — скорбно вздохнула Елена Дмитриевна, — но ведь ты же знаешь — Володя больной человек. Он так похож на своего отца. Если бы только не пил! Федор, Иванович даже на свой день рождения не позволял себе выпить и рюмки. Конечно, Ирочка, — хихикнула она, — это между нами, он был очень… — Закулисная чуть помолчала и, найдя нужное слово, продолжила: — практичный человек. Он знал: на «черный день» нужно обязательно что-то оставить детям, — вцепилась она вдруг в загоревшиеся Иркины глаза, но тут же отвела взгляд и взяла чашечку с кофе. — Как Федор Иванович любил свой «Мойдодыр», — сделала Закулисная глоточек. — Как он его совершенствовал. Это сейчас у крокодила Гены маска из папье-маше, а раньше и Мойдодыр, и Гена выходили в громоздких фанерных ящиках, одного реквизита у нас было сорок чемоданов.

— И на сцене артистов было больше, — подсказала Ирка.

— Да-да… Помню, тогда у нас девочка-лилипуточка была… добренькая такая… и ты представляешь, Ирочка, чего ей не хватало? Взяла и повесилась в гостинице… Главное, угораздило же — прямо на гастролях! Сколько мы тогда вынесли с Федором Ивановичем… Хотели даже «Мойдодыр» запретить!

— Страшная история, — прошептала сочувственно Ирка.

— Ирочка! Какой бы это был удар по искусству! — ужаснулась Закулисная. — Я даже представить себе не могу…

— Да-да…

— Раньше, — упивалась Едена Дмитриевна воспоминаниями, — мы работали по десять копеек и еле-еле делали норму… А какая у нас сейчас реклама! Ирочка, мы же одни, ты только представь себе, одни… работаем по таким дорогим билетам! — с гордостью воскликнула она.

— Ах, если б это видел Федор Иванович! Мы пробиваем дорогу другим артистам, чтобы им было легче работать. Это благородная миссия. Когда другие будут работать по рублю, мы будем уже работать по два. Искусство никогда нельзя обесценивать, оно всегда должно стоить… и стоить дорого!

— Как вы правы, Елена Дмитриевна, — восхищенно сказала Ирка. — Искусство… я прямо не знаю, как выразить мои чувства, я так рада, что играю для ребятишек, я так полюбила свой… — осеклась она, но тут же поправилась: — наш «Мойдодыр»… и вас, Елена Дмитриевна, я вас так люблю, так люблю, — наполнились ее глаза слезами.

— Ирочка, — мягко и понимающе протянула Елена Дмитриевна, — можешь называть меня просто — мама. У вас же с Володей через неделю свадьба, я так хочу, чтобы вы были счастливы и ты смогла на него повлиять.

— За это можете не волноваться, — пообещала Ирка. — Больше Володя пить не будет, ручаюсь.

— Как бы он опять не заболел, — покачала Закулисная головой в некотором сомнении, невольно вспоминая Иркиных предшественниц. — Я на тебя так надеюсь… Главное, чтобы он держался подальше от своих подчиненных… и от Витюшки подальше. Ох, уж этот Левшин, — шаловливо вздохнула Елена Дмитриевна.

— А может, с ним расстаться? — тихо и жестко произнесла Ирка.

— Как расстаться? — вздрогнула недоуменно Елена Дмитриевна. — Витюшка очень нужен «Мойдодыру»! И к тому же, Ирочка, не надо тебе об этом думать, — мягко положила ей на плечо руку, — пусть об этом позаботится Владимир Федорович.

— Да, вы, как всегда, правы… мама! — с любовью в голосе воскликнула Ирка. — Вот только что делать с Пухарчуком, ведь он же…

— Да-да, — нахмурилась Елена Дмитриевна. — Женечку надо срочно менять, разве это лилипут? И как он так мог вырасти, ума не приложу, ведь у него же закрытая зона роста! Ох уж эти врачи, даже диагноз правильно поставить не могут.

— А вы знаете, Елена Дмитриевна, мне его даже жалко, все-таки я к нему привыкла…

— Нет, Ирочка, — отрезала Закулисная. — Искусство не зря требует от нас жертв, и мы должны подходить к себе с самой высокой меркой, как артисты к артистам — без колебаний. Надо срочно искать нового лилипута, и пусть Пухарчук быстрее вводит его в роль. Как только сделаем норму — нужно искать, искать и искать!

* * *

— Ты что, парень! — заорал над ухом Левшин, показывая на часы. — Спишь, что ли? Пять минут осталось до? собрания! Отчитываться думаешь?

Я протер глаза. Левшин сидел и сверял, сколько билетов осталось у него в наличии.

— Что у тебя? — кивнул он мне. — Получается?

— Три спектакля сделал на шестнадцатое, — ответил я не без гордости.

— Ну-ну, — усмехнулся он. — Пошли, сейчас узнаешь, много это или нет.

Закулисный сидел за столом. Он только что плотно отужинал, принял ванну, черные волосы были зачесаны на пробор, щеки после бритья на круглом лице отдавали синевой, в комнате стоял приятный запах одеколона. Зaкулисный был в спортивной майке, из-под которой вырисовывалась волосатая грудь, короткие мощные руки лежали на не менее мощном животе. Перед ним стояла бутылка минеральной воды, из которой он беспрерывно попивал. Ирка сидела рядом на диване в пикантном полупрозрачном халатике, закинув ногу на ногу, и Закулисный лениво и сыто водил взглядом от кончика ее ноги по всему юлу, пытаясь себя немного раздразнить и встряхнуть сонливость.