Трагедия Белого Юга. 1920 год - Николай Карпов

В Туапсе в это время существовал подпольный штаб партизанского движения во главе с его начальником — Минаевым. Он объединял несколько отрядов в том числе: села Дефановки, под командованием Борохова и комиссара Себерина, туапсинские отряды Шаповалова и Лысенко, а также отряды Огурцова, Павленко, Спинова-Кубанского. Три последних действовали севернее Туапсе и достигали района Геленджика. Все они были привлечены к взятию Туапсе. В день, когда повстанцы должны были начать боевые действия по захвату города, англичане предприняли еще одну попытку устранить их от борьбы с белыми. 22 февраля командир одного из боевых участков сообщил Фавицкому, что в три часа дня к нему обратился парламентер от английского генерала Коттона и передал документ следующего содержания:

«Ввиду того что на юге России образовалось республиканское правительство, объединяющее собой Дон, Кубань и Терек, республиканскому Комитету освобождения предоставляется право уладить все вопросы дипломатическим путем. Предлагаю начальнику главного отряда войск Комитета освобождения не обстреливать портов Черноморского побережья, в противном случае английское правительство будет рассматривать это как акт выступления против Англии.

генерал Коттон»

Прочитав это послание, партизаны пришли к выводу, что Туапсе надо брать еще до того, как англичане подтянут к порту свои силы. Коттону же отправили свой ответ такого содержания:

«Генералу известно, что у армии есть свое правительство, приказания и просьбы коего армия исполняет. Это правительство находится в г. Сочи, куда благоволите обращаться. Что же касается портов, то Англия на них никакого права не имеет, а раз там находятся добровольцы, мы будем выгонять их оттуда силой оружия».

Этот ответ на скорую руку написал И.Б. Шевцов, и его тут же отправили парламентеру, так как торопились с началом штурма города. По плану Фавицкого его надо было окружить и атаковать сразу с нескольких направлений. Однако все получилось иначе. Один из командиров батальонов И. Сафонов по партизанской привычке решил только своими силами прорваться вдоль железной дороги в центр, навести панику среди белых и отрапортовать командованию о взятии города. Когда об этом стало известно Фавицкому, остановить авантюрные действия Сафонова было уже поздно. Поэтому было принято решение срочно направить и остальные батальоны тоже вдоль железной дороги. После ожесточенного боя Туапсе все же был взят. При этом был разоружен целый офицерский полк, а всего пленных набралось столько, что их не вмещала ни тюрьма, ни ее двор. Поэтому большую их часть сосредоточили на городской площади. Сразу же начальник Особого отдела армии Саблин и его заместитель Топкин занялись распределением пленных офицеров по группам. К первой отнесли выявленных 16 офицеров карательных отрядов и расстреляли. Вторую группу решили отправить в Сочи, чтобы разгрузить местную тюрьму.

Поздно узнав о потере Туапсе, белое командование направило туда на двух эсминцах подкрепление, но огнем своей артиллерии партизаны не дали возможности высадить белый десант. В порту захваченного города повстанцам в качестве трофеев достались небольшие пароходы, шаланды, баржи, шхуны и солидные запасы керосина. В городском банке было изъято в пользу КОЧ 33 миллиона деникинских рублей. Этот успех еще больше укрепил позиции большевиков в ополченческой армии Черноморья. Так как Воронович за самовольную поездку на переговоры с Радой был снят с должности командующего ополчением, то на его место назначили Е.С. Казанского, который, как уже упоминалось, тоже был направлен в Черноморье Кавказским комитетом РКП(б). Первую мировую войну он закончил в звании штабс-капитана и тоже вначале был связан с эсерами, но с 1917 г. стал членом партии большевиков. В начале Гражданской войны он уже командир отряда Красной Армии, в августе 1918 г. за бои под Владикавказом был награжден орденом Красного Знамени. Потом Казанский возглавлял курсы красных командиров, проходил школу подпольной работы в Баку и уже оттуда был направлен в Черноморье.

