Поверить Кассандре - Константин Жемер

– Ну, вот, наконец, мы снова собрались вместе! – жизнерадостно объявила подошедшая сзади Мари Крыжановская. За руку дама крепко держала раскрасневшуюся, с блуждающей на губах улыбкой Ольгу. – Давайте же делиться впечатлениями! Нынешний вечер – просто какое-то волшебство!

– Да-да-да, тысячу раз, да! – от избытка чувств произнесшая эти слова Оленька даже зажмурила глаза. – Сегодня лучший день в моей жизни, чувствую себя сущей Золушкой… Но только вышло не как в сказке, а прямо-таки наоборот…

На чело юной прелестницы набежало крошечное облачко печали.

– Мы так весело танцевали, – продолжила она, – но принц вдруг зачем-то взял и покинул меня! Я везде искала, но его нет…

– Который принц? – с подозрением спросил Сергей Ефимович.

– Да хозяин же этого дворца, молодой князь Феликс! Вспомните, по-английски принц и князь звучит одинаково, – мечтательно произнесла Ольга. – Он не так давно вернулся на родину по окончании University of Oxford, и мы болтали исключительно на языке Альбиона. Ах, если бы вы слышали, с каким вдохновением Феликс отзывается об этой стране. Очень милый молодой человек, мы так славно танцевали, а потом он пожаловался, что здешнее постылое общество вызывает сплин и ушёл, но прежде уверил, что я у него никакой сплин не вызываю… Дядюшка, тётушка, представляете, от всего вокруг у князя есть сплин, а от меня нет… Обещал устроить весёлый сюрприз, я ждала, но он так и не вернулся…

– Не понимаю, – покачала головой Мария Ипполитовна. – Подобная легкомысленность по отношению к собственному обещанию не пристала благородному человеку: ведь не могла же Англия его испортить, не правда ли, Серж?

Сергей Ефимович жестом подозвал пробегавшего мимо лакея, поставил пустой бокал на поднос, а затем отрезал:

– У меня для вас более интересное сообщение, нежели ответ на вопрос –следует или не следует доверять слову князя Феликса. Дело в том, что у него уже есть невеста, о чём скоро объявят официально.

Как и следовало ожидать, означенное известие заставило обеих дам хоть с сожалением, но полностью утратить интерес к персоне молодого Юсупова, и переключиться на других гостей подходящего пола и возраста.

А бал продолжался: очередное танцевальное отделение сменилось конкурсом маскарадного образа, затем вновь последовали танцы. Мария Ипполитовна с Оленькой охотно принимали участие в развлечениях, но Сергей Ефимович к ним присоединиться не пожелал, ибо не бросил ещё идеи тет-а-тет побеседовать с Распутиным. А поскольку отвратительный спектакль в полутёмном театральном зале отбил всяческое желание гоняться по дому за старцем, оставалось попросту ждать его возвращения.

Распутин явился лишь под конец маскарада, когда подуставшие, но всё ещё возбуждённые гости покидали дворец и спешили на набережную в предвкушении прощального фейерверка, традиционно венчающего юсуповские балы. Григорий казался совершенно трезвым и серьёзным. Крыжановский выдохнул воздух и направился к нему, намереваясь увести для разговора, но сему намерению снова помешали – в воздухе пронеслось:

– Император здесь вместе с Императрицей!

– Прибыл, как всегда, под занавес – верен своим привычкам, нечего сказать!

В последнем замечании присутствовал такой неприкрытый сарказм, что Сергей Ефимович поморщился: в кои-то веки Россия дождалась кроткого и гуманного самодержца, этому обстоятельству радоваться бы надо – так нет же, всякое ничтожество норовит высказать какую-нибудь гадость. В последнее время подобным злопыхателям несть числа. Эх, Ивана Грозного на них нет, чтобы за малейшее – сразу на кол!

Их Императорские Величества Николай Александрович и Александра Фёдоровна пожаловали не одни, а в сопровождении Великой княжны Ирины.

– Вот и будущая невеста князя Феликса, – шепнул Сергей Ефимович жене. Та немедленно подняла лорнет. Сказанное не укрылось и от Ольги – девушка окинула Великую княжну недобрым женским взглядом и бросила с показной небрежностью:

– Ничего особенного!

Крыжановский улыбнулся: Ирина считалась первой красавицей Петербурга, а если учесть, что Ольга впервые в жизни имела честь лицезреть монарших особ, то её небрежная фраза выражала многое. Знала бы девушка о тайном грехе молодого Юсупова, небось посочувствовала Ирине – как ещё сложится её семейная жизнь… если потуги народного целителя Григория не увенчаются успехом.

Означенный целитель первым кинулся к Императорской чете и запричитал что-то на своём малопонятном мужицком диалекте. Как ни странно, Александра Фёдоровна, даром что немка, прекрасно всё поняла и ласково кивнула в ответ.

В этот момент громыхнул первый залп фейерверка – низкое облачное небо озарилось лиловым, этот же цвет лёг и на лица гостей.

Крыжановский наблюдал за Распутиным: «Ох, не прост старец Григорий! Тот ещё артист! Явился в образе эдакого кабацкого гуляки… Слюни-то как натурально пускал, глядя на Коломбину! Никому и невдомёк, в чём состояла истинная цель визита старца, а его Юсуповы, похоже, нарочно пригласили… А дальше, поглядите-ка, из внутренних покоев дворца он вышел аккурат подгадав к визиту монарших особ. Причём в совершенно преобразившемся виде: был «гуляка», ныне же – смиренный простой человек, соль Земли русской, в очах – не блуд со хмелем, а вселенская любовь и вечная дума о грядущем «Рассеи». Вот кому первый приз следовало дать за маскарадный образ! Немудрено, что Александра Федоровна отметает любые слухи о Гришкиных непристойных выходках, коих до царицы доходит немало».

– Ничего-ничего, уж я до тебя доберусь, старче, – вслух произнёс Сергей Ефимович. Взрывы фейерверков и восторженные возгласы присутствующих заглушили его слова.

Вдруг случилось странное – Крыжановский даже на миг решил, что это ему привиделось – но нет, всё произошло наяву: некто, выряженный до неузнаваемости в костюм клоуна, жестами привлёк внимание Распутина и подал некий условный знак. Гришка понимающе кивнул, и сразу же поведение его разительно и изменилось: только что стоял подле Александры Фёдоровны в благостной позе, и вот уже изо всех сил юродствует: втянул голову в плечи и закрывает голову руками – вроде как взрывающихся шутих напугался.

Отвёл Сергей Ефимович взгляд от Распутина и обернулся туда, где стоял клоун, но того и след простыл. Шут с ним, с клоуном – Гришка-то упал на спину и давай кататься по земле, будто взяла его падучая – глаза закатились, изо рта пена, сам орёт благим матом. Тут как раз фейерверки прекратились, и стала слышна блажь юродивого:

– Пошто в небо пуляете, нечестивцы?! Пошто пачкаете небо-то?! Разве ж оно для пачкотни?! Не-е-ет, небо для знамений огненных! Для знамени-и-ий! Чума на ваш кощунственный род! Кощунственный и лука-а-авый род! Чума-а-а!

Истерично завизжала какая-то дама. Сразу же визг подхватывают другие, ибо ко всеобщему ужасу, на кромке облаков возникает совершенно отчётливая багряно-огненная надпись: «ЧУМА». Лежащий на земле Распутин, воздев вверх указующий перст, пронзительно кричит:

– Вы все умрё-о-оте!!!