Волчье отродье - Кирилл Грабовский

Он осекся. Откуда-то издалека, перекрывая шум ветра и скрип ветвей, донесся протяжный вой. Его подхватило множество голосов, а потом все разом смолкло.

— Друг друга из виду не терять! И тихо! — закончил командир «мангустов» и пошел вслед за Пашкой.

«Неужели они хотели застать меня врасплох? Глупцы».

Арчи еще не слышал приближавшихся людей — мешал шум ветра, но запах их ощущал отчетливо. Смесь запахов страха, пота, железа. Любой зверь, учуяв подобный запах, в ужасе убежал бы прочь. Но Арчи не был зверем. Предвкушение битвы пьянило его.

Он гордым взглядом окинул свою стаю — два десятка огромных тварей, жаждущих крови полупсов-полуволков. Они расположились широким полукругом на кромке поляны. Взгляд вожака задержался на щенке. Тот сидел между двух могучих самцов: один из них в человеческом обличье работал охранником в банке, другой — менеджером автосалона. На светлой морде запеклась кровь — он все-таки сумел преодолеть глупые человеческие предрассудки, став полноправным членом стаи. Теперь его буквально распирало от гордости.

«Пусть покажет себя в бою».

Арчи открыл пасть, и над поляной разнеслось глухое рычание:

— Стая, к нам идут люди, желающие нашей крови. Так пусть они захлебнутся в своей! Мы приготовим им достойную встречу!

Арчи задрал голову к мерцающей сквозь падающие снежные хлопья луне, обнажил блестящие белые клыки. Над поляной разнесся древний боевой клич детей Лилит.

И вся стая подхватила его.

— И где же твои проклятые оборотни?

Пашка стоял около камня с растерянным видом. Он повел склоненной головой в одну сторону, потом в другую, недоуменно пожал плечами.

— Чего молчишь? Язык проглотил, что ли?

Мальчик посмотрел на Виктора и издал тихий гортанный звук, не то хрип, не то рычание. Глаза его тускло мерцали. Что-то случилось у него с лицом — оно казалось зыбким, нечетким, будто отражение на водной глади. Возможно, виной тому был кружащийся в воздухе снег. Снегопад перешел в настоящую пургу, и ветер больно хлестал по открытым лицам.

«А может, у него просто больше не получается говорить?»

— Ладно, черт с тобой.

— Виктор Николаевич, дальше куда? — спросил подошедший Никита. Постепенно на поляну подтянулись и остальные «мангусты».

— А я откуда знаю?! Перлись, перлись, и вот, пожалуйста, опять никого.

— Да разбежались они. Оружие почуяли и разбежались, — пояснил один из бойцов. — Волки всегда так. Точно говорю, я сам охотник. Следов-то сколько…

Виктор посветил на землю. Действительно, на свежем снегу виднелось множество отпечатков лап, не то собачьих, не то волчьих. Поземка стремительно заносила следы, превращая их в нечеткие углубления.

Пришло время принимать решение. Похоже, что оставаться тут дольше смысла не было, равно как и кружить по заснеженному парку. Настал момент трогаться в обратный путь.

«Дурацкая была затея. Ведь с самого начала чувствовал…»

Виктор откашлялся:

— Вот что, ребята. Ловить тут, похоже, некого. Так что разворачиваемся и идем обратно. Вопросы есть?

— Виктор Николаевич…

В голосе Царевского было что-то такое, от чего у командира засосало под ложечкой. Он сердито посмотрел на снайпера, но тот уже отвернулся. Никита пристально всматривался в темноту за спиной Кононова. И медленно поднимал ружье.

Виктор обернулся. В чаще вспыхивали желтоватые огоньки глаз — два, четыре, восемь…

Больше, гораздо больше.

— Значит, не все разбежались, — досадливо крякнул один из «мангустов», вскидывая ружье.

Бойцы сбились плотной группой, спинами к черному валуну, беря оружие на изготовку. Раздался тихий шелест разворачиваемых сетей. Пашка издал странный звук — то ли всхлипнул, то ли заскулил. Огоньки мигом исчезли.

— Такое впечатление, что они играют с нами. — Виктор в сердцах сплюнул и оперся на огромный серый валун, наполовину вросший в землю. — Мы бродим здесь уже два часа, а отыскали только труп какой-то бомжихи и кучу собачьих следов. Они прекрасно знают, что мы здесь, и будут нас водить по кругу до утра.

— План был плохой, — заметил Стас, направляя луч наплечного фонарика на густой кустарник, окружающий поляну.

— План был хороший. Твари оказались умнее, чем я думал. — Виктор бросил короткий взгляд на Никиту. — Что там в ПНВ видно?

— Погоди… — Никита сосредоточенно водил головой из стороны в сторону. На глаза был надвинут щиток прибора ночного видения. — Опять что-то показалось… Нет, они просто ушли.

В этот момент неподалеку от поляны раздался оглушительный вой, подхваченный десятком глоток.

— Они не ушли, они будут атаковать, — зло бросил Виктор. — Ну это хоть что-то! Всем приготовиться!

— В самый нужный момент наши собачки сдрейфили, — произнес кто-то, щелкая затвором.

Вой приближался, потом раздался будто бы со всех сторон и резко стих.

Наступила полная тишина, прерываемая только зловещим скрежетом ветвей. Затянутое низкими облаками темное небо на мгновение очистилось, показались мерцающие холодные звезды и плоский диск полной луны.

В стылой чащобе, замершей в предвкушении прихода зимы, снова раздался жуткий волчий вой. В сердце Виктора отозвалась какая-то древняя струна, из тех, что давно уже не звучат в сердцах людей, истертые цивилизацией и безопасной жизнью. Командир «мангустов» почуял в этом зове вызов на бой до самой смерти, вековечную ненависть к человеческому роду и ничем не прикрытую, первородную жажду разрушения. Так мог выть только алчущий крови демон, блуждающий в бесприютных мертвых землях Великой Зимы.

Вой достиг высшей точки, срываясь с пронзительного ультразвука на низкий, нагоняющий ужас тон.

Для человеческого уха такое воздействие было почти непереносимым. На мгновение Виктору показалось, что у него лопнули барабанные перепонки.

Машинально он поднес руку к лицу. Пальцы в кевларовой перчатке ничего не ощутили, но, кажется, пошла носом кровь.

«Мы ведь можем отсюда и не вернуться, — мелькнула запоздалая мысль. — Как я мог, не зная всей силы этих тварей, привести сюда людей!»

«Мангусты» спина к спине сплотились около огромного валуна, ожидая приказов. Виктор медлил, впервые в жизни не зная, что предпринять.

«Сейчас начнется», — устало подумал Виктор. И не ошибся.

Два десятка огромных собак одновременно вырвались из леса на поляну, кинувшись на растерявшихся от ярости разбушевавшейся стихии, потерявших друг друга из виду «мангустов». Как бесплотные неуязвимые тени собаки выныривали из самого сердца созданного Королевским волком бурана и нападали, предательски и безжалостно. Острые зубы крушили кости, рвали одежду, полосовали беззащитную человеческую плоть.