Я убиваю - Джорджо Фалетти

Нажимает кнопку «Record», и запись начинается.

– Одну вещь для моего удовольствия за одну вещь для вашего удовольствия.

Плавным движением он опускает руку в карман халата, а когда вынимает, в кулаке его зажат мрачно поблескивающий кинжал. Подходит к Йосиде, отчаянно мечущемуся в кресле, хотя проволока все глубже врезается в кожу, и таким же плавным движением рассекает ему бедро. Истерический вопль пленника превращается в дикий вой, приглушенный скотчем, которым заклеен рот.

– Вот что значит страдать, мистер Йосида.

Это «мистер Йосида», в который уже раз повторенное приглушенным шепотом, звучит на всю комнату надгробной речью. Окровавленный кинжал снова вонзается, рассекая другое бедро жертвы. Причем движение это столь быстрое, что теперь Йосида почти не чувствует боли, а ощущает лишь некую прохладу. И сразу же его одежду пропитывает теплая влажная кровь.

– Странно, не правда ли? Наверное, сейчас все это выглядит по-другому, учитывая иную оптику. Но вот увидите, под конец вы все равно останетесь довольны. И на этот раз тоже получите свое удовольствие.

Человек в черном с холодной решимостью продолжает иссекать кинжалом свою жертву, привязанную к креслу, а видеокамера снимает и передает его движения на многочисленные экраны. Йосида видит, как ему непрестанно, раз за разом наносят удары, видит кровь, проступающую крупными красными пятнами на белой рубашке, видит человека, заносящего кинжал и вонзающего его одновременно и тут, в комнате, и на экране, снова и снова видит острое мелькающее лезвие. Видит, как его, Йосиды, собственные глаза, обезумевшие от ужаса и боли, заполняют немые бесчувственные экраны мониторов.

Фоновая музыка между тем меняется. Высокие звуки трубы словно взрываются, сопровождаемые ярким, своеобразным ритмом этнических ударных инструментов, и все происходящее в комнате напоминает ритуальное действие какого-то племени, человеческое жертвоприношение.

Человек в черном и его кинжал продолжают свой стремительный танец вокруг тела Йосиды, полосуя его вдоль и поперек, и кровь, льющаяся из глубоких ран, обагряет одежду и мраморный пол.

Музыка и человек в черном останавливаются в одно и то же мгновение, словно в старательно отрепетированном танце.

Йосида еще жив и в сознании. Он чувствует, как кровь и жизнь покидают его, он изнывает из-за глубоких ран на всем теле. Капля пота скатывается у него со лба и, попав в левый глаз, щиплет. Человек в черном вытирает ему мокрое лицо рукавом своего окровавленного халата. Красноватое пятно, похожее на запятую, остается у Йосиды на лбу.

Кровь и пот. Кровь и пот, как и во многих других случаях. И все это видят беспристрастные глаза телекамер.

Человек в черном тяжело дышит, на стеклах его очков мелькают отблески. Он останавливает видеомагнитофон, перематывает пленку на начало и воспроизводит запись.

И на множестве экранов перед полузакрытыми глазами истекающего кровью Йосиды все повторяется сначала. Снова первый удар кинжалом, тот, что рассек, словно раскаленным железом, бедро. Снова второй, принесший странное ощущение прохлады, а затем и остальные…

Голос человека в черном похож теперь на голос волшебника, он звучит мягко и бесстрастно.

– Вот это я и предлагаю вам. Мое удовольствие за ваше удовольствие. Успокойтесь, мистер Йосида. Расслабьтесь и смотрите на себя, смотрите, как умираете…

Йосида слышит его голос, как будто сквозь вату. Глаза его устремлены на экран. И в то время, как кровь медленно покидает его тело, а холод заполняет каждую его клетку, он не может не получить от созерцания самого себя привычного болезненного удовольствия.

Когда свет в его глазах меркнет, он уже не понимает, что перед ним – ад или рай.

Маргерита Виццини въехала по пандусу на парковку Буленгрен на площади Казино. В этот утренний час народу вокруг было немного. Жители Монте-Карло, что вели ночную жизнь, – богатые или отчаявшиеся, – еще спали. Для туристов, совершавших пешие прогулки, время было раннее. Остальные, как и Маргерита, направлялись на работу. Расставшись со слепящим солнечным светом, с людьми, завтракавшими в «Кафе де Пари», с яркими, ухоженными клумбами, она въехала в теплый и влажный полумрак парковки, остановила свой «Фиат-стило» возле тонкой колонны и вставила абонементную карточку в аппарат. Перекладина поднялась, и машина медленно проехала внутрь.

Маргерита каждое утро приезжала сюда из Вентимильи, итальянского города, где жила, на работу в отдел ценных бумаг международного банка «АВС» в Монако, который располагался на площади Казино, как раз напротив бутика «Шанель».

Ей просто повезло, что она нашла эту работу в Монте-Карло. И самое главное – получила ее без всяких знакомств или рекомендаций. Диплом с отличием по экономике и торговле открывал перед ней разные пути, у нее были предложения, какие всегда получают лучшие студенты. Среди прочих ее привлекло приглашение из банка «АВС».

Она прошла собеседование без особой надежды на результат, но, к своему огромному удивлению, была выбрана и принята на работу. Здесь оказалось немало преимуществ. Прежде всего, начальный оклад был существенно выше того, какой можно было получить в Италии. Да и проблема налогов в Монте-Карло выглядела совсем по-другому…

Маргерита улыбнулась. Это была стройная девушка, с коротко постриженными каштановыми волосами, весьма симпатичная, а не просто хорошенькая. Горстка веснушек, осыпавших ее прямой нос, придавала ее лицу выражение шаловливого эльфа.

Какая-то машина задним ходом выезжала со своего места, и ей пришлось остановиться. Она воспользовалась этим моментом, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Увиденное вполне устроило ее.

В этот день в банк должен был прийти Мишель Леконт, и ей хотелось выглядеть хорошо.

Мишель…

При воспоминании о его нежном взгляде она ощутила приятное тепло где-то в области желудка. Англичане говорят про такое ощущение: «В животе бабочки порхают». С некоторых пор они с Мишелем начали вести чрезвычайно приятную и очень тонкую игру. Теперь можно немного прибавить скорость.

Дорога освободилась. Маргерита свернула на пандус и поехала вниз, в глубь парковки, занимавшей под площадью несколько этажей. У нее было свое личное место на предпоследнем этаже, отведенном сотрудникам банка.

Она вела машину с осторожной непринужденностью. Спустилась на несколько уровней, слыша временами, как на поворотах поскрипывают на гладком полу шины, и наконец добралась до своего места за разделительной стенкой.

Она взяла чуть влево, чтобы объехать стенку, и удивилась, обнаружив, что место ее занято огромным лимузином – сверкающим черным «бентли» с темными стеклами.

Странно. Подобные машины очень редко встречаются на подземных парковках. К такому автомобилю обычно прилагается водитель в темном костюме, который предупредительно стоит у распахнутой задней дверцы, готовый помочь пассажирам сесть или выйти. Такой автомобиль небрежно бросают у входа в «Отель де Пари», предоставляя сотрудникам гостиницы поставить его куда следует.