Никто не уйдет живым - Адам Нэвилл

Когда трое сидевших за столом подняли лица к потолку и распахнули рты в криках чистейшего восторга, Стефани поняла, что ее лодыжки и колени связаны грубой лохматой веревкой. И пальцы ее дергали за узлы так долго, что она лишилась нескольких ногтей.

Из-за того, что мокрый кляп во рту мешал ей дышать, и, казалось, готов был проскользнуть над языком и заткнуть ей горло, в мешанину шока, паники и испуга, уже затопившую ее мозг, добавился еще и страх задохнуться. Но и этот ужас вскоре померк перед подъемом все выше, вдоль стены и в разреженный воздух, как будто притяжение больше не было властно над ней. Никакие руки не поднимали и не подталкивали ее вверх, она просто была слишком бестелесна, чтобы оставаться на земле.

И тогда она увидела цель своего невольного путешествия. Она поднималась все выше, и выше, и выше, и держаться было не за что, потому что ее тянуло к черной твари на потолке. Тварь была уже наготове и поджидала Стефани.

– Нет! Только не наверх! Никогда!

Задыхаясь, словно только что пересекла финишную черту стометровки, Стефани пришла в себя, сидя с запрокинутой головой. В этой позе она и осталась, глядя на пустой потолок, пока ее сердце не успокоилось.

Лавина ужасных кадров из очередного кошмарного сна перемешалась с путаными воспоминаниями о доме и о том, что забралось к ней в постель две ночи назад. Стефани наклонилась вперед и прижала руки к лицу. Посмотрела на часы, выглянув между двух пальцев. Полдень.

«Что?»

Не может быть. Занавески были слишком плотными, чтобы разглядеть сквозь них внешний мир. Она подобралась к окну и рывком раздвинула шторы. Через металлическую решетку и грязные стекла в комнату проник тусклый свет.

Она проспала двенадцать часов. Не поставила будильник, потому что ожидала проснуться – или быть разбуженной – куда раньше. Над ее головой разразился танцевальной музыкой далекий мобильник, потом его прервал приглушенный голос Светланы.

Что ей снилось? Повешенные женщины… она все еще видела то лицо, такое бледное, с синими губами, с пылающими жизнью глазами, умоляющее. Стефани не думала, что когда-нибудь его забудет, когда-нибудь оправится, увидев его так близко.

Мальчик в шляпе. Женщина рядом с туннелем или металлическим сараем – она не знала точно, что это было. Сирена. Темная комната. Люди вокруг стола… старая шляпа, подтяжки, седые волосы… нечто, шевелившееся под столом. Она давилась чем-то, затыкавшим ей рот. Пламя свечей. Ящик, который казался знакомым. «Откуда?» Она взлетела и не могла вернуться на пол, поднималась выше и выше…

Мрачный и хаотичный сонный бред. Дом сводил ее с ума.

Стефани рухнула на подушки. От мысли о том, чтобы выбраться на холодную, неприветливую улицу и ждать автобуса на остановке без крыши и с мусором под ногами, о том, чтобы бродить меж едва знакомых улиц и закрытых дверей, пытаясь не растратить деньги, она почувствовала усталость, еще не выбравшись из кровати.

– Я не могу. Просто не могу.

Когда паника ночного кошмара улеглась, в крохотном пространстве внутри ее мозга разыгралась тревога о деньгах, резюме, анкетах, и утомила ее настолько, что Стефани не верила, будто когда-нибудь сможет двинуться с места.

Она вытащила из рукава носовой платок и промокнула им глаза. Потом залезла обратно под одеяло, улеглась неподвижно и молча, уставилась на водянистый серый свет в окне и позволила ему проникнуть в себя.

Она не шевелилась больше часа, пока желание выпить чашку крепкого кофе и пописать не заставило ее сдвинуть ноги с места и перекинуть их за край постели. Ей придется выйти и купить молока. Наверное, она сможет добраться до магазина в конце улицы.

Стефани сошла с дорожки, ступила в темный холл, и алюминиевый свет улицы померк у нее за спиной, когда закрылась дверь. Как только обе ее ноги оказались на полу дома, она остановилась и немедленно захотела выбежать обратно на улицу.

Высокая, тощая фигура в грязной дутой куртке, стоявшая в конце коридора первого этажа, резко повернула голову, чтобы поприветствовать вошедшую гримасой столь агрессивной, что Стефани была уверена – ее сопровождал животный рык.

Фергал отвернулся от двери, и ткань его куртки зашелестела, как змея в сухой траве. Выпрямившись во весь рост, вытянув длинную костлявую шею в неприятном вызове, он, казалось, тянулся к Стефани верхней частью тела. Его длинные руки оставались прижатыми к бокам, широкие белые ладони смотрели на нее, как лица банды хулиганов. «Ну же, давай!» Стефани видела эту позу в Стоке, возле баров и ночных клубов, но была поражена, что теперь вызов обращен к ней.

Она подошла к лестнице так спокойно, как только могла. Лишь однажды, скрываясь из виду, она бросила взгляд через стойку перил и увидела, что Фергал снова уделял все внимание одинокой двери. Теперь он прижимался к ней бледным лбом, словно демонстрировал привязанность.

При виде вышедшей из ванной девушки, Стефани неожиданно остановилась на площадке второго этажа. Девушка вздрогнула. Потом расслабилась и расплылась в широкой улыбке, сопроводив ее хихиканьем.

Стефани не знала, на что и реагировать: на то, что в доме оказалась еще одна незнакомка, к тому же живая и настоящая, или на то, как она была одета. Такие туфли просто не увидишь за пределами ночных или стрип-клубов: из белой кожи, с прозрачными платформами и каблуками; броским туфлям соответствовало облегающее голубое платье с молнией спереди, блестевшее в электрическом свете ванной, как масло в воде. Платье было из латекса.

У девушки были волосы цвета воронова крыла, идеально расчесанные в шелковый водопад, заканчивавшийся прямой линией у талии, а цвет кожи находился на полпути между карамельным и апельсиновым благодаря проведенному в солярии времени. Девушка осмотрела свое тело, словно принимая к сведению удивление Стефани:

– У меня уже свидание.

Должно быть, это была Маргарита, подруга Светланы.

По крайней мере, в этом Драч не солгал. Но контраст двух эффектных девушек и комнат, которые они снимали в уродливом доме у двух мерзких кузенов, казался ей скорее сюрреалистическим, чем странным. Ей хотелось бы принять непредсказуемую природу дома; напряжение в шее и конечностях подсказывало, что она не сможет.

Стефани нервно засмеялась, сама не зная, из-за чего, потому что ситуация совсем не казалась ей забавной. Воскресный день в северном Бирмингеме, так кто пойдет на свидание в такой одежке? Разве что тебе заплатят. У Стефани заледенела кровь.

– Маргарита?

Девушка удивленно склонила голову.

Стефани чуть не задохнулась в облаке парфюма, исходившем от девушки; запах мог бы быть приятным, но на грязной и неухоженной площадке становился тошнотворным.

– Мне сказала Светлана.

– О. Да. Ты тоже живешь, да?