Пандемоний - Дэрил Грегори

— В отличие, допустим, от твоего друга Ф. К. Дика, Уитли Стрейбера и…

— Стрибера.

— И Рона Хаббарда, который сочинил какое-то говно и выдал его за истину.

— Именно.

Лью кивнул.

— Твои идеи мне кажутся интересными, и я готов подписаться на твой журнальчик. Как называется эта чудная организация?

— Ты не поверишь, — ответил я. — «Лига людей».

— Не может быть.

— Я не уверен, что они знают истинное значение двух этих слов.

— О боже! — простонал Лью. — Да лучшего названия для элитного отряда особого назначения невозможно придумать — группа далеких восьмидесятых, исполнявшая музыку в стиле «новой волны»! — Брат попытался пошевелить ногами — достаточно трудное занятие в узком пространстве салона «ауди». — Выходит, парень по имени Бертрам, который жаждет встретиться с тобой, одна из пешек могучих властителей мира? Он объяснил тебе, почему хозяева Земли вдруг пожелали подчинить своей воле не очень удачливого художника-графика, а не, скажем, советника по национальной безопасности при президенте США?

— Он убежден, что моя одержимость, как и все зрелищные случаи одержимости, придуманы для развлечения остальных слэнов, что-то вроде театра для сверхчеловеков. Слэны пришли к власти над нашей планетой в 1940-е годы и живы до сих пор. Именно поэтому многие демоны имеют довольно старомодное обличье. Это что-то вроде старых радиоспектаклей и книжек-комиксов, про Тень, допустим, или Капитана Америку.

Лью презрительно фыркнул.

— Конечно, это имеет смысл. Они хранят в тайне то, что имеют власть над всем миром, а затем сообщают окружающим о своем прикрытии, переодевшись в костюмы героев «Стар трека», так, что ли?

— Тогда должно существовать два вида слэнов — настоящие властелины Земли, ответственные за принятие решений, и те, кто напяливает на себя такие костюмы, то есть чокнутые слэны.

— Чокнутые белые парни-расисты, если судить по тому, как мои чернокожие друзья отреагировали на убийство О. Джея.

Я издал тот же презрительный звук, что и Лью несколько секунд назад.

— Можно подумать, у тебя есть чернокожие друзья.

— Так ты изложил Бертраму свою теорию про то, что тебе удалось загнать демона в ловушку?

— У нас было много времени для бесед.

— Нисколько не удивляюсь, — вздохнул Лью.

— Чему ты не удивляешься? И это вовсе не теория.

— Допустим, всем здесь правят эти самые слэны. Гребаные телепаты могут вторгнуться в сознание любого человека, какого они только пожелают. Они снуют по чужим мозгам как электронные письма по Сети. Они могут сунуться куда угодно, проникнуть в твое, так сказать, персональное «железо» как вирус. Но ты у нас — случай особый.

— А я вроде как защищен от вирусов?

— Не совсем. Ты ведь не убил демона, ты просто поместил его в карантин, выступил в роли «песочницы», которая удерживает «троянов», не пускает их наружу.

— Тебе следовало поработать над своими метафорами, — предложил я. — Как же «песочница» может остановить «троянов»?

— Ты лучше помолчи, — огрызнулся Лью. — Самое главное состоит в том, что ты загнал демона в ловушку. Он не может выбраться наружу и инфицировать других людей. Если бы ты мог научить других…

— Я не хочу учить этому людей. Это ужасно. Даже если бы знал, в чем тут фишка — а я этого не знаю, — никто бы не пожелал, чтобы такое творилось в его голове.

— Это не хуже одержимости, — предположил Лью.

— Ты не можешь иметь мнения на этот счет.

— Согласен. Но если ты когда-нибудь окончательно избавишься от этой штуки, изгонишь ее из себя, то мог бы использовать этот фокус для того, чтобы выпускать его и впускать снова. Ты бы один во всем мире обладал таким демоническим «брандмауэром».

Я дурашливо закатил глаза.

— Ты можешь стать главным оружием в войне со слэнами, — ткнул меня в плечо брат.

— О господи! — Я постарался придать своему голосу интонацию смертельно напуганного человека. — Ведь это сделает меня…

— Избранным! — Это слово мы произнесли одновременно.

Дальше мы какое-то время ехали молча. Паузу первым нарушил Лью:

— Если серьезно, Дэл, то Бертрам не должен приходить ко мне домой, тем более когда Амра там одна. Обязательно позвони ему и доведи это до его ума.

— Обещаю. Обязательно позвоню.

— Отлично.

Мы довольно долго ехали по земле Огайо и Пенсильвании. Мои мысли скакали от доктора Рама к ВАЛИСу и матери Мариэтте. Лью отвлек меня, прочитав вслух несколько совершенно не относящихся к делу веб-страниц, которые мы лишь поверхностно пробежали глазами прошлой ночью, когда искали женщину-священника. Затем он принялся через автомобильное радио проигрывать музыку со своего ноутбука.

— Обязательно послушай вот это, — порекомендовал он.

Композиция началась с гитарного вступления песни «Головокружение» из репертуара «U-2», на которое были наложены слова из битловской «Суматохи», затем оно резко сменилось песней «Будешь ли ты моей девушкой» группы «Jet». Аккорды всех этих вещей удивительным образом совпадали. Я даже не подозревал, насколько они похожи.

— Эй, чувак, да это действительно круто! — признался я и тут же замолчал, потому что Пол Маккартни неожиданно запел «Леди Мадонну» на фоне хорошо различимых аккордов «Jet». Мне показалось, будто эти две песни были специально созданы друг для друга. Не успел я толком осознать это, как зазвучала гитара Джо Уолша — в той песне, где пелось о том, что «пока что моя жизнь хороша», но точное ее название вспомнить не смог. Потом всех трех исполнителей — «The Beatles», «Jet» и Джо Уолша стали перебивать далекие крики парней из «Sex Pistols», мол, «что за херня происходит». Все это время я не переставал подхихикивать.

— Ни хрена себе! — вырвалось у меня. — Откуда ты это выкопал?

— Скачал из Сети. Это называется «музыкальное пюре».

— Считай меня поклонником этой новинки.

Музыкального «пюре» у него на жестком диске было много — несколько часов звучания. Мы покатили дальше на северо-восток, и Лью проиграл мне композиции «The Doors»/«Blondie», «Depesh Mode»/Марвин Гей/«Sipress Hill», Мадонны/«Sex Pistols» и так далее, и тому подобное. Возникло ощущение, будто диджеи вбили в мой мозг все существующие в мире поп-песни, перемешали их и разместили так, что они слились в экстазе и произвели на свет странных и красивых младенцев.

Вскоре автострада осталась позади, музыка закончилась, а в мобильнике Лью сели батарейки. Последние несколько часов мы лавировали по двухполосным проселочным дорогам, проложенным в чаше мрачных, темных лесов. И вот теперь заблудились. Или, точнее, мир потерялся. Спутниковая система навигации точно указывала наше местоположение, но понятия не имела, где находится все прочее.