Через несколько дней после взятия Туапсе англичане сделали еще одну, теперь уже последнюю, попытку нейтрализовать черноморских партизан. В Туапсе прибыл английский крейсер с уже известным генералом Кизом на борту, но теперь его сопровождала делегация Дона, Кубани и Терека, которую возглавлял председатель Верховного Круга Дона Леонтович. На этот раз партизаны обошлись без английского переводчика — Фавицкий отлично владел английским, чем очень удивил Киза. Генерал снова изложил требование прекратить наступление против Добровольческой армии — «в противном случае, — предупредил он, — его правительство будет рассматривать дальнейшее продвижение войск КОЧ, как враждебный акт против Англии». Фавицкий на это ответил, что партизаны воюют не против Англии, а против войск Деникина. Тогда Киз пустил в ход свой, как он, очевидно, считал, главный аргумент. Он сказал, что прибыл сюда после только что состоявшейся его встречи в Сочи с руководителями КОЧ Самариным, Филипповским и Вороновичем и что они, как руководители Комитета освобождения, приказывают армии прекратить наступление.

Однако Фавицкий не растерялся и ответил: «В военной практике я впервые слышу, чтобы приказания вышестоящей военной инстанции передавались подчиненным через постороннего человека». С соблюдением дипломатической вежливости генералу было добавлено, что партизаны не скрывают своего намерения овладеть Новороссийском. Прощаясь с Фавицким и Шевцовым, генерал Киз не преминул заметить, что Новороссийск сильно укреплен и взять его будет труднее, чем Туапсе. В ответ на это его попросили передать генералу Деникину, чтобы тот поскорее оставил Новороссийск. На что Киз ответил: «Смотрите, как бы генерал Деникин не встретил вас в Новороссийске так же нелюбезно, как вы встретили в Туапсе наш крейсер». Киз намекал на крейсер, обстреливавший Туапсе 25 февраля и получивший пробоину от орудия береговой охраны партизан.

Вскоре командование повстанцев провело переформирование своих отрядов. Совсем недавно в них насчитывалось 500 человек, теперь же их хватило на формирование 14 отдельных батальонов и отряда особого назначения. В повстанческой армии числилось уже около 12 000 человек. Она располагала почти всем, что необходимо регулярному воинскому соединению: средствами связи, санитарными поездами, госпиталями и лазаретами. Имелись неплохо организованное тыловое обеспечение, транспорт и даже своя военная флотилия. Ее возглавил матрос-потемкинец И.С. Спинов-Кубанский, очень авторитетный большевик, член партии с 1904 г. После восстания на броненосце «Потемкин» он два года жил в Румынии, где за революционную работу среди местных рабочих был посажен в тюрьму. После освобождения из заключения Спинов-Кубанский выехал в США, а потом перебрался во Францию. В августе 1917 г. он возвратился в Россию, на Кубань, в свою родную станицу Абинскую, где был избран председателем Военно-революционного комитета и стал организатором первых красногвардейских отрядов. С батальоном красноармейцев он вошел в колонну Ковтюха и с Таманской армией прошел путь от Геленджика до Астраханских степей. Оказавшись в окружении, он воспользовался своим румынским паспортом и пробрался в Туапсе, а в его районе организовал партизанский отряд, который причинил немало хлопот деникинским войскам.

В это же время в районе Новороссийск—Геленджик стали активно действовать другие отряды ополченцев. Они полностью находились под влиянием большевиков и вскоре объединились в «Советскую Зеленую армию». Действуя на противоположном от сочинских формирований фланге, эта армия однажды даже предприняла попытку захватить Геленджик. 21 января 1920 г. один из ее отрядов ворвался в этот город, нанес серьезный урон белому гарнизону и захватил богатые трофеи. Несколько раньше, в районе Кабардинки, другой отряд армии напал на колонну, в которой находились новобранцы, мобилизованные белыми для пополнения своих частей. Налет удался. Значительная часть освобожденных молодых солдат тут же вступила в отряд «красно-зеленых». «Советская Зеленая армия» создавалась по тому же принципу, что и сочинское ополчение, с той лишь разницей, что руководство ею сразу же взяли на себя большевики.