Мойте руки перед бедой - Андрей Бронников

– Почему «была»? – с дрожью в голосе осмелился спросить Семён Семёнович, но ответа не последовало, и тягостную паузу нарушил Тимофей Иванович.

– А что у нас теперь новый главврач? – вполголоса спросил он, глядя в пол и продолжая разглаживать штаны.

– Новый? Верховый целитель Боссель Алексей Савельевич, – торжественно пробасил Полковник.

– Кто бы сомневался, – опустив глаза, совсем тихо произнёс Семён и затем более отчетливо спросил. – А прежний где?

– Сбежал сволочь. Но ничего поймаем и нейтрализуем, – уверенно заверил собеседников новоявленный заместитель. Ни Тимофей Иванович, ни Свистунов не решились уточнять, что означает «нейтрализация», но догадки на этот счёт были.

– Ну ладно, некогда мне тут с вами… – пренебрежительно сказал Полковник и достал несколько картонных прямоугольников, бросил их на пол и сквозь зубы процедил, – жрать, небось, хотите?

Тимофей Иванович поднял один из них, близоруко прищуриваясь, попытался рассмотреть и спросил:

– Что это?

– Пропуск в кормушку. Теперь это регламентировано. Кто не работает, тот не ест, – торжественно произнес Полковник, потом залез в карман своих новых штанов, пошарил там и бросил на пол ещё несколько картонок коричневого цвета. Подвинул их ногой в сторону Свистунова и, не дожидаясь вопросов, произнёс:

– Это пропуска в сортир. Он теперь один на всю больницу в соседнем корпусе.

Сёмен опустился на корточки и собрал коричневые прямоугольники. Один из них подал Тимофею Ивановичу и тот, надев очки, принялся его внимательно рассматривать.

– А что теперь у нас двухразовое питание будет? – поинтересовался Свистунов.

– Для некоторых – да. Во вторник и в субботу, – хохотнул Сергей Ильич и напоследок бросил. – Ну, на курение вам талоны не нужны, – затем подхватил охнувший баян, распахнул дверь и вышел. Тимофей Иванович кинулся вслед за ним и крикнул вдогонку:

– А когда закончатся, что делать!?

– Заявление-просительную напишешь на моё имя, – не оборачиваясь, бросил Полковник. Новоявленный заместитель «Верховного целителя» вышел из палаты и тут же из коридора послышались разухабистые аккорды баяна.

Свистунов пересчитал картонки и резюмировал:

– Пропусков в сортир почти в два раза больше, чем в столовую.

– Нам на столько дерьма не наесть, – горько пошутил Тимофей Иванович.

– Ничего, выменяем. В смысле, пропуска выменяем, а не дерьмо, Эх, надо было и на курение выпросить для обмена. Теперь ещё проблема, где их хранить, чтобы не спёрли или не отобрали.

– Ну что, идём в столовую? Испробуем, как они действуют и вообще узнаем, чего там происходит? – предложил Тимофей Иванович. Свистунов вместо ответа тяжело поднялся с места и двинулся к дверям.

Алексей Савельевич стремительно шагал по коридору в сопровождении троих охранников – больниционеров. Полы его халата трепетали, как крылья бабочки-капустницы. Охранники едва поспевали за ним. Особенно сложно было дюжему мужчине из третьего отделения, который тащил большое офисное кресло.

Охранники в основном были выбраны именно из этого отделения, как самые преданные, а точнее самые зависимые, от руководства больные. Наркоманы и алкоголики – основной контингент, недисциплинированность которых, компенсировалась их количеством. За очередную дозу эти люди были готовы на всё – даже на самое мерзкое преступление.

Боссель увидел, что охранник с креслом отстал, и тоже сбавил скорость. Была уже глубокая ночь, всех больных разогнали по палатам и заперли двери. Топот шагов делегации гулко раздавался по опустевшему коридору. Конечной целью главврача и сопровождающих лиц был подвальный санузел.

Верховный целитель нуждался в совете. После массового избиения медицинского персонала, больных стало почти некому лечить. Успокаивающие препараты перестали выдаваться, буйные оказались на свободе, и теперь в лечебницах творилась безудержная вакханалия. С этим срочно надо было что-то делать, и Бося рванул к невидимке в подвал.

Наконец компания спустилась по лестнице и столпилась возле обшарпанных дверей в санузел. Один из охранников со скрипом распахнул дверь, и, вернув ключи Босселю, деликатно отстранил его рукой, сделал шаг внутрь, осмотрелся по сторонам. Убедившись, что внутри нет ничего, что могло бы представлять опасность для руководителя, бдительный больниционер пропустил того вперёд.

Боссель ступил за порог. Мужчина с креслом тоже попытался последовать следом за ним, но был остановлен. Алексей Савельевич ткнул его ладонью в грудь и мизинцем другой руки небрежно указал, где поставить кресло.

Как только все вышли, дверь за ними закрылась, Бося достал ключ и заперся на замок. Постепенно глаза привыкли к полумраку, которому тщетно пыталась сопротивляться единственная лампочка в грязном плафоне. Верховый целитель, переминаясь с одной ноги на другую, ухватился за подлокотники кресла, развернул и покатил к заветному углу, затем установил его перед дурно пахнувшей говорящей тельняшкой, а сам метнулся к унитазу. Мужчина ёжился и подпрыгивал, едва сдерживаясь, до тех пор пока его червячок не разразился сильной струёй, нимало не сокрушив эмалированную сталь чаши Генуя.

Страдания Боси сменились расслабленностью и теплотой, однако это умильное состояние было прервано громким хохотом, который раздавался из-за шкафа с инвентарем уборщицы.

Алексей Савельевич опомнился, привёл себя в порядок и двинулся к приготовленному креслу. Мужчина впопыхах едва не забыл, что он здесь не один. Невидимка, чтобы далее не конфузить Верховного целителя, умолк, потом промолвил:

– Ну, садись, – затем не без ехидства добавил, – точнее – присаживайся.

– Спасибо, – вежливо отозвался Боссель, никак не отреагировав на язвительность куратора. Поудобнее уселся в кресле и даже чуть подкатился ближе в знак полного внимания и уважения к собеседнику, а тот не замедлил приступить к беседе.

– Молодец! Делаешь то, что от тебя требуется и в первую очередь для собственной безопасности. Идём дальше.

Алексей Савельевич самодовольно заулыбался. Он даже не удивился тому, что невидимый наставник уже всё знает. Точно так же Верховый целитель не обратил внимания и на то, что как только голос произнёс первую фразу, в воздухе вновь возник запах блевотины. С одной стороны, новый руководитель был польщён оценкой своих первых действий на важном посту, а с другой он весь погрузился во внимание, чтобы не пропустить ни слова.

Невидимка говорил долго. Голос его звучал ровно и вкрадчиво и настолько тихо, что, казалось, он даже не нарушает тишины подвала. Капли воды звонко стучали в жестяной рукомойник, чем сильно раздражали собеседников. В конце концов, Алексей Савельевич метко бросил в раковину свой испачканный носовой платок и продолжил более сосредоточенно внимать наставлениям таинственного хозяина. После того, как голос умолк, Боссель поднялся, выпятил грудь и уверенно зашагал к выходу.