Счастье бывает разным - Иосиф Гольман

Вот они. За столиком.

Трое.

Так, первые новости. Третий — явно американец. Они, если пообвыкнуть, сразу отличимы от наших. Странно.

Майке казалось — и сейчас кажется, — что третий здесь лишний. Она и насчет Николая Андреевича сомневается. Но с ним уже был договор, так что — пусть будет.

— А почему нас четверо? — поздоровавшись, спросила Майка.

— Адвокат, — угрюмо буркнул Сашка.

Так, похоже, все упрощается.

— Боюсь, вы неправильно поняли, Майя, — это уже Сашкин папа. Он всегда обращался к невестке на «вы». — Сэм нам понадобится, но чуть позже. А для чего — я сейчас хочу объяснить.

Американец по просьбе Николая Андреевича пересел за соседний столик, куда ему принесли обильную и дорогую еду.

Николай Андреевич взял на себя ответственную функцию модератора.

— Я полагаю, — начал он, — положение серьезное.

— Я тоже так полагаю, — согласилась Майка.

Сашка фыркнул недовольно, но ничего не сказал. Впрочем, собеседники поняли его позицию: что может быть серьезного, если все здоровы и молоды, денег — куча, а Америка — прекрасная страна?

— Если в двух словах, Майя, вы считаете, что Александр — патентованный бездельник и у него нет будущего.

— Если в двух словах — да, — подтвердила Майка.

— Ну, вы даете, — не выдержал Александр.

— Помолчи, — перебил его отец.

— А по-моему, пусть лучше говорит, — сказала Майя. — У него же есть право голоса.

И Сашка заговорил.

— У меня такое ощущение, что все вокруг спятили, — взял он быка за рога. — Нам только по двадцать три года. Мы молоды и сильны. Мы любим друг друга. У нас скоро будет ребенок. У нас нет никаких материальных проблем. Что плохого в нашем будущем?

— Ты не защитился в Москве. Ты не учишься здесь, — сказала Майка. — Я уж не говорю про работу.

Сама Майка, кроме того, что получала МВА, подрабатывала постоянно, а последние два месяца ее взяла на стажировку крупная интернациональная компания, конечно, пока в лице маленького местного отделения. Но ей уже сказали, что возьмут в штат, несмотря на очевидность ее положения.

— Ты же помнишь московскую историю, — загорячился Сашка. — У меня вымогали деньги. Ты сама запретила мне платить за диплом.

— Я платить запретила, а не писать и защищать, — отрезала Майка.

Сашка попытался еще повыступать — он так и не понял, что именно напрягает жену, — как в разговор вступил Николай Андреевич.

— Мне давно все ясно, — устало сказал он. — Я все как-то надеялся, что само собой образуется. Но, наверное, уже не образуется.

— Да что ж вы меня все хороните, — не выдержал Сашка. — Можно подумать, я законченный наркоман или алкоголик.

Майка вздрогнула. На воре, что ли, шапка горит?

Она дважды находила в туалете их квартиры шприцы. А уж про кокс его гости в открытую говорили.

— А что, и это возможно? — как-то разом посерев, спросил у Майки Николай Андреевич.

— Надеюсь, нет, — сказала она, похоже, возвращая его к жизни. — Но одно из моих условий — чтобы Сашка прошел тест на наркоту. Мне ребенка рожать и воспитывать. И я не собираюсь ничего упускать.

— Ты не забыла, что ты на седьмом месяце? — усмехнулся Сашка. — Даже если б я был наркоман, проходить тесты поздно. Уже ничего не изменишь.

— Изменишь, — недобро усмехнулась Майка. — Если окажется, что ты употребляешь, я пойду на пренатальную программу реабилитации. Есть такие. А ты лишишься родительских прав.

— Да не употребляю я! — чуть не заплакал Сашка, не ожидавший такой жесткости. — Ну, может, курнул два раза.

— Или три, — сказала Майка.

— А это преступление? Мы с тобой были в Амстердаме. Помнишь, сколько там таких кафе?

— Я не собираюсь жить в Амстердаме, — устало сказала Майка.

К столу подошел официант.

— Что вы будете, Майя? — спросил Николай Андреевич.

— Воду без газа.

Сашка, хоть и был весь в переживаниях, заказал салат с морепродуктами и стейк средней прожарки.

Его отец, как и Майка, ограничился водой, которой сразу запил какую-то таблетку.

— Еще что-то скажешь? — спросил он сына, вернувшись к роли модератора.

— На лекции начинаю ходить с понедельника. В клубы вообще не хожу. Ложусь спать в одиннадцать часов вечера, один. Что еще нужно, чтобы ты вернулась? — спросил он у жены.

— Чтоб понедельника не ждал. Чтобы завтра начал. «Начать с понедельника» — формула неудачника. Мой папа крепко вбил нам с Вадькой в головы.

— Знаешь что, Майка, — перешел в наступление Саша. — Для тебя твой папа — главный авторитет. Он и мне симпатичен, не спорю. Но почему ты меня считаешь неудачником, а его ставишь в пример и цитируешь?

— Только цитирую, — сухо поправила молодая жена. — В пример не ставлю. У каждого — своя жизнь.

— Но он после института чего-нибудь грандиозное создал? — бил в точку Сашка.

— Если меня рассматривать как нечто грандиозное — то да, — улыбнулась Майка. — Я ему обязана всем, что имею и умею. Вадька — тоже.

— Но ты ж еще не родила, — не сдавался муж. — Может, и я возьму на себя все пеленки.

— Не возьмешь, — спокойно отозвалась она. — Пеленок уже нет. Подгузники одноразовые. Да и не будет мой описанный сын ждать понедельника. И я не буду.

Официант принес заказ. Саша, несмотря на неприятный разговор, с аппетитом принялся за еду. Майя и Николай Андреевич молчали. Когда Сашка доел, Николай Андреевич подвел итог.

— Значит, так, — сказал он. — Мой сын, безусловно, идиот.

Сашка обиженно вздрогнул.

— Претензии его жены — то есть вас, Майя, — безусловно, оправданны.

Сашка только рукой махнул, мол, говорите, что хотите. Но следующие слова отца заставили его сильно напрячься.

— Я все это понимал и раньше. И хотя виноват не меньше Саши, исправить сейчас вряд ли что смогу. Вот почему я позвал сюда Сэма, — тот, услышав свое имя, взглянул на Николая Андреевича, но, повинуясь его жесту, остался сидеть на месте. — Я хочу сделать следующее. Официально лишить сына права распоряжаться любыми денежными средствами, кроме карманных. Ну и, конечно, заработанных им лично.

Сашка подавленно поник на стуле. Даже принесенный десерт отодвинул. Видно, аппетит пропал.

Майя молчала.

Николай Андреевич продолжил:

— Деньги я, как и прежде, буду перечислять вашей семье. Но распоряжаться ими сможет только Майя Владимировна. — Он впервые назвал невестку по имени-отчеству. — Что скажете, Майя? У вас в руках будут все аргументы.