Куликовская битва - Виктор Поротников

Изумление серпуховчан только усилилось, когда к ним в дубраву спустилась тем же путем конная московская дружина во главе с князем Дмитрием Михайловичем, носившим прозвище Боброк. Было у этого князя и другое прозвище – Волынец, поскольку родом он был из западной Галицкой Руси. Во всех ратях и походах Великий князь поручал Волынцу наиважнейшие поручения, уповая на его большой военный опыт. А тут, накануне решающей битвы с Ордой, Дмитрий Иванович неожиданно упрятал Волынца и свою отборную молодшую дружину в леса и болота!

* * *

На берегу реки Непрядвы раскинулось село Рождествено-Монастырщина, самое большое среди окрестных деревень на этой стороне Дона. В этом селе провели ночь перед битвой все князья русского войска, коих было двадцать шесть вместе с самим Великим князем.

Сюда же рано утром пришел из дальнего дозора поредевший конный отряд воеводы Семена Мелика. Дозорные выследили становище Мамая, который двигался прямиком к Куликову полю. В стычках с ордынцами воины Мелика пленили знатного мурзу Кострюка и привезли его с собой.

Кострюк поведал Великому князю, с чем связано такое неспешное продвижение Мамая к русским рубежам. Оказывается, Мамай ожидает подхода литовской рати и воинства рязанского князя. Ягайло уже перешел реку Угру и стоит под Козельском, это в пяти переходах от Дона. Полки князя Олега стоят под Рязанью, дожидаясь, когда войско Мамая достигнет верховьев Дона. О том, что русская рать преградила путь ордынским полчищам у речки Непрядвы, в ставке Мамая и не подозревают.

Выслушав пленника, Дмитрий Иванович удовлетворенно покачал головой.

Прохор, переводивший речь татарина на русский язык, поглядывал на Великого князя с легким недоумением. Дмитрий Иванович был одет, как простой воин. Кольчуга на нем была самая обычная, защитные латы на руках и груди тоже ничем не выделялись из общей массы таких же лат, в которых ныне вышли на сечу с врагом тысячи русичей. Тут же в одной светлице с Великим князем сидели на скамьях князья и воеводы, облаченные в позолоченные, украшенные чернью и чеканным узором доспехи, как и полагалось предводителям столь великой рати. Но более всего Прохора поразил вид боярина Михаила Бренка, поскольку тот красовался в одежде и доспехах великокняжеских. Эти сверкающие золотом доспехи все русское воинство видело на Дмитрии Ивановиче во время смотра на Девичьем Поле под Коломной, и потом, во время движения полков к Дону, Великий князь постоянно появлялся перед ратниками в этих же блестящих латах.

По приказу Дмитрия Ивановича пленника увели.

– Что ж, братья, ордынцы надвигаются на нас, не ведая, что полки наши уже ждут их, – сказал Великий князь. – Пора урядиться перед сечей, которая, чаю, случится здесь совсем скоро. Тебе, боярин, предстоит взять под свою руку большой полк. – Дмитрий Иванович повернулся к Бренку. – Доверяю тебе и свой стяг великокняжеский. Сорок тысяч пешцев будут взирать на тебя, мня в тебе Великого князя. Прояви же мужество, друже, и стой крепко! В помощь тебе даю тысяцкого Тимофея Вельяминова и иже с ним воевод Волуя Окатьевича и Микулу Вельяминова.

В полк правой руки Великий князь назначил предводителями братьев Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. Полк левой руки был отдан под начало белозерских князей Федора Романовича и сына его Ивана. В полк тыловой поддержки военачальниками были назначены князья Андрей Серкизов и Глеб Дмитриевич. Передовой полк возглавили тарусский князь Иван Константинович и князья друцкие Дмитрий и Владимир Александровичи.

Когда Великий князь объявил, что сам намерен встретить врага в передовом полку, князья и воеводы стали возражать ему дружным хором голосов. Однако Дмитрий Иванович был непреклонен.

– Не могу я стоять позади, говоря ратникам: «Подвигнемся, други, на врагов!» Не по чести это! – сказал он. – Хочу встретить опасность в рядах своих московлян, с коими немало путей исхожено и славных побед одержано. Славу ли, гибель ли – разделить хочу с ними!

– В передовом полку воинов всего-то пятнадцать тысяч, княже, – озабоченно проговорил седоусый ростовский князь Андрей Федорович. – Ни справа, ни слева поддержки у него нету. Скорее всего, сомнут сей полк ордынцы, навалившись сразу с трех сторон. Разумеешь ли это, княже?

– Разумею, брат, – ответил Дмитрий Иванович. – Но построение менять не будем, как урядились выстроить полки еще под Коломной, так пусть и стоят они здесь, на поле Куликовом. Фланги наши прикрыты надежно лесом, оврагами и топями. Татарам один путь остается – атаковать в лоб. А рать наша к этому готова.

– Полки мы умно выстроили, токмо бы Мамая заманить сюда, к Непрядве, – промолвил оболенский князь Семен Константинович.

– Где же теперь орда татарская? – спросил князь Андрей Ольгердович, обращаясь к воеводам дозорных отрядов Василию Тупику и Семену Мелику.

Головы прочих князей разом повернулись к сидящим в уголке двоим удальцам, конники которых вот уже несколько дней вели беспощадные сшибки с головными отрядами татар, неизменно отступая перед их натиском.

– Передовой татарский тумен стоит совсем рядом отсюда, за Красным холмом, – сказал Семен Мелик. – Ежели татары взойдут на Красный холм, их взору непременно откроется наше воинство, ибо с той возвышенности видны все окрестности на многие версты.

– Нужно заманить татар на Красный холм, – промолвил Дмитрий Иванович. – Затем выдвинуть далеко вперед головной полк, пусть татары узреют его немногочисленность. Основным же полкам до поры стоять на берегу Непрядвы, не выказывая ордынцам своего присутствия. Ежели передовой татарский тумен ввяжется в сечу с нашим головным полком и потеснит его, тогда и главные полчища Мамая в стороне не останутся. С богом, братья!

Князья и воеводы гурьбой вышли из большой избы здешнего ратайного старосты, садясь на коней и направляясь каждый к своему полку.

В светлице подле Великого князя задержался лишь Семен Мелик.

– Все дозорные отряды отдаю под твое начало, друг мой, – сказал Мелику Дмитрий Иванович. – Немедленно выступай навстречу татарам, завяжи с ними перестрелку из луков. Отступая, заманивай татар на Красный холм и дальше, в низину между Березовым оврагом и речкой Нижний Дубяк. Я приведу туда наш головной полк, который станет наживкой для ордынцев.

– Все сделаю, княже, – с поклоном проговорил Мелик.

Вместе с воеводой отвесил поклон Великому князю и Прохор.

– Ну вот, братец, сегодня у тебя будет прекрасная возможность с ордынцами за сестру поквитаться, – промолвил Дмитрий Иванович, положив свою сильную руку юноше на плечо. – Дерзай! Бог тебе в помощь!

Кивнув на дверь, за которой скрылся юный воин, Дмитрий Иванович обратился к Семену Мелику:

– Как тебе сей младень?

– Удалец, одно слово! – улыбнулся Мелик. – Наездник хоть куда и стрелок отменный!

Собрав всех дозорных конников в один отряд, Семен Мелик уже через час оказался на Красном холме, с которого было видно, как туман, рассеиваясь, открывает широкие дали за речкой Курцой. Там, на равнине, среди холмов и редких перелесков, дымили костры становища передового татарского тумена.