Няня для сурового папы - Полина Довлатова

и садится на скамью.

— Эээ… Я тоже о нём. В смысле, о венике.

У меня уже челюсть сводит от того, как я пытаюсь не заржать. Да, Марья Алексевна, то ли ещё будет. Сегодня я покажу тебе, что такое настоящая русская баня…

* * *

Маша косится на то, как я парю девочек, сидя на полу, где самая высокая концентрация холодного воздуха. Выглядит она при этом так, словно вот-вот сознание потеряет. Хотя в парной уже подостыло и я бы поддал ещё.

— Ну всё, готово. Теперь марш в ковш, а потом в душевые.

Девочки с визгом забираются в большой ковш и начинают обливаться прохладной водой. Маша неустанно следит и за их, и за моими действиями. Будто кто-то из нас может её схватить и усадить задницей в котёл.

«Будет вам, Марья Алексевна. У меня на вас сегодня другие планы!»

Про себя улыбаюсь и вновь плескаю немного воды на камни.

— Опять что ли?

— А как иначе? Только так, Марья Алексевна. Иначе это уже не баня, получается.

В ответ на это девчонка лишь фыркает и тяжело вздыхает.

— Ляг, полежи на нижнюю скамью. У тебя от сиденья уже жопа скоро плоская станет, — указываю Маше на нижнюю зону скамеек, после чего поворачиваюсь к девочкам. — А теперь в душевые! Немного остынете от пара.

— А ещё один заход в парную можно, пап?

— Ещё один не повредит.

Девочки довольно взвизгивают и выбегают из парной, я выхожу следом за ними, помогаю забраться в душевые и включаю воду комфортной температуры. Затем возвращаюсь обратно к Маше. На удивление, девчонка меня послушала и легла на скамью. Животом вниз. Про себя довольно ухмыляюсь. Ну, Маша, держись.

Как можно тише достаю веник из таза с водой и прикладываю его к камням потом снова к воде. Бесшумно приближаюсь к кряхтящей и сопящей девчонке, после чего начинаю хлестать её веником по плечам, спине и заднице.

— Аааааа! Вы что творите?! Псииих совсем! Уберите от меня эту штуковину!

— Ты про веник? — ржу, глядя, как девчонка вскакивает и истошно визжит. При этом я не перестаю её хлестать по рукам, бедрам и плечам.

— Вы прекрасно знаете, что про веник! Я сказала, уберите!

— Баня, Марья Алексевна, это хорошо! Здоровой будешь!

— Я и так нормально себя чувствую!

— Просто признайся, что тебе слабо, тепличная, — хитро улыбаюсь, похлопав веником по собственной ладони.

Как я и ожидал, Маша реагирует на это возмущённым взглядом и надутыми губами.

— Чего-чего? Слабо? Это мне-то?

Я киваю.

— Ну да. Подумаешь, веником попариться разок. А ты ведёшь себя так, словно я тебя им избивать собираюсь. Так признай правду, что у тебя кишка тонка пройти всю банную процедуру от начала до конца.

— Ничего подобного, — упрямо качает головой девчонка. — Я просто не люблю баню. Но это не значит, что я не смогу париться и что там ещё вы обычно делаете. У нас в Зеленогорске тоже баня есть, и мы там с Кириллом иногда бываем.

— Видимо, редко тебя туда твой Кирилл водит.

— Нормально он меня туда водит! Просто не люблю я… Я так, ничего мне не слабо!

— Тогда докажи.

Маша обводит меня недоверчивым взглядом и выгибает бровь.

— С какой стати я должна что-то доказывать?

Пожимаю плечами и поддаю ещё пара.

— А почему бы и нет? Впрочем, мне-то без разницы. Можешь и не опровергать тот факт, что ты обыкновенная трусиха… Иди мойся, нежная фиалка. Ополоснёшься и на выход.

— Я не фиа… Ну, хорошо! — рычит девчонка, уперев руки в бока. — Давайте сюда ваш чёртов веник!

Довольно улыбаюсь и указываю Маше на скамью.

— Ложись. Узнаешь, что такое настоящий кайф.

Девчонка ложится на скамью, упрямо вздёрнув подбородок. Я обжигаю веник о камни и макаю в воду, после чего начинаю без фанатизма хлестать Машу по спине, рукам и ногам.

— Ну, как? Не померла там? — усмехаюсь.

— Не дождётесь.

Спустя пять минут я опускаю веник в таз с водой.

— Теперь твоя очередь.

— В смысле, моя?

Я удовлетворённо хмыкаю, глядя на Машино покрасневшее от жара и разморённое лицо.

— Меня кто-то должен попарить тоже. Я обычно сам, но раз уж сегодня здесь есть ты.

— Но я не умею!

— Что, Кирилл научить забыл?

Маша опять скалит зубы и протягивает руку вперёд.

Кладу веник на камни, после чего передаю Маше.

— Приступай.

Девчонка прикусывает губу, забирает веник у меня из рук, затем её глаза как-то недобро сверкают, но я не придаю этому значения, пока не ложусь на скамью.

— Хорошо. Как скажете, — протягивает Маша и начинает изо всех сил лупить меня по плечам.

Эта мелкая мне мстит что ли?

— Не перестарайся, Маш.

— Всё ещё только начинается, — комментирует она довольно. — Вы нормально не парились просто. Вот Кирилл ещё сильнее любит.

Ах вот как? Этот её сраный Кирилл ещё и любитель пожёстче?

— Вошла во вкус? — приподнимаюсь на скамье и поворачиваюсь к этой мелкой заразе.

Маша удовлетворённо кивает, поправив шапку на голове.

— Именно. Так что никакая я не тепличная. Вот так вот.

— Это мы ещё до конца не выяснили. Осталось ещё одно испытание для окончательной проверки.

— И какое же? — Маша вскидывает бровь, а я открываю дверь парной, чтобы проверить девочек. Они спокойно веселятся в душе, брызгая друг на друга водой.

— Ныряние в снег, — улыбаюсь во все тридцать два.

— Чегооо? Ну уж нет! Вот на это я точно не согласна!

— Какая баня зимой без снега, Марья Алексевна? Это традиция, в конце концов. Парная, снежные ванны, парная. Или твой, Кирилл так не умеет?

— Мой Кирилл умеет всё!

Ммм, какой умелый…

— А ты? Готова показать мастер-класс, тепличная?

— Перестаньте меня так называть.

— Прыгнешь в снег — перестану.

Маша складывает руки на груди и недовольно на меня смотрит.

Я ухмылаюсь.

— На раз-два быстро выходим и обтираемся снегом.

Шире распахиваю дверь и делаю шаг вперёд.

— Итак… Раз, два… Труханёшь или нет, тепличная… теплииичная… фиалка…

Ржу, когда Маша, рыкнув, выходит следом за мной.

Через минуту мы оказываемся на улице, где я тут же прыгаю в самый пушистый сугроб.

— Кошмар! Холодно же! — мнётся девчонка,