Легенды Лиса - Антон Александрович Карелин

Потом шел дождь. Жемчужницы после дождя опускаются низко-низко, что можно достать их рукой прямо со скейта… они плавают стаями вокруг тебя. Поблескивают не очень ярко, но ты все равно с головы до ног в отсветах… Летишь и касаешься каждую – щекотно. Но не трогаешь ни одной, потому что на прошлой неделе сорвала парочку, и больше пока нельзя. Птицы после дождя становятся смелее и мотаются между горстками облачков, такие бестолковые, и все время кричат. А потом из облаков вырастает огромная радуга, уходящая так далеко, так далеко, что не достать…

…Что же теперь будет со мной – без всего этого.

Вот, улетаю с Авалона. Никто не знает, из-за чего, или знает, но толком объяснить не может. Или не хочет. Наверное, руку будут исследовать. А мне не хочется, чтобы к ней даже просто прикасались. Она не их… и не моя тоже… но точно не их.

Давно, когда мы были совсем маленькие, сестра Вернита рассказала нам, что мы живем здесь почти что в раю, на планете доброго чуда, совершенного Богом ради людей. Небо всегда светлое, солнце каждый день ласковое, вода чистая, и вокруг сплошные драгоценности. Нет хищников, болезней и стихийных бедствий, в общем, практически никаких угроз. Что же теперь получается? Это был обман? Или люди могут разгневать даже Рай?

Авалон и в самом деле был очень добр с нами. Спасибо тебе, светлый остров!..

Но ведь я совсем не знаю, как живут люди там. В более цивилизованных областях. Им даже браслеты не нужны, они с помощью мысли свободно всем управляют, а у меня нет никаких генных модификаций и чипов. Как же я там буду.

Отдали бы меня в какую-нибудь старую общину! Где люди живут как тысячу или две тысячи лет назад. Сестра Марья рассказывала, как в детстве на Талибане они пасли коз. Наверняка там мне было бы очень хорошо. Но ведь не отдадут, наверное. Посадят в комнатку при лаборатории, будут раз в день брать какие-нибудь анализы или заставлять делать специальные упражнения… Как я устала от всего этого! Почему не объяснить по-человечески, куда везут, для чего. Мне уже двенадцать, я все пойму!.. Но им плевать.

А я не могу наплевать, я только ребенок. Мои права изо всех сил успешно защищают, но мне почему-то нисколечко от них не дают. Хоть пойди и… Святая Диана, прости, пожалуйста… Пусть хоть кто-нибудь будет, кто поговорит со мной нормально. Как профессор Джордж. Джордж Тамник хороший, я точно знаю… Но только все равно не хочу давать им прикасаться к руке…

На этом все, больше нечего сказать. Пока, мой безымянный дневник».

Алиса отключила лазерную панель, отложила ручку-луч и прикрыла рукой глаза. Ей владел полнейший упадок сил.

Двадцать минут спустя, маршрутный катер с единственным пассажиром на борту уже преодолел большую часть расстояния до северо-восточного космопорта. Алиса сидела у окна, всматриваясь в бесконечное море белых облаков, таких знакомых, и таких беспечальных.

Как странно все получилось! Сколько себя помнила, она считала, что живет в чужом доме, среди чужих людей, всегда одна… и вдруг ощутила себя членом семьи, в которой, оказывается, есть любовь.

Не прошло и суток, как ее заставили покинуть эту семью.

Прощания, тихие слезы и скрытая ноющая боль в груди остались позади. Даже объятие Мэй поблекло, становясь лишь воспоминанием. Как смытые холодной морской волной, они уступили место задумчивости и пустоте.

Все случилось так неожиданно, что у Алисы не оказалось особой возможности горевать. Серебряная линия обвивала запястье, и была вполне весомой причиной для того, чтобы жизнь разительно изменилась. Что было впереди, она не знала, и не хотела об этом думать.

Раньше Алиса считала, что находится в подвешенном состоянии всю жизнь. Нет родителей, по-настоящему близких и любящих только тебя, нет настоящего дома, нет смысла во всем этом – только надежды на будущее, и глупые детские мечты. Сейчас она понимала, что потеряла нечто большее, чем место, в котором в одиночестве жила. Но ведь было уже поздно…

Кривой маленький тортик, сделанный Мэри-Энн, и содержащий как минимум двести миллилитров слез, лежал в вакуумной упаковке, и мог пролежать там лет сто, ничуть не испортившись. Кристаллик с личными записями Алисы, молитвенник, немного одежды и бутерброды… Больше ничего не было, и сама себе она казалась очень легкой, как бродячая кошка в огромном пустом городе.

Облака под крыльями катера теснились клубящимся полотном, жемчужно поблескивая.

«Утром прошел дождь, – подумала Алиса, – Где-то в небе есть радуга… Хоть бы увидеть ее на прощанье, здоровенную и ясную, во все небо…»

Браслет пискнул, и над ним развернулась небольшая голографическая панель.

– Здравствуй, Алиса, – сказал профессор Тамник. – Я узнал, что ты улетаешь.

– Улетаю, – кивнула она, глядя на Джорджа с печалью в темных глазах.

– Понимаю… Я как раз сегодня хотел свозить тебя на одну экскурсию. Но раз так получилось… У меня есть новость для тебя.

– Королева? – с надеждой прошептала девочка. – Королева отправилась в путь?

– Да, рано утром, еще до рассвета. Сейчас она проплывает над Тирольским плато, мы фиксируем это. Я перешлю тебе изображение на твой браслет, скажи код доступа.

Алиса, сбиваясь, продиктовала личный номер.

– Отлично. Ты можешь подключиться к лазервидео в пассажирском салоне катера. Знаешь, как?

– Да, браслет сам все сделает, – кивнула Алиса, жаждущая как можно быстрее увидеть эту картину.

Получив данные, она подскочила к спящей медийной панели, сняла браслет, вставила его разъемом в принимающее устройство. Оба пискнули – и секунду спустя салон катера озарился ярким солнечным светом. Алиса прикрыла глаза и отступила на три шага назад. Метровый голографический экран показывал белое ватное море, над которым плыло одинокое облачко, утопающее в сверкании. Оно сияло, как маленькое нежное солнце, и Алиса на мгновение забыла о своем одиночестве.

– Avalonis nassa margaritaceus, – с ноткой восхищения в голосе сказал профессор Тамник. – Авалонская жемчужная сеть.

– Смотрите, справа… – тихо вымолвила Алиса. – Выше…

– Что там?.. А, радуга.

Радуга величиной в полнеба запуталась в жемчужной сети Королевы.

Катер летел к космопорту под ее дугой, словно сквозь огромные врата.

Алиса подумала, что в древних земных сказках мир фей всегда открывался за радугой. Она покидала Авалон. Но кто знает, может быть там, на других планетах, тоже прячется волшебство.